Петра сделала глоток из своей банки.

– Я знаю, что его духовным наставником был шейх Абдул Камаль Кассам. Как и шейх Омар Абдель Рахман, Кассам был приговорен нью-йоркским судом к тюремному заключению. Что наверняка дало Халилу мотив, но без финансовой поддержки он был бессилен воплотить свои планы в жизнь.

– Верно.

– И ты ее ему организовал. Мне же интересно другое: кто первоначальный источник этих денег?

– Камаль Ибрагим Карим.

– Первый раз о нем слышу.

– Последователь Усамы бен Ладена. Получил подготовку в одном из алжирских лагерей, финансируемых бен Ладеном. Главное отличие Карима от других последователей Усамы состоит в том, что он богат, как и сам бен Ладен. На торговле нефтью, морских перевозках, строительном и банковском бизнесе семья Карима сколотила сотни миллионов долларов. Не знаю точно, насколько велико его собственное состояние, но оно явно превышает миллиард. Он не единственный спонсор Халила, но главный.

– У них одинаковые взгляды?

– Только в том, что США – враг номер один. Карим – пакистанец, однако является членом суннитской секты ваххабитов, пустившей глубокие корни в Саудовской Аравии. Последняя имеет в арабском мире особый статус, ибо именно в ней расположены два главных святилища ислама – аль-Масджид-аль-Харам, или Благородное Святилище, и аль-Масджид-ан-Набави, Мечеть Пророка. По этим двум причинам Камаль Карим считает совершенно неприемлемым, чтобы на саудовской земле находились американские – то есть христианские – солдаты. Своим присутствием они оскорбляют ислам. Это его первичная мотивация. Но даже если завтра солдаты уйдут, США по-прежнему останутся врагом номер один, поскольку поддерживают Израиль и вообще являются нацией крестопоклонников. Карим успокоится лишь тогда, когда враги ислама будут разгромлены. А вот Халилом в первую очередь движет личный мотив. Он мечтает отомстить за тюремное заключение шейха Абдула Камаля Кассама.

– Халил и Карим. Как эти двое заключили союз?

– Карим базируется в Пешаваре, куда Мохаммед Халид Махмуд переехал в восемьдесят шестом году, так что, вполне вероятно, это как-то связано с данным фактом. По крайней мере, это придает дополнительную достоверность версии о том, что Махмуд был отцом Халила.

– Если только эта версия не появилась на свет исключительно в целях дезинформации.

– Тоже верно.

Петра сидела на диване, по-турецки скрестив ноги, Серра расхаживал по комнате.

– И надолго ты в Париж? – спросил он.

Ложь слетела с ее губ на автомате:

– Сегодня вечером улетаю в Цюрих.

– Цюрих? – Серра вопросительно выгнул бровь.

– Даже не думай об этом.

– Ну конечно, – слегка насмешливо ответил он. – Мне следовало догадаться сразу.

– Ты прав. Следовало.

– То есть на ночь ты не останешься?

– Нет. Даже не надейся.

– А жаль.

Он грустно улыбнулся. Петра попыталась изобразить в ответ такую же глупую улыбку.

– С той минуты, как ты ушла, я постоянно думал о тебе. О нас.

Подыграй ему. Она заставила себя смущенно потупить взор, что никогда не получалось у нее убедительно.

– Я тоже. Даже больше, чем следовало.

– Это как понимать?

Петра подняла глаза.

– Так, что это может быть опасно для нас обоих.

Серра кивнул.

– Я должен спросить у тебя одну вещь и получить немедленный ответ, – сказал он.

– И ради этого я здесь?

– По-другому не вышло бы. К тому же времени в обрез. В зависимости от того, что ты скажешь, я буду должен сразу начать приготовления.

– И что это?

– Халил хочет, чтобы ты сыграла роль «контролера».

Петра ответила не сразу.

– Он собрался взять заложников?

Серра кивнул:

– Захват и угон.

– Самолета?

– Да.

Во время угона самолета в задачу «контролера» входит выдавать себя за одного из заложников. В таком положении он шпионит за самими угонщиками, за экипажем самолета и любыми действиями на борту. Сам он не участвует в угоне, и даже если операция угона пойдет не по сценарию, не вмешивается в развитие событий.

– Мой ответ «нет». Такие вещи, как угон, трудно контролировать.

– Но не этот.

– Абсолютно все угонщики считают, что они всё предусмотрели. Если только не хотят умереть. Я не вхожу в эту категорию.

– Поверь мне. Успех этого угона гарантирован на все сто. Заложников отпустят. И тебя вместе с ними.

– Но почему именно я? Почему бы им не взять кого-то своего?

– Халилу нужен человек со стороны. Кто-то такой, кто не тренировался вместе с ними. Немусульманин. Но которому можно доверять.

Петра расхохоталась:

– Вот и вся его вера! Он считает, что может мне доверять лишь потому, что нанял меня?

Как и Стефани до нее, Петра отлично знала: деньги не гарантируют верности.

– Нет, конечно. Он знает, что не может тебе доверять. Вот почему он хочет, чтобы ты сделала это так же, как и в Нью-Йорке, – за деньги.

– В чем крючок?

– Он хотел бы с тобой встретиться.

– Есть способы полегче.

– Не для Халила. Он помешан на личной безопасности. Избегает любых обычных встреч. Подозревает всех и каждого, постоянно боится, что его узнают или даже хуже. В данном случае, однако, он видит способ.

– Дай угадаю. Он будет сидеть в соседнем со мной кресле.

– В самолете его не будет. Но он будет ждать тебя, когда ты сойдешь на землю.

Петра была вынуждена признать, что в ней проснулось любопытство.

– Продолжай.

Серра прекратил расхаживать по комнате и сел в ближайшее к ней кресло. Затем, упершись локтями в колени, подался вперед и понизил голос, как будто боялся, что они здесь не одни и их кто-то подслушает.

– Самолет приземлится на Мальте и пробудет на земле всего несколько часов – самое большее сутки, – после чего заложников выпустят.

– Почему?

– Потому что они послужат их целям.

– И каковы эти цели?

– Тебе необязательно это знать.

– Куда должен будет лететь этот самолет?

– Пока это тоже секрет.

– Как и место вылета, смею предположить?

– Разумеется.

– Время? – Вместо ответа Серра выразительно посмотрел на нее, на что она сказала: – Рано или поздно, ты все равно скажешь мне.