у тебя здорово получилось. А мне вот когти так ни за что не переплести, знаешь, как обидно! Мучаешься, мучаешься — а всё зря: не переплетаются, хоть ты тресни!

Лимейна несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и уже с гораздо большим интересом взглянула на Тео.

– У тебя достойная свита, юный король, – сказала она, – да и сам ты не так прост, как мне показалось. Что же, так даже интереснее…

И, обернувшись к успокоившимся гостям, произнесла:

– Дорогие гости! На правах хозяйки, королевы болота, я объявляю начало Бала Летней Ночи!

Светлячки в сосудах вспыхнули ярче, над поляной пронёсся мелодичный звон и поплыла красивая нежная мелодия.

– Не дело это — нарушать законы Бала, – проскрипел у Тео за спиной незнакомый голос и, обернувшись, молодой ректор увидел любезно улыбающееся мохнатое существо. Круглые ярко-жёлтые глаза, похожие на блюдца, тщательно расчёсанная густая серо-зелёная шерсть, солидные когти и сплетённая из белых лилий корона такой невозможной красоты и изящества, что у Теодора сладко заныло где-то в области сердца.

– А в чём нарушение? – решил Теодор поддержать беседу, тем более, что именно для этого он сюда, в общем-то, и прибыл: наладить отношения с соседями и заключить, если получится, соглашения о мирном сосуществовании.

– Нельзя нападать на гостей, – пояснило существо, – любой ступивший на остров, кого пропустят стражи, неприкосновенен. Стражи — это кусты, мимо которых вы прошли на поляну, – счёл он нужным пояснить в ответ на вопросительный взгляд молодого ректора.

– А что, они могли и не пропустить? – удивился неслышно подошедший Хасид, уже пришедший в себя после беседы с Лимейной.

– Конечно, могли, – существо кивнуло, густая шерсть упала ему на глаза, и он аккуратно заправил её за острое ухо.

– Я король Академии, – решил ещё раз представиться Тео, но называть имя поостерёгся, так как, видимо, с этим тут надо было быть поосторожнее. – С кем имею удовольствие разговаривать?

– А я правитель болотников здешних, Пантуш, – представилось существо, – теперь можешь и ты своё имя назвать, после меня. Первым не называйся никому, только после того, как тот, с кем ты разговариваешь, сам своё прозвище скажет.

– А почему так? – поинтересовался Хасид, с любопытством рассматривая болотника.

– А имя — оно власть над всеми живыми даёт, – обстоятельно принялся объяснять болотник, – пока имени не знаешь, на человека или иное существо живое ни проклятья не наслать, ни порчу не навести.

Тут он грустно вздохнул, видимо, представив, сколько вокруг таких непроклятых ходит…

– А вы чем занимаетесь? – перешёл к конкретике Тео, краем глаза отслеживая перемещения Мортимера, который, как привязанный, ходил за королевой, уже озверевшей от такой дозы божественного внимания.

– А ты с какой целью интересуешься? – хитро прищурился болотник, напомнив Тео деревенского старосту. – Или конкретный интерес имеешь?

– Имею, – не стал скрывать Теодор, – мне бы того найти, кто в травах болотных разбирается… У меня для него предложение интересное найдётся. Или это обязательно через королеву делать надо?

– Чего ж обязательно через неё, – задумчиво протянул Пантуш, – вовсе не обязательно. Мы ей процент в любом случае выплатим, а уж с какого оборота — это другой вопрос, правильно?

– Совершенно с вами согласен, – отреагировал на знакомые слова мгновенно оживившийся Хасид, – вопрос процентов — он такой тонкий, такой деликатный, верно? Зачем нам обременять королеву всеми этими скучными и абсолютно не интересными красивой женщине материями?

– Золотые слова, – повеселел болотник, почувствовав в принце родственную душу, и обе стороны с наслаждением погрузились в обсуждение деловых вопросов.

Теодор, поняв, что о поставках трав можно больше не беспокоиться, слегка расслабился и хотел подойти к Биэлю, который, на время Бала став практически полностью прозрачным, был увлечён беседой с таким же призрачным жабом. Складывалось впечатление, что эти двое давно знакомы, настолько непринуждённо они разговаривали. Но у королевы были свои планы на его времяпрепровождение.

– Не скучаешь, юный король? – Лимейна подошла к Теодору и снова окинула его оценивающим взглядом. – Почему ты не принимаешь участи в веселье, в танцах?

На поляне действительно лихо отплясывали самые разные существа. На фоне некоторых из них лохматый болотник выглядел вполне себе нормально. Но правителю болот было не до танцев: он погрузился в высокоинтеллектуальную беседу с Хасидом и на такие пустяки, как пляски, не отвлекался.

– Нет, – Тео вдруг понял, что перестал бояться Лимейну, а маячащий неподалёку Мортимер был дополнительной страховкой: для Тео, как и для королевы, маневры божества, прикрывавшего принца, не стали загадкой. – Мы нужны друг другу: обитатели болота и близлежащих территорий и те, кто станет жить в академии. Мне кажется, что взаимовыгодное сотрудничество принесёт прибыль и спокойствие и вам, и нам.

– Скорее всего, ты прав, юный король, – помолчав, ответила королева, и Теодор, глубоко вздохнув, рискнул.

– Я бы хотел подтверждения от того, кто принимает решения, – сказал он, глядя королеве прямо в глаза, хотя от взгляда этих двух абсолютно чёрных омутов ему стало очень не по себе.

– Что ты имеешь в виду? – промедлив на секунду дольше, чем было бы нужно, спросила Лимейна. – Здесь всё подчиняется моей воле. Я королева!

– Мы оба понимаем, что это не так, – Теодор почувствовал, что Мортимер подобрался ближе, и ему стало спокойнее, – ты, наверное, забыла, кто я.

– И кто же ты? – Лимейна постаралась, чтобы её голос прозвучал вызывающе и презрительно, но где-то едва уловимой ноткой прозвучала неуверенность.

– Я некромант, – спокойно ответил Тео, – некрос, как меня называют иногда. Причём, как ты могла убедиться ещё в первую нашу встречу, некрос сильный. Неужели ты думала, что я не увижу, кто ты?

– И что же ты такого необычного углядел? – недобро усмехнулась Лимейна, показав острые зубы, которые ещё в прошлый раз так впечатлили Теодора. – Поделишься со мной своими наблюдениями?

– Если ты дашь слово, что и я, и мои друзья уйдём отсюда невредимыми, даже если тебе не понравится то, что я скажу, – Тео тоже смотрел на королеву болота без симпатии, а скорее, с определённой опаской. Его уже совершенно не трогала её красота: он прекрасно понимал, что перед ним крайне опасное существо.

– Разумеется, – охотно кивнула королева и выжидающе посмотрела на молодого ректора, – ну, говори же!