Индар-ри покосился на меня, а потом Дисар-ри неожиданно выпалил:

— Мы там посидели, подумали и…

— И? — заинтересовался император, уже явно поняв что-то, о чем я даже не догадывалась. Все же он знал Дисар-ри гораздо дольше меня.

— Незачем семье Рины на Земле оставаться. Тем более на Тейрине «та-а-ак интересно», — явно вспоминая Арину, которая любила произносить эту фразу, рассмеялся мой капитан.

— Они что, все сюда переезжают? — охнула я, осознав сказанное.

— Через три месяца. Алекс сказал, им надо закончить дела, продать дом, собрать вещи…

Я уже не слушала дальше, я целовала моего капитана, шепча, как ненормальная, признания в любви. Ведь то, о чем я и не смела мечтать, надеясь лишь на редкие встречи, исполнилось. Боюсь и представить, что Дисар-ри там рассказал моей семье, как убедил их всех перебраться сюда, на другой край Вселенной.

— Дисар, церемония подтверждения связи на закате у Самоцветного озера. Не опаздывайте. Наряды уже в твоих покоях, — сказал император, понимая, что мы сейчас не способны оторваться друг от друга. Ведь Дисар-ри отвечал на мои ласки не менее открыто и страстно.

Я оторвалась от капитана, оборачиваясь и замечая, как Индар-ри исчезает в саду.

— Рина, ты не расстроишься, если мы посмотрим дворец в другой раз? — поинтересовался Дисар-ри.

— Мм…

— Так нам же все равно идти через него в твои покои, — нашлась я, не понимая, к чему он говорит.

— А мы через окно, — прохрипел он, поглаживая меня всю и неоднозначно давая понять, как соскучился.

Я представила, как это будет смотреться, если нас увидят, сдержала смешок и кивнула.

— Дисар, ты мне обещал нормальный полет, но так и не устроил, — напомнила я, когда он обнял за талию, прижимая к себе.

— После обряда слияния, хорошо? Я покажу тебе, как прекрасна долина Инарула.

Я кивнула, проказливо кусая его ухо и заставляя тем самым моего капитана сдавленно выругаться.

Кажется, мы чудом не разбили окно, когда ворвались в его покои. Целуясь и в перерывах шепча взаимные признания, снова изучая и узнавая друг друга, сходя с ума то от огня, что нас наполнял, то от невероятной нежности, мы оказались не готовы разомкнуть объятия. Я понадеялась — во дворце толстые стены, через которые не проникает никаких звуков. Сдерживать стоны и крики в этот раз совсем не получалось. И та робость, что была в первую нашу и пока единственную ночь, растаяла. Я никогда и не перед кем не была так открыта, как перед Дисар-ри.

Он это чувствовал и после каждого нашего взаимного наслаждения целовал еще нежнее, касался бережнее, но из объятий так и не выпустил до самого вечера.

Пока я принимала душ, нам принесли еду. Закутанная в полотенце, я ела и прикидывала, где взять одежду. Та, что была до этого на мне, не уцелела, а багаж, как выяснилось, отправили все же не во дворец, а в дом Дисар-ри.

Переполненная эмоциями из-за своего прилета на Тейрину, новостей из дома и представляя обряд закрепления связи, я даже не замечала, что кладу в рот.

— Перестань нервничать, — велел Дисар-ри, оглядывая слегка прибранную слугами спальню.

Она была отделана в светло-голубых и бежевых тонах. Почти вся мебель деревянная или из какого-то незнакомого материала. У двери имелась панель, как на корабле. И при помощи нее можно было менять интерьер на свой вкус. Правда, экспериментировать мне не хотелось. Я вообще витала в своих мыслях, с трудом приходя в себя после нашей с Дисар-ри встречи.

— Нам пора переодеваться.

Мой капитан, как всегда, решил возникшую проблему, напомнив, что нас ждет обряд и наряд для меня давно готов.

— Полетим на скворфе? — поинтересовалась я.

— Да. Так будет удобнее.

Платье, которое вытащил Дисар-ри из шкафа, было алого цвета, расшитое золотистыми нитями и драгоценными камнями.

— Не нравится? — тут же всполошился он, замечая, как я рассматриваю длинные рукава, расклешенные от локтей, и щупаю мягкую, но легкую ткань.

Красный — не мой цвет, если честно. Я не любила его, так как он мне не подходил. Правда, на Риндаре выбирать не приходилось. А тут… я не удержалась, приложила к себе наряд и поняла, что оттенок очень мягкий, нежный. И да, словно подобран для меня!

— Рина? — запаниковал Дисар-ри, у которого наряд состоял из туники и штанов более темного, насыщенного оттенка алого, но был расшит не золотыми, а черными нитями.

— Красивое, — нашлась я.

Он выдохнул с облегчением, поцеловал мою руку.

— Тогда переодеваемся.

Я кивнула, покосилась на дверь в ванную и под растерянным взглядом Дисар-ри скрылась там. Руки отчего-то начали дрожать, мысли путались, а платье никак не удавалось надеть. Я запыхалась, прикрыла глаза, глубоко дыша и пытаясь успокоиться.

— Даже не надейся сбежать, — послышался голос Дисар-ри, угадавшего мои мысли.

Предсвадебный мандраж, что поделать! Покажите мне хоть одну невесту, у которой он не случался?

Я нервно хихикнула, открыла глаза и все же подошла к большому зеркалу. Платье сидело идеально, подчеркивая грудь и талию, обнажая тонкую шею и ключицы. Легкая ткань длинной юбки приятно щекотала ноги и спускалась до лодыжек.

— Тезаринка, я начинаю паниковать, — сообщил капитан, явно находясь возле двери в ванную и готовый прорываться к своей невесте с боем.

Я вздохнула и вышла, замирая на месте. Дисар-ри и так с нашей первой встречи казался мне красивым и видным мужчиной, но сейчас… Алый костюм ему безумно шел, оттеняя черты и показывая, насколько тейринцы отличаются от обычных людей. В волосы оказались вплетены нити с черными, белыми и алыми камнями.

— Рихани, — прохрипел он, и в глазах моего тейринца заплескалось настолько сильное желание, что я всерьез запереживала за свой свадебный наряд. — Рина…

В звуке его голоса отразилось столько восхищения мной! И он даже не пытался его скрыть. Я смущенно улыбнулась.

— А туфельки не полагаются? — спросила я.

— По нашим традициям жених перед обрядом надевает их на свою рихани и вплетает ей в волосы драгоценные камни, тем самым обещая заботиться и любить, оберегать, как величайшую драгоценность. Не откажешь мне в этой милости — следовать традиции?

— Конечно, не откажу, — улыбнулась я, усаживаясь на мягкий пуфик.

Дисар-ри, взяв алые туфельки, расшитые камушками в тон платья, присел. Нежно провел рукой по моей ноге, поцеловал одно колено, потом второе и надел на меня обувь. И столько огня было в его вроде бы простых прикосновениях, что я уже была близка к тому, чтобы просто остаться тут с ним и никуда не ходить.

Когда Дисар-ри открыл шкатулку с розовыми, белыми и алыми камнями, стоящую на столике, я охнула.