— Погоди, это же розовые топазы, которые ты добыл на Снежном Цветке! Они же… редкие, бесценные. Они…

— Для тебя, моя рихани.

Он улыбнулся моему то ли возмущению, то ли удивлению и принялся осторожно вплетать в мои волосы тонкие нити с камнями. Делал это ловко, умело, быстро. А когда закончил, наклонился и нежно поцеловал в кончик носа.

— Рина, ты прекрасна, как восходящая звезда Сиринда над Тейриной. И смотря на тебя такую… я окончательно схожу с ума. Уже сошел, — признался он, все-таки целуя в губы так, что готовое выскочить сердце забилось слишком сильно.

Как мы вообще жили друг без друга? Как существовали? Что было бы, не сведи нас на Риндаре случай?

И я поцеловала моего капитана в ответ, стараясь передать все то, что чувствую. Он прижал к себе теснее, погладил открытые плечи, которых касались камушки, вплетенные в волосы.

— Мы так никуда не уйдем, — нашлась я.

Дисар-ри вздохнул и протянул руку. Посмотрел на дверь, а потом на окно.

— Я боюсь тебе сознаться, что мы опаздываем. По-страшному.

Я хмыкнула и облизнулась.

— Между прочим, я никуда и никогда не опаздывал! — заявил он.

И потянул меня все же к распахнутому окошку. Кажется, дворец я в ближайшее время точно не увижу и не рассмотрю.

В скворф мы садились в спешке, но нужные нам координаты Дисар-ри настроил быстро. Уже находясь в воздухе и рассматривая с высоты сад, а потом и открывшуюся взору безграничную долину с разноцветными озерами, я перестала паниковать. Слишком красиво вокруг, сказочно и невероятно. Дисар-ри рассказывал о планете. Оказалось, цвет озерам придают разные кристаллы, находящиеся на дне и обладающие лечебными свойствами Долина же заросла цветами и травами, хотя кое-где виднелись тропинки и дорожки, а также места для ночлега.

— Нравится? — спросил Дисар, переводя скворф на автоматическое управление.

— Очень. А мы к какому-то особенному озеру летим? Помнится, Лео говорил, я должна там искупаться, чтобы поправить здоровье.

— К самому древнему, рихани. Там живут духи Тейрины.

— Духи? — удивилась я.

— Да. Каждый из них отвечает за определенную деятельность.

— Ты серьезно? Я понимаю, если бы ты верил в духов лет семьсот назад, но сейчас…

— Мы приносим им дары, Рина, относимся с почтением и уважением, а они наделяют нас благодатью. Не бойся, вреда духи не причиняют, а те, у кого искренние чувства друг к другу, получают их благословение.

— И в чем оно выражается?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся он, вызывая у меня смятение.

Мы немного помолчали, смотря на проплывающую внизу долину, а потом я все же не выдержала и повернулась к нему. Дисар-ри словно этого и ждал.

— Спрашивай, тезаринка. Что тебя так волнует? Когда идем закреплять связь, между нами не должно остаться тайн и невысказанных, неразрешенных вопросов.

— А как у тейринцев рождаются дети?

— Да как у людей, — пожал плечами Дисар-ри. — Почему спрашиваешь?

— Ну… вы же с крыльями, — нашлась я.

Он светло улыбнулся, чуть повернулся ко мне, и атмосфера между нами едва ли не заискрила.

— Ребенок рождается с небольшими наростами на спине, до пяти лет они растут, потом начинают формироваться крылья. Летать обычно учатся после восьми лет.

— А у нас тоже будет ребенок с крыльями?

Дисар-ри вмиг посерьезнел.

— Да.

Потом вздохнул и совсем тихо сказал:

— Если ты захочешь, рихани.

— Что значит, если я захочу? — озадачилась я, замечая, как он напрягся.

— Тейринцы нечасто создают пары с другими инопланетными расами. И в такой семье право решать, какой расы будет ребенок, отдано рихани и закреплено законом. Если ты захочешь, чтобы наши будущие дети были людьми, существует особая вакцина, которая на время перенастроит генные особенности, твои усилит и закрепит, мои — подавит. Правда, пить ее надо заранее, за несколько месяцев до планирования ребенка.

Он замолчал и посмотрел будто сквозь меня.

— Дисар. — Я осторожно тронула его за рукав. — Неужели ты думаешь, что я лишу наших детей крыльев?

Воздух между нами накалился еще сильнее, дышать стало трудно. Дисар-ри взял мои руки в свои, медленно поднес каждую ладонь к своим губам, поцеловал, все это время так и не сводя с меня глаз.

— Спасибо, — ответил тихо.

Сдается, он тоже думал о детях, искал компромиссы, не знал, как поговорить со мной на такую важную тему. Даже странно, что мы решили обсудить это сейчас, когда летим закреплять связь. Хотя раньше просто не успели, все у нас произошло как-то быстро, неожиданно. Но я ни о чем не жалела.

— Я даже не знаю, как объяснить все то, что к тебе сейчас чувствую, — сознался Дисар-ри. — И слов-то таких, наверное, нет.

Ответить я не успела, так как скворф стал снижаться.

Озеро, на берегу которого мы вышли, оказалось небольшим, но изнутри словно подсвечивалось. Вода переливалась то розовым, то голубым, то зеленым, то серебряным… Как ни странно, под ногами находилась не галька, а светло-бежевый песок, и лучи трех звезд, которые дарили Тейрине тепло, окрашивали деревья и цветущие синие и белоснежные розы вокруг в самые невероятные краски. Где-то вдали виднелась гряда гор, но так далеко, что рассмотреть не получалось. И я просто стояла, любовалась этой непривычной красотой, впитывая и боясь пошевелиться, чтобы не нарушить прекрасного мига.

Где-то сладко и нежно запела незнакомая птица. Тонкий голосок разрывал душу, напоминая, как сладка бывает любовь. Я оглядела кусты, надеясь ее найти, и наконец заметила пташку ростом с мой кулачок, сидящую совсем неподалеку от меня на ветке. Она была белоснежной, но кончики крыльев и хвоста серебрились. А потом неожиданно по всему ее телу стали вспыхивать зелено-синие узоры, словно талантливый, но невидимый художник рисовал их прямо сейчас кисточкой.

— Это и есть тезаринка, — пояснил Дисар-ри, подходя и обнимая меня. — Она обитает только здесь, на берегах этого Самоцветного озера. И поет раз в жизни.

— Почему только раз?

— Тезаринка выбирает пару, которая соединена искренним чувством любви. Она как-то улавливает эту энергию, что исходит от влюбленных, и прилетает спеть для такой пары.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Истинную любовь можно встретить лишь однажды. Все остальное — только ее копии, рихани. И песня тезаринки — прямое этому доказательство.

— Дисар, почему ты называл меня именем этой птички?

— Она такая светлая, хрупкая, нежная… Тейринцы рассказывали, что, слыша ее пение, ты и сам становишься лучше и чище, а вся любовь, которая живет в тебе, выплескивается. Тезаринка и есть олицетворение этого чувства, Рина.