Среди невинных.

Наступило время покаяния и Великого поста, еще более омраченное недавней смертью наследника. Королева, одетая во власяницу, непрестанно молилась день и ночь и почти ничего не ела. Все придворные дамы питались только ржаным хлебом и рыбой. На Пасху папа римский наградил короля золотой розой, которую самолично благословил. Это был знак великой милости. Немедленно после Пасхи двор отправился в Гринвич, чтобы отпраздновать наступление мая.

— Совсем как Болтон-Хаус! — удивилась Розамунда, когда барка приблизилась к дому ее кузена в Гринвиче.

— Разумеется, — кивнул Том. — Болтон-Гринвич — точная копия Болтон-Хауса. Ненавижу суету, дорогая девочка, и терпеть не могу куда-то перебираться. Купив собственность в Гринвиче, я нанял архитектора и строителей, чтобы во всех деталях воспроизвести Болтон-Хаус. Даже декор и обстановка одинаковые. Слуги переезжают со мной, поскольку не стоит платить им за то, что будут бездельничать в Болтон-Хаусе, пока я в Гринвиче. Сами увидите, насколько идеально это решение.

— Честно говоря, мне уже нравится такая идея, да и Энни наверняка тоже ее оценит. Она так боялась оказаться в новом месте и все жаловалась, что едва освоилась с домом. Долл ничего ей не сказала, так как любит подшутить над моей бедной Энни.

Розамунда перевела взор на другое здание.

— Это не дворец, кузен Том?

Он кивнул.

— Иисусе! Да вы живете в двух шагах от короля! До чего же умно и предусмотрительно!

— И то и другое! — самодовольно хмыкнул Том, — Поместье невелико, поэтому никто на него не позарился. Теперь же, однако, оно служит предметом всеобщей зависти.

Мне то и дело предлагают его продать, но пока что мне нравится жить так, как я живу. Конечно, возможно, я и не устою, и дело не в том, что владение может потерять свою ценность. Просто иногда во мне просыпается кровь лондонского торговца, — хмыкнул он.

Барка причалила к берегу, и слуги высыпали из дома, чтобы помочь Розамунде и хозяину выйти. Она с любопытством потянула носом:

— Что это за запах?

Том недоуменно поднял брови, но, очевидно, сообразив, в чем дело, воскликнул:

— Да это же море, дорогая девочка! Мы почти у того места, где Темза впадает в море! Ну разумеется, вы никогда его не видели, тем более не обоняли! Недаром всю жизнь провели в холмах Камбрии!

— Зато раньше бывала в Гринвиче, — продолжала удивляться Розамунда.

— Сегодня ветер дует с моря.

— Как интересно! Но с другой стороны, и во Фрайарсгейте запах меняется в зависимости от того, откуда дует ветер.

Они вошли в дом, и Розамунда немного растерялась. Как и сказал Том, убранство Болтон-Гринвича полностью соответствовало Болтон-Хаусу. Однако она чувствовала себя немного странно, поскольку невольно ожидала, что окружающий пейзаж тоже ничем не отличается от второго поместья, вверх по реке, но она, разумеется, привыкнет и к этому, как привыкла ко многому со времени прибытия ко двору пять месяцев назад.

— Зато теперь я могу ночевать во дворце только в случае крайней необходимости, — задумчиво протянула она. — Мне это нравится.

— Да, дорогая, для того чтобы попасть в королевский парк, всего лишь нужно пройти через калитку моего сада.

Вам теперь тоже будут завидовать.

Розамунда вздохнула:

— Хотелось бы, чтобы королева позволила мне вернуться домой, но она ничего не сказала, а я боюсь спрашивать из опасения, что она подумает, будто ее общество находят скучным. Мне так не хватает малышек!

— И наглого шотландца? — поддел он.

— Вовсе нет! — вознегодовала она. — Почему вас разбирает такое любопытство насчет Логана Хепберна, дорогой кузен?

Том Болтон пожал плечами:

— Должен сознаться, ваши отзывы о нем меня интригуют, дорогая девочка. Только и всего. Надеюсь, что смогу встретиться с ним, когда провожу вас домой.

— Только вот когда это будет… — тоскливо вздохнула она.

— Я слышал, что король этим летом будет путешествовать в центральных графствах. Это приблизит вас к дому, Розамунда, и, возможно, при случае вы попросите у королевы позволения вернуться. Она поймет вашу заботу о дочерях.

— Но к тому времени почти год минует! Бесси и Бэнон совсем меня забудут. К тому же мое присутствие не так уж жизненно важно для ее величества.

— Знаю, — сочувственно кивнул он, обнимая ее за плечи и привлекая к себе, — но бедная Екатерина искренне верит, что делает доброе дело. Для нее двор — не только весь мир, но и нечто вроде рая. Будьте благодарной за то, что забота о наследнике не дает ей времени заняться сватовством.

— Не дай Бог! — с ужасом воскликнула Розамунда, Двор готовился к празднованию майского дня. В садах Гринвича установили майское дерево и выбрали дам, которые должны были танцевать вокруг него. К своему удивлению, в их числе оказалась и Розамунда. Она не особенно любила участвовать в подобных развлечениях, но в честь королевы решила надеть шелковое платье зеленого цвета дома Тюдоров. На утро назначили охоту, но Розамунда не любила убивать животных в отличие от придворных, обожающих кровавые потехи. Однако Розамунда не считала забавой погоню с собаками за несчастным зверьком.

Солнце довольно высоко поднялось над горизонтом, когда она с Энни и Долл вышла из дома, чтобы совершить положенные обряды: собрать утреннюю росу, от которой, как известно, девушки расцветают подобно розам, нарвать цветов и зелени, чтобы украсить зал. Все они были босиком и надели простые полотняные юбки. Камизы служили блузками.

— Как по-вашему, подадут зеленую еду за ужином у короля? — полюбопытствовала Энни.

— Конечно! — кивнула Долл. — Хозяин говорит, что его величество любит майский праздник больше всех остальных и соблюдает традиции.

— Да, мясо там частенько бывает зеленоватым, — сухо заметила Розамунда, — поэтому я стараюсь как можно реже , там обедать.

Служанки рассмеялись.

Выйдя на луг, они набрали росы в ладони и долго умывались. Потом принялись рвать цветы и ломать ветки для украшения зала в Болтон-Гринвиче. В конце концов Розамунда отделилась от спутниц и долго бродила по саду кузена. Неожиданно откуда-то послышался мужской голос, что-то тихо напевавший. Розамунда пошла на сладостные звуки, добралась до калитки в кирпичной ограде между садом и королевским парком и сама не заметила, как оказалась по другую сторону. Под высоким деревом сидел король и, наигрывая на лютне, негромко пел:

Май веселый настает, пляшет на лугу народ.

Фа-ла-ла-ла, фа-ла-ла-ла.

Девушки идут гурьбой, ждут их парни под горой.

Фа-ла-ла-ла, фа-ла-ла-ла.

Розамунда невольно засмеялась, и король, увидев ее, вскочил. Забытая лютня осталась лежать на траве.