— Миледи Розамунда из Фрайарсгейта! Доброго вам утра! Вам понравилась моя песня? — спросил он, направляясь к ней.

— Очень, ваше величество.

— Когда-то вы называли меня Хэлом, — мягко шепнул он, останавливаясь прямо перед ней.

— Тогда вы не были моим королем, ваше величество, — выдохнула она, сознавая, что играет в опасную игру, но отчего-то не имеет желания отступать.

Большая ладонь нежно коснулась ее щеки.

— Королева говорит, что вы настоящая английская красавица, прекрасная Розамунда. И хотя лицо все еще влажное от росы, мне кажется, что вам вряд ли стоит прибегать к каким-то ухищрениям. Вы и без того совершенны.

Он сжал ее подбородок, приподнял лицо и едва прикоснулся к ее губам своими, теплыми и требовательными.

— Мила, прелестна и добродетельна, — кивнул он, притягивая ее к себе. — Знаешь ли ты, как часто думал я о тебе за эти годы, прекрасная Розамунда?

— Ваше величество льстит мне, — пролепетала она, едва ворочая языком и почти не дыша.

— А ты любишь лесть? — допрашивал он с легкой улыбкой, не сводя с нее взгляда.

— Только если она искренна, милорд.

— Я никогда бы не стал лгать женщине в лицо, прекрасная Розамунда, — прошептал он. Его губы снова очутились в опасной близости.

У нее ноги подкашиваются. Неужели лишится сознания? Сейчас она наверняка упадет!

Его взгляд завораживал ее. Ноздрей коснулось его дыхание с ароматом мяты. Розамунда, не в силах сдержаться, вздохнула.

Губы короле снова коснулись ее поцелуем, на этот раз страстным. Он крепко сжимал ее в могучих объятиях, и она казалась себе совсем слабой и маленькой и словно уплывала куда-то. С самой смерти Оуэна она не чувствовала себя столь защищенной. Такой желанной.

Оуэн!

Его имя отрезвило ее, и Розамунда, вернувшись к действительности, вырвалась из рук Генриха Тюдора.

— О, ваше величество! — воскликнула она в отчаянии от того, что натворила.

— Прекрасная Розамунда, — начал, он. Но она попятилась к калитке.

— Нет, ваше величество! Это недостойное поведение, и вы это знаете. Прошу прощения вашего величества за свое бесстыдство. У меня и в мыслях не было дразнить ваше величество или ввести в грех.

Она наспех присела в реверансе и нырнула в сад кузена, захлопнув за собой калитку.

Король услышал женские голоса, зовущие Розамунду, и довольно ухмыльнулся. Она и впрямь восхитительна. Самое соблазнительное создание, которое он встретил за последнее время. Ее сладостная покорность зажгла огонь в его чреслах, но на этот раз он не даст воли похоти. Не хватало еще, чтобы эти бдительные ведьмы, которые служат его жене, снова его поймали на месте преступления в тот момент, когда он срывает красивейший цветок с их луга. Эта скромность прелестна, хотя и характер у нее есть. Но никто, даже ближайшие приятели не должны знать о его интересе к госпоже Фрайарсгейта. Как удобно, что дом ее кузена находится по соседству. Он возьмет ее в ее же постели. Там не будет ни дворцовых соглядатаев, ни шпионов. Никто не увидит его проходящим через полуночный сад. Только ее кузен будет знать. Ничего не поделаешь, нужно же кому-то открыть калитку. Лорд Кембридж немного чудаковат, но, по слухам, человек чрезвычайно разумный.

Король с веселой песенкой направился ко дворцу, нарвав по пути букет полевых цветов для жены. Бедная Кейт так усердно старается зачать очередного ребенка! Он удивит ее майским букетом, а может, и проведет несколько минут наедине до охоты. Огонь в его чреслах продолжал пылать, а семя просилось наружу. Вожделение требует выхода. Да, немного позабавиться с королевой перед долгим праздничным днем совсем не помешает. Весьма приятное времяпрепровождение! А вечером или завтрашней ночью он отыщет прекрасную Розамунду и получит от нее все, чего так долго добивался.

Генрих Тюдор сладострастно ухмыльнулся, довольный собой и всем миром.

Поскольку королева сама собиралась на охоту, Розамунда знала, что спешить некуда. Она появится при дворе только к полудню, когда настанет время плясок вокруг майского дерева. Она присоединилась к своим спутницам, и они вернулись в дом с полными руками цветов и ветвей, которыми и украсили зал Болтон-Гринвича. Позже к ним присоединился лорд Кембридж, поблагодаривший их за труды.

— Вы такой соня! — поддразнила Розамунда кузена. — Роса уже вся высохла, так что вы даже лицо не смочили!

— Хотите сказать, что ничего для меня не оставили, эгоистка?! Я оскорблен, но прощаю вас, ибо зал выглядит чудесно.

— Том, я должна поговорить с вами наедине, — тихо попросила Розамунда.

Поняв, что случилось нечто серьезное, он так же негромко предложил:

— Давайте погуляем в саду, кузина. День хорош, и я еще не дышал свежим воздухом. Только вы способны вытащить меня из дома.

Они уселись на каменную скамью, откуда была видна река, и она рассказала ему об утренней встрече с королем.

Томас Болтон отнюдь не казался потрясенным, поскольку подозревал, что рано или поздно так и будет и король не оставит в покое его кузину. Судя по тону, она и расстроена своим поведением, и очарована красотой и силой короля.

— Что мне делать. Том? — с отчаянием выкрикнула она.

— Он не опустится до насилия, — медленно произнес лорд Кембридж. — Это просто не в его стиле.

Это не только нарушит его рыцарский кодекс, но и опозорит в собственных глазах, ибо король высоко ценит себя и свою честь. Однако, несмотря на брачные обеты, он не задумается затащить в постель женщину, которая привлечет его внимание. Королева необходима для того, чтобы рожать наследников для Англии. В этом смысл ее существования, дорогая девочка. Да, он по-своему любит жену: ее происхождение безупречно, она знает, как подобает вести себя королеве Англии, словом, все это идет на пользу ему и государству. Королева Екатерина выполняет свой долг. А вот другие женщины — дело иное. Их можно преследовать, соблазнять, искушать и, наконец, взять как военный трофей.

Они созданы для удовольствия короля, только и всего. Он не возьмет вас силой, но постарается обольстить — Я помню мальчика, — вздохнула она, — и знаю его куда больше, чем он подозревает, потому что Маргарет Тюдор без умолку говорила о брате. Он не смирится с отказом.

Так что мне делать? У меня тоже есть честь, и я служу королеве.

— У вас есть два выхода. Можно сегодня же попросить у королевы разрешения вернуться домой, во Фрайарсгейт, но если она откажет, что тогда? Вы рискуете оскорбить ее и короля, не решив при этом свою проблему. Но можете и отдаться королю, если он этого потребует. В таком случае вы не должны признаваться в содеянном ни одной живой душе, и при этом следует быть осмотрительнее монахини, навещающей папу в Великий пост. Хотя считается, что король вправе иметь любовниц, этим дамам обычно сопутствует дурная слава. В конце концов мы не французы, — закончил Томас, презрительно фыркнув.