Человеком, отвечавшим эти два года за проведение операций с германской стороны, был Фалькенгайн. Он принял руководство в сентябре 1914 г. и не дал провалу плана Шлиффена вылиться в катастрофу. Он признавал, что на западе Германии лучше подходила оборона, и единственной крупной наступательной операцией немцев в 1914 – 1918 гг. было нападение на Верден – пограничную крепость, ставшую символом для французов, которые, обороняя ее, были почти полностью обескровлены. В августе 1916 г. Фалькенгайна сменили Гинденбург и Людендорф. Это был единственный видный стратег обеих воюющих сторон, утверждавший, что куда разумнее стремиться к чему-то меньшему, чем тотальная победа.

До 1918 г. у союзных сил не было верховного командующего. В 1915 – 1916 гг. руководящей фигурой был французский главнокомандующий генерал Жоффр. Британские командующие – в декабре 1915 г. Френча сменил сэр Дуглас Хейг, – хотя теоретически были самостоятельны, не располагали достаточными войсками, чтобы самим диктовать стратегию, и в общем следовали за французами. Жоффр был упрям и груб. Он ни в чем не уступал, каких бы потерь это ни стоило. К тому же был глуп. Победа в сражении на Марне была чистым везением. Как замечает Лидделл Гарт, Жоффр двинул миллион французов на полтора миллиона немцев в неподходящем месте и только из-за неудачи в Лотарингии смог в последний момент остановить немцев, когда они почти обошли его с тыла. Поскольку в 1915 г. у немцев не было обнаженных флангов, которые можно было бы обойти, Жоффр, пытаясь отсечь выступ, принялся наносить по ним лобовые удары – наступления в Артуа и Шампани. Повидав в жизни множество сражений, я понял: то, что желательно стратегически, должно быть осуществимо тактически – должно опираться на достаточные ресурсы. Жоффр, похоже, не усвоил этой непреложной истины.

Никакого сомнения, что союзники должны были действовать наступательно: немцы находились на французской и бельгийской земле и общественное мнение требовало их изгнания. Кроме того, если немцев не беспокоить на Западном фронте, у них было бы больше сил против русских на востоке. Однако способ возможных наступательных действий был неоднозначным, открывалось несколько возможностей. Одной из них было заманить противника в «мешок», который затем мог быть закрыт охватом с обоих флангов, как случайно почти получилось в 1918 г. Или же германский фронт можно было обойти, используя британскую морскую мощь в сочетании с наступлением по суше на фланге во Фландрии. Но избран был метод многократных примитивных лобовых ударов. Думать, что таким путем можно взять верх, было существенным просчетом: все командующие недооценивали силу тактической обороны. Во всяком случае, к концу 1915 г. командующие союзными силами должны были уяснить, что такие лобовые наступления не дадут положительных результатов. Однако они продолжали еще более упрямо вести эту линию и в следующем году – что, на мой взгляд, не свидетельствовало об их военных талантах.

Сильная сторона обороны в основном заключалась в огне из винтовок и пулеметов, который вели солдаты, защищенные окопами и поддержанные артиллерией. Как могли атакующие сблизиться с противником? Окопная война, по существу, была скорее осадной войной, нежели открытым боем. К этому сводилась вся проблема. Она отчетливо проявилась не только во время Русско-японской и недавних Балканских войн, но и в боях у Монса и Гиза, где очень малочисленные силы остановили мощное наступление немцев. В начальный период боев был момент, когда две британские дивизии в районе Монс-Ле-Като удерживали два немецких армейских корпуса. Не говоря уж о проблемах материально-технического снабжения, одной тактической прочности обороны было достаточно, чтобы осуществление плана Шлиффена вышло из графика и тем самым было обречено на неудачу. Находившийся в обороне стрелок был способен сделать пятнадцать выстрелов в минуту через обычных размеров нейтральную полосу. Пулемет выпускал непрерывный поток пуль. Поначалу Хейг считал достаточным два пулемета на батальон, но к концу войны имелись пулеметные батальоны, насчитывавшие сорок восемь единиц этого оружия. Еще одним препятствием были проволочные заграждения. Со временем добавлялись другие усовершенствования. Немцы применили различные газы: удушающие, слезоточивые и кожно-нарывные. Из последней категории горчичный газ был наихудшим, самым вредным и надолго выводившим из строя. Система траншей создавалась в несколько рядов в глубину, так что занявшие первую линию атакующие выигрывали немного. При наличии железнодорожного и автотранспорта всегда можно было подбросить подкрепления раньше, чем продвинутся атакующие. Например, во время первой битвы у Ипра был момент, когда немцы проникли через боевые порядки англичан и район тыловых служб, но им не удалось развить успех. За зиму 1916/17 г. немцы подготовили резервную систему траншей, «линию Гинденбурга», на которую они отошли в начале 1917 г. Место было выбрано с учетом природных и стратегических условий. Траншеи включали глубокие блиндажи, которые обеспечивали защиту практически от всех видов артиллерийского огня, для пулеметов создавались бетонные огневые точки, к передовым позициям личный состав и материальные средства доставлялись по сети облегченных железнодорожных путей.

Действительность показывала, что при том вооружении преимущество, несомненно, находилось на стороне обороны. Однако перед войной была сформулирована находившаяся не в ладах с фактами теория, суммированная в словах Фоша: «Воевать значит всегда наступать». Считалось, что огонь современной артиллерии и стрелкового оружия обеспечивает атакующим такую мощь, что успех просто неминуем при наступлении на наиболее укрепленные пункты противника. Фош писал: «Сражение нельзя проиграть физически... его можно проиграть только морально... Выигранное сражение – это сражение, в котором не признаешь себя побежденным». Я бы согласился, что решимость имеет жизненно важное значение, но это относится и к хорошо взвешенному суждению. Хотя командующий всегда будет стремиться навязать свою волю противнику, он должен осознавать, когда благоразумие становится лучшей частью доблести. Его стремление взять верх над противником не должно перевешивать его суждение о действительных возможностях обстановки. Более того, хороший генерал выигрывает сражение с наименьшими потерями. Этого не добиться наступлением вслепую, несмотря ни на что. Когда ищешь удобный тактический момент, предпочтительнее оборона, когда же он найден, приходит время для решительных действий: все, что диктует здравый смысл, сделано для обеспечения успеха. Фош этого не понимал.

Обычно атака начиналась с артподготовки, за которой следовали волны наступающих, вооруженных винтовкой и штыком. От пулеметов и газа в наступлении было меньше пользы, чем в обороне.

На Западном фронте предшествовавшая наступлению артподготовка продолжалась несколько дней. Главной целью было перед атакой пехоты сделать проходы в проволочных заграждениях и подавить обнаруженные пулеметы. Сначала немецкая артиллерия превосходила артиллерию союзников по количеству и качеству, но позднее виды орудий во всех армиях стали примерно одинаковыми. Значительно выросла за войну доля средних и тяжелых орудий. Самыми распространенными у англичан были пушки с 18-и 60-фунтовыми снарядами и 4,5-, 6– и 9,2-дюймовые гаубицы с дальностью стрельбы до более 10 тысяч ярдов. В известной мере стал применяться автотранспорт, но в большинстве своем орудия перевозились конной тягой, более крупные орудия часто помещались на железнодорожных платформах. Для дальних обстрелов применялись, главным образом немцами, отдельные очень большие орудия, такие, как знаменитая 17-дюймовая «Большая Берта». В таких вот военных операциях осадного типа снова стали применяться давно снятые с вооружения минометы. Шрапнель постепенно вытеснили мощные бризантные снаряды; применялись дымовые и газовые снаряды. Артобстрелы принимали гигантские масштабы и требовали высокого уровня организации. Управление артиллерией на протяженных фронтах должно было становиться все более централизованным, дабы координировать артобстрелы и сосредоточить огонь в нужное время и в нужном месте. Этому способствовали новые средства связи – телефон, радио и воздушное наблюдение, а также новые средства звукоулавливания и засечки вспышек. К 1915 – 1917 гг. все эти технические средства были хорошо развиты.