будущих детей.

"Инна, кстати, познакомься" – ну, надо же, про меня вспомнили. И даже представили. Правда, не совсем так, как я хотела.

– Очень приятно, – ухмыляется женщина, отбросив копну чёрных волос с плеча за спину.

– Да... И мне тоже...

Вообще нет.

– Знаешь, Глеб, хорошо, что мы сегодня встретились. У меня тут вопросы кое-какие появились по дизайну апартаментов. Помнишь, мы обсуждали?

Глеб кивает.

Обсуждали? Что это они обсуждали и когда?

Прошлой ночью, да? Я угадала?

– Мне из Италии обалденную фурнитуру доставили. Хочу включить её в интерьер. Как думаешь, сможем скорректировать эскиз?

– Надо смотреть. Скорее всего, сможем. Позвони мне завтра. Встретимся, обговорим.

– Хорошо. Жди звонка, – растекается женщина в очаровательной улыбке. – До свидания, Инна.

– До свидания...

Жанна уходит, напоследок мазнув взглядом по Глебу и по моему животу. Честно говоря, я безумно рада, что она отходит от нас подальше, потому что мне мигом становится легче дышать. Духи у неё уж больно приторные. Да. Дело в духах.

Нет. Дело не только в духах!

Чёрт возьми. Меня раздражает сама мысль, что у них с Глебом что-то есть. Очень раздражает.

Она заставляет вновь возвращаться к размышлениям о том, что я в его жизни ровным счётом никто. Инкубатор для детей. Он не будет держать целибат. Ему нужны женщины. Нужен секс.

А я... А я не знаю, что я? Потому что сама я спать с ним не собираюсь. Не собиралась? Не собираюсь.

Боже, как всё сложно!

Почему я не могу ему запретить общаться с другими женщинами просто потому что... Он же мне запретил общаться с другими мужчинами. Вот и сам пусть тогда ни с кем не встречается и не спит!

– Инна, поехали домой? – вопрос Воронцова выдёргивает меня из собственных мыслей.

Только сейчас я понимаю, что мы по-прежнему стоим перед той самой фотографией. Его руки всё ещё на моём животе. И он предлагает поехать домой. Вместе же? Ну, то есть, он сегодня ночью дома останется?

Я не могу спросить.

И Жанна не спросила его номер. Значит, он у неё есть. Они созванивались раньше точно. Ну, конечно, она же подруга его бывшей жены. Интересно, они сейчас с ней общаются? Жанна расскажет Карине про меня, про детей? Хотя вряд ли они дружат, если Жанна спит с Глебом. Это странно. Или не странно?

Не хочу об этом думать. Начинает тошнить.

– Инна? Ты в порядке? Поехали?

– Что? Д.. да, я в порядке. Поехали домой, Глеб.

Добираемся мы молча. Мне действительно понравился сюрприз, но появление Жанны испортило впечатление от сегодняшнего вечера. От дурацкого напряжения и раздражения я чувствую бешеную усталость, поэтому по приезде сразу иду в свою комнату спать. Успокаивает только то, что Глеб, судя по всему, никуда сегодня не собирается. С этой мыслью я и засыпаю. Он дома. Он этой ночью дома...

* * *

– Ты плохо себя вела, Инна! Очень плохо. Мне не понравилось твоё поведение на вечере. Ты меня опозорила! Перед всеми гостями, перед партнёрами и клиентами. Ты заслужила наказание! – металлический голос Рената бьёт по нервам и заставляет кожу покрываться мурашками.

Я знаю, что произойдёт в следующее мгновение, поэтому заранее вся зажимаюсь, и уже через секунду чувствую хлёсткую пощёчину.

Щека горит, а из глаза машинально солёным потоком льются слёзы.

– Я ничего... плохого... не делала...

– Правда? Ты совсем тупая, сучка? Может, папе твоему позвонить? По его ремню соскучилась? Или ты кулаки предпочитаешь? Я ему завтра обязательно выскажу насчёт твоего поведения. Он мне обещал послушную покладистую сучку. Я его бизнес со дна болота не просто так который год вытаскиваю.

Слышу, как звякает пряжка ремня на его брюках.

– Ложись давай. Жопу к верху. Как я люблю. Будешь отрабатывать за сегодняшний вечер.

– Не надо... Пожалуйста...

– Закрой рот. Он у тебя открытым должен быть только тогда, когда я тебе за щеку наваливаю, либо когда я вопросы тебе задаю. Во всё остальное время молчи.

– Пожалуйста... Не на...

– Заткнись!

Размах. Новый удар!

С визгом я подскакиваю и в панике оглядываюсь по сторонам. Кто-то крепко меня держит. Ренат. Это Ренат. Он снова здесь. Он здесь... Нет... Я не хочу! Не хочу больше мучиться!

– Инна? Инна?! – раздаётся знакомый низкий голос над ухом. – Проснись. Это я. Я. Слышишь?

Мне кое-как как удаётся сфокусировать взгляд на мужчине, сидящем рядом на постели и удерживающим меня за плечи. Глеб. Это Глеб, а не Ренат. Я в его квартире. В своей комнате. Чувствую запах его духов. Рената здесь нет. Нет. Это был просто сон. Всего лишь кошмар.

Поднимаю руку и дрожащими пальцами вытираю слёзы с глаз.

– Глеб...

– Ты как, нормально? Ты кричала. Перепугала меня до смерти, Инна.

– Я... – выдавливаю еле-еле, потому что в голове всё ещё звучит голос бывшего мужа и ужас сна не отпускает. – Я... в норме. Просто приснился кошмар.

Вздрагиваю и машинально хватаюсь руками за плечи Воронцова, который продолжает удерживать меня плотно прижатой к своему телу. Только сейчас я замечаю, что Глеб полностью одет, а мои дрожащие пальцы цепляются за ворот его куртки.

Будто в тумане перевожу взгляд на окно. Темно. Ещё ночь. Почему он одет?

– Может, чай принести или воды?

Фокусирую взгляд на его встревоженных глазах. Пытаюсь сообразить, о чём он спрашивает, но адекватную мыслительную деятельность словно отключили, поэтому вместо ответа я спрашиваю.

– Почему ты в куртке, Глеб?

Глава 72

Глава 72

Растерянно обвожу Воронцова взглядом, постепенно возвращаясь в реальность. Куртка Глеба, к которой я всё ещё крепко прижата, холодная. Значит, он только что вернулся.

– Ты… куда-то уходил? – спрашиваю, чтобы подтвердить свою догадку.

Ёрзаю у мужчины на руках, бросаю взгляд за его спину и смотрю на настенные часы, показывающие три часа ночи. Откуда можно было вернуться в такое время?

– Я уезжал по работе. С производства позвонили. В одном из цехов произошло короткое замыкание. Было возгорание, пришлось ехать решать вопрос.

Одна рука Глеба сжимает моё голое бедро, а вторая всё ещё лежит у меня на спине, и он машинально гладит позвонки кончиками пальцев. Это успокаивает.

Я знаю, что надо слезть с его коленей, на которых я и так сижу непозволительно долго, но не могу