Находясь в Катаре, нужно помнить, что коренной катарец не забывает и не прощает обид; а вот добрым словом о нем дорожит. «Хвала — дороже богатства», — поучает катарцев одно из мудрых наставлений их предков.

Исключительно большое внимание арабы Аравии вообще и катарцы в частности уделяют вопросу соседства. У них даже существует унаследованная от предков «культура соседства» (кусара). «Сначала найди соседа [касыра], потом строй дом», — гласит поговорка аравийцев-горожан. «Сначала найди сотоварища в дорогу, потом отправляйся в путь», — вторит ей пословица бедуинов. «Культура соседства» зародилась в кочевых племенах, среди бедуинов. Касыр — это житель соседнего шатра, или хозяин «шатра-соседа» в речи бедуинов.

Закон кусары предписывает, что с соседями надлежит обходиться по-доброму, быть внимательным и обходительным по отношению к ним. Работая в Катаре и будучи приглашенным в гости к соседу-катарцу, переломив c ним свежеиспеченную лепешку и выпив кофе, непременно нужно ответить тем же — гостеприимством и застольем, и как можно скоро. Если же иноземец будет сторониться соседей, то дурная молва о нем, как о человеке не умеющем ценить «радости жизни», в том числе радость общения с соседями, мгновенно разлетится по городу, со всеми вытекающими из этого, негативными для него последствиями. О нем станут говорить как о человеке, имя которого «оставляет во рту горький привкус»; и встречаться, и разговаривать с ним, по каким бы то ни было вопросам, мало кто захочет.

У арабов Аравии свои стандарты, если так можно сказать, достоинств и недостатков мужчины. Согласно «кодексу чести предков», высоко чтимому среди коренных катарцев, достойный мужчина — это «человек слова и чести», человек гостеприимный, благородный и щедрый, «умеющий переносить удары судьбы». Достойная женщина — это примерная жена, хозяйка и хранительница домашнего очага, любящая и заботливая мать (3).

Катарцы говорят, что наследуют не только имущество и капиталы своих предков, но и память о них соплеменников. Отсюда — и их подчеркнуто внимательное отношение к своим родословным.

Характерная черта старшего поколения арабов Аравии, и автор этой книги тому свидетель, — верность данному слову, соблюдение договоров и взятых на себя обязательств.

Катарцы очень внимательны и щепетильны в том, что касается долгов. «Долги не красят человека, чернят его честь и достоинство», — гласит один чтимых ими постулатов-наставлений предков. Взятое в долг или позаимствованное на время, что бы то ни было, надо возвращать, обязательно и сполна. Ведь заимствования скрепляются словом, а «слово — дороже денег»; держать его надлежит непременно. «Долг пятнает человека», — поучал мусульман Пророк Мухаммад. «Долг, — как сказывали в старину аравийцы, — это знамя позора на плече мужчины».

Согласно традиции предков, закрепленной шариатом (исламским правом), если кредитор умирает, то долг свой должник возвращает путем раздачи его людям бедным и нуждающимся в их общине (умме).

Скверный грех для араба Аравии — воровство. Среди коренных катарцов оно — явление редкое. По традиции предков, воровство ложится позором не только на лицо, уличенное в нем, но и на весь его род и все его племя.

Воровство в Аравии вообще и в Катаре в частности во все времена каралось сурово. Строжайше в прошлом запрещалось в племенах Аравии «посягать на чужое оружие, за исключением оружия противника, поверженного на поле боя». За выкрадывание оружия крадуну в старину выбривали или выщипывали (полностью или частично) бороду. Делали это в течение месяца, каждую пятницу, прилюдно, в местах массового скопления людей — на рынках. Дело в том, что «надругательство над бородой» мужчины считалось у арабов Аравии величайшим позором. «Посмеяться над бородой араба — значит оскорбить его», — сказывают своды «аравийской старины». У вождей неприятельских племен, попадавших в плен, с корнем выщипывали и бороду, и брови. Кисти рук, отрубленные у крадунов, вспоминал путешественник Уильям Сибрук, привязывали к шестам и выставляли на рыночных площадях — в напоминание жителям городов и их гостям, что воровство — сквернейший из грехов человека.

Мелкого воришку, пойманного на умыкании продуктов в лавке, сначала секли плетью, а потом выставляли в «месте позора» на рыночной площади, «посадив на цепь», как собаку. И любой посетитель рынка, проходивший мимо, мог оплевать его, если хотел. «Оплеванного», или «грязного человека», в речи аравийцев, из города изгоняли. Из таких вот людей, пишет в своих очерках об Аравии леди Блант, известная путешественница, и сбивались, случалось, воровские шайки.

Вора, уличенного в серьезных кражах, особенно в «выкрадывании имущества в домах у своих», то есть у коренных жителей, карали отсечением правой руки. Избежать такого наказания можно было, заплатив штраф — «в размере пяти верблюдов» (4).

А вот с нечестными торговцами поступали так — навсегда изгоняли с рынков, где они торговали. Имущество их распродавали, а деньги, вырученные за него, пускали на нужды мусульманской общины (уммы). Торговец, «очернивший лицо города» и «надругавшийся над честью рынка», как тогда говорили, наплевавший на законы предков, согласно которым обвешивать покупателя и задирать цены — это грех, делался изгоем торгового сообщества не только Катара, но и всей Аравии. Молва о нем, как о «хищнике», нечистом на руку человеке, облетала всю Аравию. И торговец, отлученный от своей гильдии, заканчивал жизнь на чужбине. В родных землях на ведение дел с ним накладывалось строжайшее табу. Имена таких людей заносили в «черные списки». Попав в них, торговец-мошенник вынужден был бежать в «чужие земли», зачастую — в Месопотамию и Аш-Шам (Сирию и Палестину), или даже в Магриб.

Характерными отличительными чертами коренных катарцев можно смело назвать семейно-родовое единство, родоплеменную солидарность и гостеприимство. Для катарца гостеприимство — одно из незыблемых и высоко чтимых правил жизни, унаследованных от предков.

Законы и правила жизни в пустыне, отмечал в своих информационно-справочных материалах русский дипломат-востоковед А. Адамов, «вменяют каждому бедуину в священную обязанность приютить и накормить странника, притом совершенно безвозмездно». Обидеть путника, ставшего «гостем шатра» бедуина, считается среди кочевников поведением недостойным, «чернящим лицо» рода и племени (5).

«Гостю — лучшее», — гласит поговорка арабов Аравии. «Гость — хозяин шатра, принявшего его», — вторит ей пословица бедуинов. «Гость есть гость, даже если он задержится у тебя на зиму, а потом останется и до лета», — сказывают в племенах Аравии и поныне.

В прошлом, согласно правилам поведения в аравийской пустыне, человек мог находиться в «принявшем его шатре» — без разъяснения причин своего появления на становище — «три дня, три ночи и еще треть дня». В это время никто никаких вопросов ему не задавал. И только по истечении указанного срока хозяин шатра мог поинтересоваться у путника, «кто он и куда держит путь». Но и это делал нечасто. Многое о пришельце в былые времена сообщали клеймо на теле его верблюда, форма кинжала и рисунок на ножнах, то есть отличительные метки (васмы) племен Аравии.

Когда «гостем шатра» бедуина в той иной из монархических стран Аравии становится правитель, то в его честь непременно забивают верблюда. Таков обычай. Прощаясь с хозяином жилища, шейх дарит ему подарок; чаще всего — охотничье ружье. Бедуины, что интересно, называют такой подарок словом «кисва», как и покрывало для Каабы.