Судя по всему Чуйкова из Белоруссии, с самого важного участка обороны советской границы просто убрали. Отправив в «почетную ссылку». Но почему-то именно Чуйковы смогли воевать с немцами, а Павловы не имели военного опыта?

Дело не в общем боевом опыте армии как таковой. Дело в командирах. В дивизии Черняховского в Прибалтике, или в корпусе Рокоссовского в КОВО были точно такие же солдаты и офицеры, как и в тех же трех дивизиях, что встречали 22 июня в Бресте. Но при разных командирах и солдат воевал по-разному.

Никто не призывает скидывать Жукова с бронзового коня. Он этого коня вполне заслужил, хотя на Красной площади можно было бы и не ставить. Свою роль в истории войны он исполнил. Сам ли, или Сталин его, как других генералов, заставил стать героем на той войне, сейчас не так уж и важно. У Сталина была возможность после войны разобраться относительно Жукова, какое отношение он имеет к тому, что вытворяли Павловы на границе перед 22 июня.

И ничто не помешало бы Сталину предать суду Георгия Константиновича после войны, если бы он мог доказать его личное предательство в 1941 году.

Это сегодня для нас Георгий Константинович маршал Победы и великий полководец, а весной-летом 1945 года Сталин мог назначить хоть того же К.К. Рокоссовского главным победителем в войне.

Жуков, наверное, вполне справедливо заслужил свое место в истории Победы. Когда к трибуне Мавзолея, на которой стояло руководство СССР, русские солдаты бросали немецкие штандарты и знамена, там по праву победителя стоял и маршал Г.К. Жуков. На редко показываемой хронике Парада Победы хорошо видно, к чьим ногам летят эти знамена. При этом сам Сталин скромно стоит один, в стороне от остальных, слева для зрителей. Во время всего Парада Победы Сталин стоял в центре трибуны мавзолея, но в момент бросания германских знамен и штандартов он стоит с краю и отдельно от всех.

С одной стороны, закончил войну последним ритуалом, с другой стороны, дал возможность военным почувствовать себя настоящими победителями. Но при этом все равно хорошо видно, кто на трибуне главный победитель в этой войне. Вот только не было радости на лице у вождя.

После 24 июня 1945 года целых 20 лет День Победы военным парадом не отмечали. Следующий провел в 1965 году Брежнев, однако Жукова в отличие от других маршалов-пенсионеров, на трибуну Мавзолея он не позвал. Почему? Попробуем разобраться.

Как и когда Г.К. Жуков начал фальсифицировать историю начального периода ВОВ

Возвращаясь к Г.К. Жукову с его мемуарными байками о том, что тиран-деспот не давал им с Тимошенко приводить войска в боевую готовность заранее, не стоит забывать, что «Воспоминания и размышления» маршала в конце 1960-х, когда он писал свои мемуары, редактировались в Политбюро и ЦК КПСС. И можно сказать, что его утверждение о том, что «Сталин им с наркомом не разрешал приводить в боевую готовность войска западных округов перед 22 июня», было не только личным мнением маршала Жукова. Это уже было установкой партии, признавшей Сталина виновным за все. И партия времен Брежнева не собиралась отменять решения партии времен Хрущева. Хотя того и сняли с позором.

Но не стоит забывать, что это мнение партии с подачи Жукова и было сформировано еще перед 20 съездом КПСС, когда он, как министр обороны, оптом реабилитировал Павловых, еще до 1956 года. А еще он свои утверждения о том, что Сталин не давал приводить в боевую готовность войска на границе, пытался озвучить в том же 56-м, сразу после 20-го съезда.

Сначала придется подробнее показать служебные перипетии маршала после войны.

В марте 1946 Жуков был отозван из Германии, где он был командующим всеми оккупационными войсками СССР, и назначен главнокомандующим Сухопутными войсками и зам. министра Вооруженных сил СССР.

9.06.1946 Жуков снят с должности с обвинением в «отсутствии скромности, чрезмерных личных амбициях, приписывании себе решающей роли в выполнении всех основных боевых операций во время войны». Кроме всего прочего, кроме неофициальных обвинений в мародерстве, Жукова обвиняли еще и в том, что он, «чувствуя озлобление, решил собрать вокруг себя неудачников, командующих, освобожденных от занимаемых должностей, таким образом становясь в оппозицию к правительству и Верховному командованию». А это уже недалеко и до обвинений в военном заговоре.

(Примечание: Интересно, как Жуков объяснял в записке на имя секретаря ЦК ВКП (б) А. А. Жданова наличие всего того трофейного барахла, которое у него описали на даче (числилась за МГБ): «Все это валялось в кладовой, и я не думал на этом строить свое какое-то накопление. Я признаю себя очень виновным в том, что не сдал все это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно…»

Среди ненужного барахла были музейные экспонаты, но Жуков надеялся, что они никому не нужны.)

Однако Сталин просто отправил маршала в Одесский округ проветриться. Кстати, сам же Жуков вроде как признавал — после войны начинало раскручиваться дело об измене. Но о какой измене могла идти речь после Победы — может, это о событиях лета 41-го начался подниматься вопрос? Однако скорее всего у Сталина не хватало фактов и доказательств измены генералов, для чего и понадобилось расследование по вопросам Покровского, начатое в 1948 году, после того как Жукова в начале 48-го отправили в УралВО.

На XIX съезде партии в октябре 1952 г. Жуков вновь избран кандидатом в члены ЦК, а вот после смерти Сталина Жуков снова занял ведущие позиции в армии, став уже в марте 1953 года 1-м зам. министра обороны СССР. А 9.2.1955 года, за свои «заслуги» перед Хрущевым, после того как он активно проявил себя в том же «деле разоблачения» Берии, Г.К. Жуков занял пост министра обороны СССР.

Потом он спас Хрущева от снятия с поста Первого секретаря, в 1957 году, а потом Хрущев его и «отблагодарил» — во время поездки в Югославию Жуков 26.10.1957 был неожиданно снят с поста министра и заменен маршалом Р.Я. Малиновским. Одновременно его вывели из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС с формулировкой за «грубые нарушения ленинских принципов руководства вооруженными силами».

Через 4 месяца, 15.3.1958 г. маршал Г.К. Жуков был уволен в отставку.

Обида Жукова на Хрущева сыграла свою роль, и маршал в свои «Воспоминания» даже вставлял некие смелые выпады в адрес обидчика. Например, в одном из фрагментов, не вошедших в первые версии мемуаров, Жуков пишет: «Меня можно ругать за начальный период войны. Но 1942 г. — это же не начальный период. Начиная от Барвенкова, Харькова, до самой Волги докатились. И никто ничего не пишет. А они (имеется в виду Н.С. Хрущев. — К.0 .) вместе с Тимошенко драпали. Привели одну группу немцев на Волгу, а другую на Кавказ. А им были подчинены Юго-Западный фронт, Южный фронт. Это была достаточная сила… Я пишу все, как было, я никого не щажу» (Зенькович Н.Я. Маршалы и генсеки. М., 1997. С. 161–162).

Однако не стоит думать, что маршал не сам писал свои антисталинские утверждения в мемуары, что Георгия Константиновича Жукова мог кто-то заставить, что ему диктовали текст «воспоминаний». И чтобы не было этих иллюзий, стоит привести выдержки из его непроизнесенной речи на Пленуме ЦК КПСС в мае 1956 года, который должен был состояться после 20-го съезда, который проходил с 14-го по 25-е февраля 1956 г., когда они с Хрущевым были еще друзьями.