– Артефакт – энто, получается, я сам. Знак на мне, право на мне, да и Сила для воздействия – тоже во мне копится. Трать ее не трать – а в нужный момент организм свое доберет, был бы Сумрак рядом. Деревянная тросточка, выструганная дудка, рыбацкая удочка из орешника… да любая щепка, с родной земли подобранная, любая деревяшка, на родной земле когда-то выросшая, в ладонях носителя становятся атрибутом «Светлого Клина». Ложка у меня в тот раз случайно в руке оказалась – вот и махнул ею! А мог бы и не махать. К примеру, стол, за каким мы тогда сидели, из кедра сделан, который в соседнем лесу вырос, – он бы тоже в качестве атрибута сгодился. Но Сила не в столе и не в штакетнике заключена, и уж тем более не в столовых принадлежностях. Тут она, Сила! – И участковый ударил себя в грудь могучим кулаком.

– Едрить твою редиску… – прошептал зачарованный дозорный.

* * *

Тусклое зимнее солнце падало за горизонт так стремительно, будто кто-то закрепил его на конце секундной стрелки. Мороз стоял совсем не такой трескучий, как в прошлом году в эту же пору, однако Угорь успел озябнуть, даже несмотря на терморегуляцию Иного. Ползать по пояс в снегу по груде сваленных как попало, насквозь, до металлической твердости промерзших бревен – занятие не самое приятное. После очередного захода он вернулся к «бобику». Денисов молча протянул ему кружку чая из термоса. Чай уже успел подостыть, но Евгений был рад и такому. Сделав внушительный глоток перенасыщенного сахаром напитка (знал старый маг, что придется в Сумрак лазить, а после восполнять потери!), оперативник с благодарностью кивнул Денисову и спросил:

– Слу-ууушайте, а вот когда вы с Ворожеем в общину проникли, вы через какой слой шли?

– А шут его знает, Евгений Юрьич! – призадумался милиционер. – Мне тогда не до счету было. Он меня за собой протащил, как нитку за иголкой, – все быстро, непонятно и боязно. – Потом он еще подумал и добавил: – Может, и через пятый даже.

– А меня на четвертый выкинуло, – сообщил Угорь. – Пытаюсь вспомнить, что я там видел. Точнее, видел-то я там бушующего Неваляшку и гнойник купола, жрущего и травящего все вокруг себя. Это были такие очевидные объекты, они так настырно притягивали взгляд, что ничего другого я, честно говоря, и не приметил. Но если Каскету по силам было такой купол создать, чтобы закрывал общину вплоть до четвертого слоя, то что ему мешало и Пляшущего шамана поглубже отправить? Или даже не самого Бохоли-Хару на третий-четвертый слой погрузить, а просто такую защиту соорудить, которая не позволяла бы до самой-самой глубины обнаружить подходы к нему. Верно я говорю? Маг третьего ранга вроде меня вряд ли сможет так глубоко заглянуть, а уж о том, чтобы снять заклятие, наложенное Высшим, и вовсе речи быть не может. Верно? Чтобы не отвлекаться на всякую мелочь, которая мимо шастает, Каскет использовал что-то такое, что и отследить, и обезвредить сможет только равный ему. Если сможет.

– И если успеет! Обычно Клокочущий аккурат в тот момент являлся, когда кто-то попытку делал, – подсказал Денисов и с сомнением покачал головой. – Вижу я, Евгений Юрьич, что ты уж нацелился на поход по нижним слоям. Хватит сил-то? Может, все-таки к кому-нибудь из Высших обратиться? Сибиряк – он же Светлый, в конце-то концов! Неужто не поможет несчастного вызволить?

– Угу. Особенно если он сам его туда и запихнул. Федор Кузьмич, вы сами мне все уши прожужжали, что у Высших Иных могут быть такие резоны, которые оправдывают их в любом случае, вне зависимости от того, Светлые они или Темные. Вот скажите мне, каким, по-вашему, был Дог?

Участковый пожал плечами.

– Вот именно! – выставил указательный палец оперативник. – Никто точно не знает. Поскольку величие Дога вне сомнений, можно предположить, что он мог взяться воспитывать и Темного, и Светлого – ему на самом-то деле без разницы было! И мы снова возвращаемся к началу: его сыном может быть каждый из наших старых знакомых. А то и совсем незнакомый персонаж. Пока не выманим его сюда – не поймем, кто это. А теперь еще и неясно, сможем ли выманить, если я ничего здесь не чувствую… Пока не чувствую. И значит, Федор Кузьмич, придется мне лезть вниз, в глубину.

* * *

Евгений не хотел отпускать от себя Федора Кузьмича. Мало ли? Подобная разобщенность может сыграть нехорошую шутку. Причем как в одну сторону, так и в другую. Денисова могли как-то нейтрализовать. Не обязательно убить – имелись и другие способы. Например, его могли вынудить раньше времени применить «Светлый Клин». Или обманом и шантажом увести в такую степь, из которой помощи от пожилого мага уже точно не дождешься. Ну а что? Пожалуй, тут достаточно намекнуть, что дочери и внуку грозит опасность – и все, сразу же понятно, где участковый проведет всю следующую ночь.

Впрочем, Евгений признавался сам себе, что и вторая сторона разобщенности не менее неприятна. Без Денисова он – всего лишь боевой маг третьего уровня Силы. Однажды Аесарон со товарищи уже продемонстрировал, как легко и, главное, легально избавиться от помехи в лице руководителя районного Ночного Дозора: достаточно придумать или припомнить некое нарушение – и вот он, повод для задержания! Пока то да се, пока разберутся, что повод липовый, – время уйдет, будет упущено. А Каскет, вполне возможно, уже наметил, куда и чем ударить. Воображение у него богатое, никакие аналитические выкладки и превентивные меры не помогут. Опять же – как знать? Может быть, Сибиряк, просмотрев линии вероятности, уже подписал один из трех приказов, подготовленных заранее, практически на все случаи жизни. Сегодня Угорь все еще начальник отделения, а завтра? Отпускник? Рядовой сотрудник североморского Дозора? Или вообще – свободный Иной, без полномочий и подстраховки, с лимитированным количеством воздействий и без служебных амулетов?

В общем, подчиняясь логике и целесообразности, следовало держаться вместе.

Однако у Федора Кузьмича была другая логика. А вернее – долг, связанный с местом работы. Когда участковый милиционер денно и нощно отсутствует на посту, и случиться в селе может разное, и начальство по головке не погладит, если какой-нибудь «доброжелатель» сообщит, куда следует, о регулярных прогулах представителя власти. Его, как когда-то и самого Евгения, подменить на службе было некому.

В общем, Денисов весьма настойчиво просил завезти его в Светлый Клин. Пока Угорь будет совершать вояж в Новосибирск, он, дескать, со всеми делами разберется. И куда, спрашивается, было деваться? Разумеется, он посреди ночи доставил милиционера домой, а сам поехал дальше в гордом одиночестве. Без поддержки и прикрытия.

Вторая бессонная ночь… Пары часов, что он покемарил по дороге в Загарино на заднем сиденье «бобика», даже Иному было мало. А между двумя этими ночами – крайне тяжелый день. И если от воспоминаний о том, что произошло между ним и Верой сутки назад, Евгения до сих пор накатом охватывала волна жара напополам со сладким ознобом, то воспоминания дня текущего трансформировались в гнетущие, пакостные образы. Вкупе с недосыпом эти муторные видения не прибавляли оперативнику ни сил, ни настроения.

Вот и сейчас: стоило вспомнить о погружении в Сумрак на возвышенности возле Загарино – его снова передернуло.