уж точно не смогут сопротивляться осадам или блокадам продолжительное время.

Вот только что-то подсказывало Алексу, что явно умные или хитрые, или хитроумные хозяева большинства планет имеющих в своем распоряжении планетарные щиты, уж точно позаботятся в кратчайшие сроки (после того, как станет известно о возможности Доминиона преодолевать те или иные щиты) об увеличении количества генераторов для дефлекторных полей.

«Интересно», — подумал Алекс. — «И что тогда Траун будет использовать для штурма миров, укрывшихся за планетарными щитами?»

Каждая новая вспышка за бортом отбрасывала на визор шлема борт-механика алые энергетические блики.

На мгновение он бросил взгляд на тактический монитор.

Ах да…

Как же можно забыть о такой малости, как звездные суперразрушители типа «Палач»?

Имея такие громадины в своем распоряжении, можно особо и не переживать о том, как пробивать планетарные щиты.

Конечно же, если обороняющиеся не будут иметь их сразу два, а то и более, в наличии.

И не будут меж ними переключаться, имея значительное количество энергии для подобных фокусов.

На панели перед Алексом мигнули огоньки.

— Готово, — объявил он, передавая координаты на пилотский пульт. — Головки самонаведения зафиксировали цели…

Его оборвал неприятный скрип, донесшийся откуда-то с кормы, и росчерки бластерных лучей за бортом сменились маревом и легкой тошнотой, ознаменовавшим переход корабля в режим ускорения.

Алекс напряженно выдохнул.

— Я на такое не подписывался, — пробурчал он под нос.

С того момента, как он перешел из разряда обычных техников в борт-механики, прошло меньше года, а количество случаев, когда их экипаж едва не пал смертью храбрых уже переваливает за сотню.

Причем немалое количество из этого списка — откровенно опасные действия пилота.

Конкретно в этот раз он ушел в ускорение прямиком в атмосфере планеты, как тогда, над Караннией.

Вот только в прошлый раз это был горизонтальный «рывок», а отнюдь не вертикальный.

Борт-механику на мгновение стало страшно от того количества неучтенных факторов, которые могут пойти не так, как нужно.

В частности гравитация, которая в момент выхода из режима ускорения так отыграется на корабле, что ни один инерциальный компенсатор не погасит это в полной мере.

А значит…

Тело словно вдавило в спинку ложемента.

Грудь рефлекторно сжала легкие в объятья ребер, позвоночник противно заскрипел, перед глазами все поплыло, а череп начал так жать, словно Алекс его по скидке на неймодианских торговых площадках покупал.

Следом пришло ощущение тяжести, плавно смещающееся со спины через тазовые кости к ногам.

С этим смещением пришла и возможность сделать вдох, от головы отхлынула кровь, а глаза перестали пытаться вырваться наружу.

— Брен, — прохрипел борт-механик. — Я даже не хочу знать какую перегрузку мы только что испытали…

— Я и не скажу, — так же сипло ответил ему командир «Скимитара-01». — У нас чуток аппаратуры вышло из строя… Торпеды готовы?

— Да.

Сморгнув каплю пота, непонятным образом попавшую на веко, движением головы, Алекс поднял взгляд к контрольной панели и обнаружил, что бортовой компьютер заканчивает расчет траекторий массового запуска.

— Брен, ты же помнишь, что лучшее применение торпед — попарно? — чуть дрожащим голосом спросил он.

— Конечно, память в норме, — заверил его Томакс. — Но у ребят на поверхности есть несколько замечаний по этому поводу, так что…

Несколько секунд тишины, которые потребовались военным противника для того, чтобы осознать, что несколько десятков бомбардировщиков (да, в ускорение перешла вся эскадрилья «Ятаган») на мгновение исчезли со всех экранов различных систем наблюдения — от визуальных до самых чувствительных сканеров — и теперь появились непосредственно над постройками, закрывающими большую часть поверхности суши Корлакса IV.

При этом, о своем возвращении на экраны сканеров «Ятаган» сообщил лично — выходя из режима «рывка» с акустическим ударом, характерным для преодоления звукового барьера.

Вот только физика этой вселенной еще более жестока, чем может показаться на первый взгляд.

Алекс подобрался, наблюдая за разворачивающейся картиной локального апокалипсиса позади стремительно мчащегося над промышленными застройками «Скимитара-01».

— Знаешь, Томакс, возможно, не мое дело тебе указывать…

— Не твое. Вот и не указывай, — отмахнулся командир экипажа, явно сосредотачивая свое внимание на приборах управления скоростным бомбардировщиком.

Алекс почувствовал, как у него внутри образуется леденящий душу холод, буквально высасывающий из него все веселье…

Целью эскадрильи «Ятаган» являлся промышленный район, в котором, по данным разведки, велась первичная очистка, обработка, обогащение и переплавка сырья.

Тысячи квадратных километров нескончаемых промышленных корпусов, меж которыми были натыканы башни турболазеров, станции связи и постановки помех, пункты систем ПВО и ПКО, по которым сейчас отстреливались дюжина скоростных бомбардировщиков эскадрильи «Ятаган», на бешенной скорости уходя прочь от огромного пыльного вала, разворачивающегося за их кормой подобно природному катаклизму.

Сухопутное цунами, порожденное акустической и ударной волной «рывка» из атмосферы прямиком к поверхности сразу всей эскадрильи мало того, что привело к образованию нескольких огромных котлованов, вроде тех, что остаются после ударов метеоритов о поверхности планет и спутников, сметало все на своем пути.

Срывались металлические листы кровли и обрушивались хлипкие или быстро возводимые конструкции.

Вырывались с корнем фонарные столбы и складывались, будто карточные домики, вспомогательные строения.

Стеклянные и транспаристиловые окна вышибало следующей за «Скимитарами» ударной волной.

Легкая техника, неосторожные разумные, оказавшиеся на открытых участках местности, дроиды, пущенные вслед ракеты и кинетические снаряды — все это сметалось пылевой стеной ударной волны, распространяющейся над промышленным кварталом.

Парочка дроидов-истребителей, севшая на хвост «Скимитару-01» даже не успела выстрелить по флагманскому бомбардировщику, как тут же оказались в зоне турбулентности.

Закрученные в беспорядочной зоне перепадов давления и бушующего ветра, обе машины оказались брошены на стены массивного здания сборочного цеха, над которым Брен сделал «горку».

Взметнулись два столпа пламени, продырявив плоскую крышу крепкой постройки…

А следом уже и вторичная волна, проникнув под своды здания, вывернула его наизнанку, подобно тому, как бур-тоннелепрокладчик выбрасывает позади себя тонны почвы и породы.

— Нельзя просто так взять и снести к хатту половину города, — тем не менее, не взирая на решение командира экипажа, вступил в полемику Алекс. — Томакс, мы там десятки заводов с землей сравняли!

— На войне не без потерь, — откликнулся Томакс, уводя машину подальше, в сторону от возникшего на пути разрыва пары противоистребительных ракет. — Мне жаль погибших, но лучше они, чем ты, я, наши штурмовики или еще кто-то из Доминиона…

— Внимание, — перебил его Алекс. — А что они все сделают после того, как Траун заставит их стать частью Доминиона? Поблагодарят нас за то, что мы снесли им половину города, чтобы его не штурмовать?

Капитан Брен не ответил на этот пикантный вопрос.

Он молча продолжал вести машину, заливая огнем лазерных пушек и протонных торпед боевые машины противника.