После очень сытного завтрака я выдал девочкам деньги, которых должно было хватить на все, и попросил у сына Варэла — Таисия Дикка — его телохранителя, чтобы он присмотрел за девочками. Молодой герцог легко согласился. На сегодня у него планов не было, да и услугами огромного орка он явно пренебрегал, так что наемник очень обрадовался сразу двум подопечным. Понятно, что если девочки захотят, найдут неприятности везде, но так хоть чуть-чуть спокойнее было.

После этого я просмотрел имеющуюся в наличии одежду и велел приготовить для маскарада обычные брюки и рубашку черного цвета, длинный плащ в тон и черную узкую маску. Вполне сойдет. И, как уже решил, завалился спать, попросив Вика разбудить меня за полчаса до того, как надо будет отчалить в императорский дворец.

Василий прочно оккупировал библиотеку, не понимая, почему воспринимает язык как свой родной. В смысле он отчетливо видел буквы чужого ему алфавита, но каким-то немыслимым образом прекрасно разбирался в написанном тексте. Как мы успели обсудить, похоже, таких случаев еще не было. Все иномирцы либо воспринимали язык как родной, не ощущая различий, либо были вынуждены прибегать к помощи магов, чтобы овладевать разговорным и письменным вариантом.

Так что сейчас Василий решил зарыться среди книг только для того, чтобы понять насколько далеко эта странная система распространяется. Например, эльфийский он с пятого на десятый понимал, а вот орочий ему казался несусветной белибердой. Крис еще неделю назад сделал предположение, что иномирец овладевал языками нашего мира постепенно. Первый услышанный язык он смог понять, как свой родной, которым владел в совершенстве. Вторым было наше с Юлей бормотание на эльфийском в попытке вылечить Квера… Его Василий знал по обрывочным фразам. Так что Альга, которая хорошо разбиралась в эльфийском, решила составить иномирцу компанию.

Крис приложил ко лбу холодную бутылку вина, в который раз пытаясь понять, с какой радости он решил затеять этот Хелин бал-маскарад. А ведь еще ночью идея казалась интересной и оригинальной — покружиться в танцах, повеселиться и, главное, хорошо последить за своими придворными, которым на таких мероприятиях горячительные напитки замечательно развязывали языки. Что говорят? Какие мнения о его глупом бегстве? А что за дурацкие слухи о наместнике Хель? Вдруг какой-нибудь неудачник решил заговор устроить… Власть и политика — штуки сложные, чуть-чуть в сторону отступишь, и тут же накинутся со всех сторон, надеясь отхватить себе кусок слаще.

Рано к нему империя перешла, очень рано. Жаль, что матушка не смогла дождаться хотя бы его тридцатилетнего юбилея. Хотя ей-то что? Крис на секунду отвлекся от тяжелых мыслей, пытаясь припомнить, отправил ли ей приглашение на бал. Да, точно, сам же подписывал, еще надеялся, что Шахра'ла решит его проигнорировать.

И правда, что он не сбежал от этого трона? Решил показать, что он уже вырос и готов принять ответственность? А вышло так, что он своими выходками запугал всю столицу, довел до белого каления кого только можно и, видимо, из-за отнюдь не невинных выходок все время подсознательно ожидал, что вот-вот кто-нибудь явится по его остроухую душу. А когда явились, так обрадовался возможности удрать куда-нибудь подальше, что не разобрался до конца в происходящем. А теперь придется всем известным методом кнута и пряника возвращать подданных к мысли, что он тут — страх и ужас и обсуждать его несостоятельность — верх глупости. А то ведь не зря же палач жалованье получает. Да и знакомых наемных убийц навалом… В общем-то метод кнута куда как приятнее и интереснее. Пряником бить неудобно.

— Твое величество, почему ты печалишься? — На балкон сказочной феей вышла светлоэльфийская принцесса Нимиони.

Крис, глянув на невесту, только сильнее погрустнел и посмотрел вниз, надеясь, что чья-нибудь макушка окажется в зоне броска и император сможет выпустить пар, разбив о голову какого-нибудь несчастного бутылку. Нет, увы, внутренний двор был пуст. Кристиан вздохнул, стараясь успокоиться, чтобы не сорваться на девушку. Уж она-то тут точно ни при чем.

— Просто устал, не рассчитал силы, — вздохнул он, опять и опять пытаясь понять, что же в эльфийской красавице было не так, что он, сколько ни пытался, не мог ее полюбить.

Вроде и внешностью Пресветлая Алив не обделила, даже наоборот, создала дивное существо. И длинные жемчужно-белые волосы, уложенные в сложную прическу, которую украшала небольшая диадема тонкой работы из белого золота с россыпью адамантов. И большие сапфировые глаза, и красивые губы, и соблазнительная фигура — все было в ней соразмерно и идеально. Да и, вопреки словам Оррена, Нимиони не была так уж и глупа. Во всяком случае, иногда он ловил себя на мысли, что некоторые беседы даже доставляют ему удовольствие. Но вот огонька какого-то не хватало. Такого яркого и обжигающего пожара с фиолетовыми языками пламени.

Вот честно! Лучше бы они по городу погуляли, чем эксперименты проводили.

Это я к тому, что нормально поспать мне не дали. Казалось, что только-только усталая голова коснулась мягкой подушки, а сознание провалилось в спокойный сон, как меня бесцеремонно начали трясти за плечо.

— Что еще? — пробурчал я, пытаясь сильнее закутаться в одеяло и накрыться с головой. — Если не конец света, то можно подождать и до завтра.

— Оррен, подождать-то можно, но тут все слишком интересно, чтобы откладывать на завтра! — над ухом раздался голос воровки. — К тому же все равно тебе вставать через час. Девочки вот уже заканчивают марафет наводить.

— Я слушаю. — Сел на кровати, разглядывая Василия и Альгу.

В руках иномирец держал ту самую книгу, которую мне велел взять призрак. Выглядел мужчина откровенно растерянным.

— Извини, что мы взяли без спросу. Ты свою сумку не закрыл, вот я лапки и протянула… — Воровка виновато улыбнулась.

— Не страшно, я надеюсь, ты меня разбудила не только для того, чтобы извиниться?

— Нет… — Женщина обернулась на друга, и дальше продолжил уже Василий.

— Я ее просто полистал, когда Альга начала возмущаться, что ни закорючки непонятно и… — Василий замялся, это так не походило на него, что сон как ветром сдуло. — Оррен, понимаешь, тут некоторые отрывки написаны на моем родном языке — русском. И видно, что гелевой ручкой, только они так иногда текут. Причем будто школьница писала. Куча ошибок, ляпов и глупостей… У нас так девочки лет тринадцати пишут. Я уж приготовился закрыть это недоразумение, как нашел несколько знакомых имен. Вот, послушай. — Он пролистал несколько страниц и начал читать:

«Дорогой дневник!» — На этом я поперхнулся, но Василий уже продолжил: — «Да, да, я снова тебе жалуюсь. Ну почему так сложно понять, что я терпеть не могу свое имя? Оно такое громоздкое и некрасивое. Что такого важного в прозвищах, что их можно только заслужить? Иногда мне кажется, что это не правило такое есть, а они просто вредничают! Неужели так трудно произнести „Алив“? Только Ненс меня понимает. А Хельга еще и дразнится — то малявкой обзовет, то рыжей… даже не знаю, что из этого звучит обиднее. Вот не буду ее Хель называть, и все! Пусть бесится! И я ее не боюсь! Почти. Знаешь, дневник, это на самом деле неважно — так, просто заполнить как можно больше строк, чтобы, если тебя кто-то найдет, не смог сразу отыскать самое дорогое. Я сегодня опять видела Рия. Как же больно на него смотреть и знать, что никогда не смогу прикоснуться к нему! Плачу и пишу… Он говорит, чтобы я никому не рассказывала о нем, пусть остальные думают, что Рий исчез навсегда, что его больше нет. Наверное, потом стоит уничтожить эту запись. Просто то, что я скажу дальше, не должен знать даже ты. Рий признался, что, если я попрошу, он ради меня повернет время. Теперь, соединившись со временем и став им, он может это. Понимаешь?! Я могу все исправить… и узнать все, только очень боюсь ошибиться. Но так тепло, когда я вспоминаю его слова: „ради тебя“. Ой, извини, меня Стин зовет, на тренировку пора. Вернусь и сразу сожгу, а пока пусть хоть несколько часов кто-то будет знать о моем счастье…»