Ласситер мчался сквозь ночь со скоростью девяносто миль в час, когда боковой порыв ветра сотряс машину, а по ветровому стеклу забарабанили крупные капли. Видимость упала почти до нуля, но Ласситер, к своему удивлению, остался абсолютно спокоен. Казалось, его организм исчерпал все запасы адреналина. Очевидно, так оно и случилось.

Бросив взгляд в зеркало заднего обзора и не увидев огней, Ласситер притормозил у обочины и принялся методично нажимать все кнопки и переключать тумблеры на приборной панели. Он занимался этим до тех пор, пока не заработали дворники. После этого Джо опять вырулил на дорогу.

Зоны отдыха здесь встречались реже, чем в США. Было уже за полночь, когда в нескольких милях к югу от Флоренции Джо наконец заметил стоянку. Большинство водителей поставили свои грузовики и легковушки поближе к зданию, поэтому он отвел «ровер» в сторону, к самому ограждению, где было меньше шансов встретить людей.

Затем Ласситер включил свет в салоне и посмотрел в зеркало, закрепленное на обратной стороне противосолнечного щитка. Все оказалось даже хуже, чем он предполагал. Воротничок рубашки набух от крови – его или чужой, сказать трудно. На щеках красовались порезы и царапины, а голова с одной стороны была рассечена. Когда это случилось, Ласситер не помнил. Он легонько прикоснулся кончиками пальцев к ране и застонал от боли.

Выключив свет, он открыл дверцу и выбрался из машины. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться – его одежда никуда не годится. Кровь виднелась на куртке, рубашке и брюках. Кровь Азетти, его собственная кровь, кровь человека, которого он убил?

Что делать? Очистится ли одежда, если долго стоять под дождем? Нет, зато пневмония гарантирована. Поэтому Ласситер сделал самое лучшее из того, что он мог, – разоблачился до майки, которая оказалась почти чистой, и окунул рубашку в лужу маслянистой воды. От запаха бензина его тошнило, тем не менее он рубашкой стер кровь не только с лица, но и с куртки. Покончив с этим, Джо оделся и открыл капот машины. Двигатель был на удивление чистым, и все же он сумел наскрести достаточно грязи, чтобы замазать кровавые пятна на брюках смесью автола и машинного масла.

Затем, проковыляв под дождем через всю стоянку, Джо поднялся по ступеням маленького ресторана. Выходящий навстречу ему бизнесмен поднял брови, но ничего не сказал. Это вселяло оптимизм.

В холле Ласситер обнаружил информационный стенд с множеством символов, иллюстрирующих предоставляемые заведением услуги. Одна из пиктограмм изображала стоящих по стойке «смирно» женщину и мужчину. Следуя указующей стрелке, Ласситер добрался до пары дверей с тем же рисунком.

Мужская комната оказалась просторной и – о чудо из чудес! – оборудована душевыми кабинами. Служитель осмотрел его с ног до головы и отвел глаза. Ласситер поднял руку над головой и пошевелил в воздухе пальцами, изображая душ.

Кем бы ни был здешний служитель – турком или болгарином, – полотенец ему было жаль. Ласситер хотел шесть. Служитель расщедрился на два, затем накарябал на листке бумаги цифры – плата за душ и за полотенца. Увидев, что посетитель не возражает, турок или болгарин устроил пантомиму, изобразив процесс бритья и намыливания. Ласситер кивнул и взял с подноса мыло, одноразовую бритву, лосьон и жидкость для волос. Служитель добавил в счет еще несколько цифр и протянул бумажку Ласситеру. Ласситер бросил взгляд на сумму и отдал в два раза больше, сопроводив свои действия словом «спасибо».

Душ принес облегчение, пока вода не попала в раны. Особенно сильно болела ссадина на голове. Ласситер выскреб кровь из волос и выстирал брюки, которые потом закатал сначала в одно полотенце, а затем во второе. Брюки остались мокрыми и в пятнах, но то, что это именно пятна крови, определить теперь было трудно.

Выходя из туалета, Ласситер взглянул на себя в зеркало и подумал: «Я похож на обломок кораблекрушения».

Было далеко за полночь, и Рой наверняка крепко спал. Автоответчик вырубил телефон после пяти гудков. Ласситер вложил пластиковую карточку в прорезь телефона, сделал вторую попытку, а затем еще одну. На противоположном конце провода раздался щелчок и послышалось:

– Данволд.

– Рой, говорит Джо Ласситер. Ты проснулся?

– Хи-и-и…

– У меня проблемы.

– Хм-м-м…

– Рой, я вполне серьезно. У меня беда!

– Ум-м-м! Вот теперь я проснулся! Что за беда?

– Получилось так… Одним словом, погибло несколько человек. Я не могу получить свой паспорт. Меня слегка покалечили. И кроме того…

– Неужели есть еще и «кроме того»?

– Я еду на краденом автомобиле.

– А как в остальном?

– В остальном все прекрасно.

– Отлично. И где же все это происходит?

– Сейчас я на автостраде, рядом с Флоренцией. В зоне отдыха. Вообще-то я здорово пострадал, и… мне надо отсюда убраться. В Швейцарию, во Францию… Одним словом, туда, где есть посольство и я могу выправить себе новый паспорт. Кстати, какой сегодня день?

– Воскресенье. Самое начало воскресенья.

– Хорошо. Итак, в понедельник, самое позднее во вторник мне надо отсюда выскочить.

– Ты сказал, что кто-то еще пострадал?

– Я сказал, что кое-кто умер.

– Что же? И в этом случае можно сказать, что кто-то «пострадал», однако следует добавить – «очень серьезно». И ты едешь… в одиночестве?

– Именно.

– Мне не хотелось бы охлаждать твой пыл, однако посещение посольства не кажется мне самой лучшей идеей. Я смогу устроить тебе документы на другое имя… но не раньше вторника. О’кей?

– Я все же попробую рискнуть в посольстве. Мне надо выбраться из Италии как можно скорее.

– Хорошо, дай мне еще час, а лучше – два, и перезвони. Если не застанешь, звони в начале каждого следующего часа. Я сделаю так, что тебя встретят на машине.

– И еще кое-что…

– Данволд слушает с карандашом в руке…

– Мне нужна одежда.

– Боже мой! Неужели ты голый?

– Нет, не голый. Но у меня мокрые брюки!

– Бедняга! Видать, нам действительно крепко досталось!

– Рой, мне нужна хоть самая дерьмовая, но одежда!

– Хорошо! Посмотрю, что можно сделать.

Ласситер решил не ждать в зоне отдыха, а двигаться на север, к границе. Дальнейшее пребывание здесь наверняка привлекло бы к нему внимание. Сев в машину, он включил отопитель, надеясь побыстрее просушить брюки.

Это случилось неподалеку от Болоньи. Ласситер вел машину со скоростью восемьдесят пять миль в час, когда с ним поравнялась белая «альфа-ромео». Машины мчались бок о бок уже миль пять, когда Ласситер, бросив сердитый взгляд на нахала, увидел, что за рулем «альфа-ромео» сидит полицейский. Ласситер рефлекторно притормозил, и полицейский, тоже сбросив скорость, с непроницаемым видом показал пальцем на обочину.