Ласситеру и в голову не пришло бежать – он слишком устал и не знал дороги, все шансы были за то, что его просто пристрелят, поэтому он выехал на край автострады и приготовился к сдаче в плен.

«Альфа» притормозила позади «ровера», и полицейский выбрался из нее, держа руку на кобуре пистолета. Ласситер, глядя прямо перед собой, положил руки на рулевое колесо. Только когда полицейский постучал в окно, он опустил стекло.

Представитель закона внимательно осмотрел его порезанное лицо, бросил взгляд на рассеченную голову и задержал взор на покрытом паутиной трещин ветровом стекле.

– Ваши права, – произнес он наконец, протягивая руку.

Ласситер извлек бумажник и вынул из него водительские права.

– Спасибо, синьор, – сказал полицейский и, взглянув на права, спросил: – Англичанин?

– Американец, – покачав головой, ответил Ласситер.

Полицейский кивнул, как будто это что-то объясняло.

– Минутку, – сказал он, обходя «ровер» спереди.

«Это конец», – подумал Ласситер и прикинул, не стоит ли добровольно выйти из машины и занять классическую позу арестованного, широко расставив ноги и уперев ладони в капот.

Но к его величайшему изумлению, страж порядка извлек блокнот и принялся что-то писать. Закончив, он вырвал страничку и вручил ее Ласситеру со словами:

– Вы говорите по-итальянски?

– Нет, – ответил он, не веря своим ушам.

Полицейский еще раз кивнул, затем, указав на разбитую фару и треснутое ветровое стекло, ткнул пальцем в вырванный из блокнота листок. Это оказалась штрафная квитанция на 90 000 лир – что-то около шестидесяти долларов.

Ласситер вытащил из бумажника банкноту в 100 000 лир.

– Спасибо! Большое спасибо!

– Пожалуйста, – ответил полицейский и, достав из кармана огромный бумажник, расстегнул молнию, аккуратно положил в него стотысячную купюру, достал банкноту в 10 000 лир и вручил Ласситеру.

Джо понял, что это сдача, и поднял глаза, опасаясь, что полицейский шутит. Страж порядка притронулся к фуражке и, уже направляясь к своей машине, бросил:

– Счастливого пути.

Через десять минут Ласситер нашел столь необходимую ему зону отдыха. Рой ответил после третьего гудка.

– Подожди, Джо. Я пока еще на другой линии. – Через некоторое время в трубке снова послышался знакомый голос: – Ну вот и порядок. Мы тут кое-что сообразили. Скажешь, подходит или нет. Есть один парень, занимается экспортом-импортом. Свободный художник. Возит оливковое масло в Словению, а оттуда – сигареты. Все вполне законно, правда, насчет налогов не знаю. Похоже, он их не платит принципиально. У него свои способы пересечения границы. Это обойдется недешево, но ты, если хочешь, можешь с ним прокатиться. В качестве дополнительного груза. Заметано?

– Прежде скажи, где эта хренова Словения.

– Последний раз я видел ее в Югославии – в левом верхнем углу.

– Сколько он хочет?

– Две штуки баксов. Никаких чеков.

– Согласен, но… такой суммы у меня с собой нет.

– Не беспокойся. Я все устрою.

Ласситер облегченно вздохнул.

– Слушай, Рой, если я могу что-то для тебя…

– Есть одна штучка.

– Какая же?

– Ты мог бы открыть для меня отделение в Париже.

– Ты шутишь, – рассмеялся Ласситер.

– Вовсе нет. Там у меня как раз основная работа.

– Потолкуем об этом, когда я вернусь.

Полученные от Роя инструкции оказались достаточно просты: проехать по дороге А-13 до Падуи и оттуда двинуться на север по А-4. Рандеву должно было состояться на 56-м километре между Венецией и Триестом, на станции техобслуживания, единственной на этом участке пути. Нужный Ласситеру человек будет одет в синий комбинезон с именем «Марио», нашитым над нагрудным карманом. Они встретятся у кофейного бара. Ласситер должен держать в руках последний номер журнала «Оджи».

– Его можно купить где угодно, – заверил Рой.

Однако он ошибся. Газетные киоски открывались в семь утра, а встреча состоялась в шесть.

Ласситер по возможности незаметно осмотрел все урны, но они, увы, оказались пустыми. Оставалось лишь стать у стойки и заняться изучением меню, в надежде, что Марио не окажется законченным формалистом.

Ласситер приканчивал четвертую чашку кофе, когда в бар вошел сутулый седовласый гигант в синем рабочем комбинезоне. В руке он держал небольшой сверток, из угла рта свисала сигарета, а на груди было вышито – «Марио». Подойдя к стойке, он заказал эспрессо, бросил взгляд на Ласситера и отвернулся.

Ласситер выждал минуту и наконец решился.

– Извините, – произнес он, исчерпав свои познания в итальянском. – Извините! – повторил он.

Итальянец махнул рукой, как бы заявляя: «Отвали от меня!»

Ласситер немного подумал, затем постучал кончиком пальца по плечу Марио и спросил:

– Вы не знаете, где можно купить экземпляр «Оджи»?

Марио отрицательно покачал головой.

– Дело в том, что мне обязательно надо купить «Оджи». Слышали о таком?

Марио оглянулся. В его сердито-изумленном взгляде читался не требующий перевода вопрос: «Ты что, совсем охренел?»

– Еще слишком рано, синьор, – сказал бармен, бросая на Ласситера предупреждающий взгляд. – Вам придется подождать.

Ласситер пожал плечами, а Марио швырнул на стойку банкноту, подхватил сверток и, не говоря ни слова, двинулся в мужской туалет. Выждав еще одну бесконечную минуту, Ласситер отправился по стопам итальянца. Увидев Ласситера, Марио молча сунул ему в руки сверток и кивком указал на кабинки.

– Вы говорите по-английски?

– Нет.

Забавно. Внутри аккуратно перевязанного бечевкой пакета оказался рабочий комбинезон. От одеяния Марио он отличался только тем, что над карманом было вышито имя «Чезаре». Ласситер быстро переоделся и оценил полученный результат. Ноги торчали из штанин дюйма на три, и мокасины смотрелись столь же уместно, как шлем бейсболиста в опере. Тем не менее это была униформа, а она, как всем известно, – лучшая маскировка. При этом не важно, чья униформа – работника службы «Федерал экспресс», медсестры, полицейского или, как в данном случае, фирмы «Смерфа». Увидев форменную одежду, люди никогда не смотрят ее владельцу в лицо. «Кроме того, в комбинезоне гораздо удобнее, чем в грязных брюках», – решил Ласситер и поспешил засунуть свои еще не совсем просохшие штаны в ящик для мусора. По крайней мере комбинезон был сухим.

Машина Марио оказалась крошечным грузовичком, чуть больше пикапа, но меньше любого грузового автомобиля, который можно встретить на американских дорогах. Однако на обеих дверцах кабины стояли пятидесятиваттные спикеры.