– Лора.

Жизнь погасла в его глазах вместе с искрами силы. Кастор соскользнул с края выступа, и водопад унес его тело.

СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД

Лора достаточно часто спарринговала с Кастором и чувствовала, если что-то шло не так.

Молодые Ахиллиды увлеченно обсуждали начало Агона, ожидавшееся через два дня, возбужденные приготовлениями, в то время как остальные члены клана собирались в городе. Лору же занимало совсем иное: она вела обратный отсчет времени после их с отцом визита к Аристосу Кадму.

«Пришли мне свой ответ к концу Агона».

Оставалось девять дней. Отец говорил, чтобы она не волновалась, что он никогда не согласится. Но Лора не переставала думать об этом.

А Кастор был погружен в себя. Он двигался словно в замедленной съемке, точно тело стало слишком тяжелым для него. Они всегда идеально подходили друг другу в скорости – или, по крайней мере, он не отставал от нее, а она старалась соответствовать его силе.

Выражение его лица тоже вызывало тревогу. Лора видела, как над ним проплыла тень, будто облако закрыло солнце, погружая во мрак мир внизу.

Тук-тук-тук.

Лора вложила больше силы в последний удар тренировочным копьем. Кастор отступил на шаг, и его нога скользнула в лужице пота, собравшегося за время занятий.

– Еще раз! – приказал инструктор. – Быстрее!

Лора снова подняла копье. Кастор слегка согнулся, опустил подбородок, и быстро заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд на ее лице.

Девочка наклонила голову в беззвучном вопросе: Готов?

Он поднял посох. Она прочла ответ в движении его губ.

Лора начала упражнение – касание высоко, касание по центру, касание низко, и так по кругу. Кастор блокировал ее удары, но, когда он замедлил темп, ей тоже пришлось притормозить.

Быстрый стук посохов был для нее вместо барабанного боя, вторя грохоту щитов и звону клинков. Сквозь окна палило послеполуденное солнце, наполняя зал нестерпимым жаром. Фигуры тех, кто тренировался рядом, казались размытыми пятнами. Вонь, исходившая от тел, масел и резиновых ковриков, тяжело оседала в легких.

На последнем касании Лора проверила свою теорию, ударив сильнее, чем требовалось. Кастор потерял равновесие, со слабым вздохом соскальзывая на колени.

Лора оглянулась на инструктора. Тот повернулся к ним спиной, обходя их секцию тренировочного зала, раздавая наставления или скупую похвалу.

– Хорошо, Абреас… сильнее, Терон…

Когда Кастор выпрямился, Лора изобразила борцовский захват, наклонившись вперед, пока их лбы не соприкоснулись, и положила руку ему на затылок. Этот способ она придумала, чтобы разговаривать с ним между брейками.

– Ты в порядке? – прошептала девочка. – Если тебе нездоровится, надо было отменить тренировку.

– Я в порядке, – заверил ее Кастор. – Мой рейтинг и без того достаточно плох, чтобы еще снимать очки. И тебе не с кем было бы тренироваться, ведь Ван уехал домой.

Эвандер, один из дальних родственников Кастора, приехал погостить в Доме Фетиды за несколько месяцев до начала Агона, но после катастрофической серии тренировок родители забрали его домой. Лора обижалась на него за то, что тот не давал ей проводить время с Кастором. Но еще больше она злилась из-за того, что ей приходилось отсиживаться во время занятий, чтобы Кастор и Эвандер могли тренироваться в паре.

Ее так бесило, что Эвандер не мог отразить удар, не вздрагивая и не прикрывая голову. Она заслуживала этих тренировок больше, чем он, пусть и не была рождена в клане Ахиллидов.

– Выпей воды! – сказал инструктор. – Быстро. Мы пока закончим работать с ножом.

Не дожидаясь возражений, Лора забрала у Кастора посох.

Иди, приказала она ему глазами, кивая в сторону длинной скамьи в дальнем конце зала, где выстроились бутылки с водой. Но Кастор все равно подождал ее.

– Бросай это, Касси, – раздался чей-то ехидный голос. – Ты даже за девчонкой больше не можешь угнаться.

– Завидуешь, Орест? – парировал Кастор, все еще тяжело дыша. – Как говорит тренер, мы хороши настолько, насколько хороши наши партнеры. У бедного Сабаса нет никаких шансов, не так ли?

– Лучше кто угодно, чем больной, слабый червяк, – бросил Орест. – Давай уже, умирай скорее, ладно? Если бы твоя мать не была такой трусихой, она бросила бы тебя на какой-нибудь горе.

Лора швырнула бутылку с водой на скамейку и бросилась на него с кулаками. Кастор остановил ее, мягко коснувшись ее запястья.

– Тебе, конечно, виднее, – сказал он обидчику, – живешь себе так храбро с половиной мозга. Не волнуйся, никто не заметит, что ты до сих пор не овладел начальными навыками мечника. Впрочем, мы все болеем за тебя.

Подростки перешептывались вокруг, оглядываясь на тренера – не вмешается ли он. Но тот был занят разговором с другим инструктором. Ребята ухмылялись, предвкушая драку.

– По крайней мере, я не собираюсь становиться невестой змея, – огрызнулся Орест.

Лора резко втянула воздух. Кастор взглянул на нее, нахмурив темные брови. Довольный Орест был похож на ворону, поймавшую червяка.

– Она тебе не сказала? – удивился он, когда они возвращались к тонким тренировочным матам. – Это ее последний день здесь. Патерас в ярости от того, что ее тупой отец согласился выдать ее замуж за архонта Кадмидов. Старейшины встречались прошлой ночью и согласились выгнать ее. Мой отец мне все рассказал. Ее не отправили домой этим утром только потому, что ее отец умолял разрешить ей потренироваться в последний раз.

Боль и замешательство боролись на лице Кастора, когда он наблюдал за Лорой, ожидая подтверждения.

– Это неправда! – воскликнула она, раскрасневшись от стыда и от злости. – Все не так!

Лора не рассказала другу о встрече с Кадмидами, потому что… потому что и сама толком не понимала, что произошло. Но она верила, что ее отец откажется от предложения Аристоса Кадму. Отец никогда ее не отдаст.

– Никто не может отказать архонту Кадмидов. – Орест расплылся в самодовольной ухмылке. – Может, он придушит тебя, пока будет о тебя тереться, как…

Кастор нанес ему боковой удар кулаком в голову, и тот отлетел в сторону. Класс возликовал, когда Орест схватился с Кастором.

В лучший свой день Кастор бы ни за что не упал так, как упал тогда…

– Довольно! – крикнул инструктор. – Займите свои позиции. Мы начинаем…

Но Кастор не двинулся с места. Не мог пошевелиться.