– Отличный каламбур, – похвалила я, постаравшись улыбнуться как можно приветливее. – Но в данном случае нам ведь именно это и требуется.

Незыблемые законы мироустройства гласят – не существует ничего абсолютно бесконечного, на земле буквально все имеет свой неизбежный конец или логическое и обоснованное завершение. Конечны даже столь, казалось бы, неизмеримые величины, как любовь и бессмертие. Но, будто в пику всем известным мне аксиомам и правилам, проклятые Мариенрахские болота никак не желали заканчиваться, все разрастаясь и расширяясь до самой линии горизонта.

Солнце давно уже перевалило через свою высшую точку, и день начинал заметно клониться к вечеру. Голубой свод небес пятнали сиреневые ленточки сонной предзакатной дымки. Вскоре они сгустятся и уплотнятся, превращаясь в непроглядные полотнища черной ночной мглы. А ночи на болотах всегда особенно темны и страшны, потому что лишившаяся дневного тепла трясина начинает резко остывать, выделяя душные клубы вонючего пара, принимающего самые неожиданные и пугающие очертания. Зловеще ухает проседающий, сжимающийся от холода придонный ил, смачно чавкает покрывающая кочки губчатая масса, состоящая из перегноя, корней болотных растений и вязких лент желтой лягушачьей икры. Пронзительно-фиолетовым светом мерцают гнилушки, почти не отличимые от переливчатых бликов резво порхающих светляков. Нудно гудит прожорливое комарье. А омерзительные пиявки…

Я гадливо передернула плечами, пытаясь отвлечься от безрадостных мыслей. Мои кожаные сапоги напитались водой и разбухли, будто неподъемные колоды натирая замерзшие и натруженные ноги. Изъеденные мошкарой руки чесались невыносимо. Влажные волосы свисали неопрятными сосульками, падая на глаза и вызывая раздражение, периодически прорывающееся наружу в форме неких специфических выражений, весьма режущих ухо. Рядом, не менее изощренно, вовсю сквернословила Кайра.

– Демоны Нижнего уровня! – Эльфийка с трудом приподняла ногу, чуть ли не до колена облепленную толстым слоем дурно пахнущей грязи. – А я-то все думала – и чего мне так холодно? А оказывается, я давно подарила этому болоту подметку своего правого сапога…

– От сапог здесь никакого толку! – Принц тяжко доковылял до довольно обширного островка, поросшего глянцевыми листочками клюквы, и замученно рухнул на живот, носом вниз. – Баста, привал, сил моих больше нет…

– Весь мир превратился в болото… – с претензией на философию бормотнула телохранительница, неловко присаживаясь рядом с ним и пытаясь поудобнее пристроить свои негнущиеся ноги. – Питающееся сапожными подметками. – Она стянула рваную обувь, окинула ее оценивающим взглядом и сердито швырнула куда подальше. – Зато теперь я точно знаю, от чего умру – от ангины и мозолей.

– Не вижу смысла идти дальше. – Я опустилась на моховую кочку, тоже разулась и скептично уставилась на здоровенный водянистый волдырь, украшающий мою правую пятку. – Однако…

Принц приподнял нос из клюквы и задиристо округлил глаза:

– Что, железная моя, подись, уже пропало желание командовать отрядом и без жалоб нести тяжкое бремя лидера-предводителя?

– И не отрядом вовсе, а троицей смертельно усталых, грязных, оборванных и голодных авантюристов! – саркастично подсказала Кайра. – И кто там собирался на равных потягаться с судьбой? Может, не стоит, а?

– Ба, да ты и сама, никак, уже готова повернуть обратно? – издевательски приподнял бровь Тайлериан. – А как же честь, принципы, сила воли и хваленый бойцовский характер?

– Ну-у-у, – всерьез задумалась девушка. – Хм… А не послать ли их вслед за подметкой?

Мне решительно не нравился упаднический настрой моих спутников. Похоже, настало время подбросить пикантную шуточку и снять накопившееся напряжение. А то ведь всем известно, что, тот, кто с шуткой по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет…

– Принц, – как можно небрежнее начала я. – Отгадай загадку?

– Загадывай, – хитро прищурился юноша, только сейчас вспомнивший весьма нелестную характеристику, данную княжне наблюдательным лордом Денириэлем. – Заценим сейчас, что ты за интеллектуальный уникум такой самобытный…

– Тихо сзади подошел, дважды всунул и пошел.

Эльфийка возмущенно выкатила глаза:

– Ну знаешь, Рогнеда, подобной пошлости я не ожидала даже от такой грубой и неотесанной личности, как ты! А еще девушка!

– А-а-а, – с притворным негодованием протянула я, – так, значит! А ты слышала избитую фразу, что шутки каждый понимает в меру своей испорченности?

Кайра растянула губы в принужденную улыбку, невинно хлопая ресницами и усиленно делая вид, что ее это замечание ни в коей мере не касается.

«Ох уж мне это хваленое эльфийское самолюбие!» – иронично подумала я.

Принц задумчиво пожевал нижнюю губу, в его фиалковых глазах прыгали шальные смешинки:

– Я так понимаю, что отгадка должна носить самый безобиднейший характер, но, право же, затрудняюсь ее отыскать. Признаюсь, наповал сражен сим восхитительным образчиком устного красногорского юмористического фольклора!

– Тапочки это, – печально вздохнула я, роясь в своем походном мешке и извлекая из него запасную пару сапог. – Теплые, домашние и уютные, из овечьей шерсти связанные. У меня точно такие в Берестянске под кроватью валялись, тогда в должной мере не оцененные. – Я перебросила обновку эльфийке. – Примерь, не будешь же ты босиком ходить.

Телохранительница покаянно шмыгнула носом, примеряя подарок. Сапоги подошли идеально.

Кручинную голову можно утешить надеждой, безутешное сердце – успокоить заветной мечтой, мечту – остудить здравыми доводами, и только голодный желудок не соглашается ни на какие уговоры, а на компромиссы – не идет. Наши молодые желудки музыкально бурчали дружным и согласованным трио, настырно требуя пищи. Я отправила эльфов побродить по островку да набрать травы и веток помягче, подошедших бы для сооружения лежанки. Сама же быстренько разломала ствол сухой ивы, наловила крупных лягушек, в изобилии водившихся на болоте, разделала и, насадив на прутики их мясистые задние лапки, пристроила жариться над костром.

– Ум-м-м, вкусно-то как! – Кайра с прожорливым урчанием впилась в подрумяненные мясные ломтики. – Чье это филе? Белое, нежное, вкусом напоминает курятину…

– Лягушатина это, а точнее – жабятина! – равнодушно подсказал принц, за обе щеки уписывающий доставшуюся ему порцию. – У некоторых народов считается деликатесом!

– Это что, очередная шутка? – Телохранительница так и замерла с приоткрытым ртом, в котором виднелся непрожеванный кусок. – Не верю!

– И зря не веришь. – Мой аппетит ничуть не уступал мужскому. – Лягушка, она и в Офире лягушка!

– Тьфу-тьфу-тьфу, – эльфийка торопливо выплюнула жаркое, – пакость-то какая!

Она широко размахнулась, намереваясь забросить в болото прутик с мясом, но принц перехватил в воздухе ее расточительную руку, отобрал забракованное кушанье, подмигнул мне с самым хулиганистым видом и увлеченно принялся за добавку. Кайра брезгливо скривилась и вытащила из сумки подмоченный ржаной сухарь.