— Чем могу помочь? — спросила дама голосом старого ворона.

— Мне как можно скорее надо на Драй-Тортугас, — сказал я.

Она кивком указала на табличку на стене.

— Следующий рейс в полдень.

— Я должен отправиться туда немедленно, — возразил я.

— В полдень.

Я сделал глубокий вдох и постарался остановить себя, понимая, что оторвав собеседнице голову, я не решу проблему.

— У меня срочное дело, — начал объяснять я.

Она фыркнула и спросила с нескрываемым сарказмом:

— Настолько срочное, что нужен гидроплан?

— Да! — отрезал я, и женщина удивленно моргнула. — Мои дети — на борту катера, который плывет на Драй-Тортугас.

— Очень приятная поездка, — заметила она.

— Они не одни… а с человеком, который может им навредить.

Женщина пожала плечами:

— Позвоните с моего телефона в полицию. Они предупредят рейнджеров на Тортугас.

— Я не могу обратиться в полицию. — Я полагал, она не станет допытываться почему.

— Почему? — спросила она.

Я задумался. Сказать правду, конечно, было нельзя, однако ложь никогда не представляла для меня особого препятствия.

— Ну… — начал я, надеясь, что в голову придет нечто правдоподобное. — Он… он мой зять. Вы понимаете? Семейные проблемы. Если ввяжется полиция, сестра просто не переживет. И моя мать… ну, понимаете? Это наши личные дела, а у нее… плохо с сердцем.

— Хм, — с сомнением отозвалась женщина.

Я уперся в тупик, несмотря на свои уникальные творческие способности, но не отчаивался. Я уже бывал на Ки-Уэсте и знал, каким образом здесь делаются дела. Я полез за бумажником.

— Пожалуйста, — попросил я, отсчитывая сотню долларов. — Вы вовсе ничем не можете посодействовать?

Деньги исчезли, прежде чем я успел договорить.

— Не знаю, — произнесла она. — Сейчас спрошу у Лeроя.

В стене под расписанием виднелась дверь, и женщина скрылась за ней. Через минуту она вышла в сопровождении мужчины в летной форме тоже лет пятидесяти с суровыми синими глазами и расплющенным носом боксера.

— Что стряслось, шкипер? — поинтересовался он.

— Мне как можно скорее надо на Тортугас.

Он кивнул.

— Джеки так и сказала. Но по расписанию следующий рейс — через два часа. Мы обязаны придерживаться расписания. Ничего не могу сделать. Жаль, если у тебя неприятности, но…

Я плевать хотел, насколько ему жаль. Он не ушел, а значит, не отказал. Он торговался.

— Пятьсот долларов, — предложил я.

Лерой покачал головой и облокотился на прилавок.

— Прости, мужик, никакие получится, — сказал он. — Правила есть правила.

— Семьсот, — продолжил я, но он опять покачал головой. — Там мои дети, — напомнил я. — Маленькие и беспомощные.

— Я могу потерять работу.

— Тысяча баксов, — сказал я, и он перестал качать головой.

— Ладно.

Пусть финансово ответственные люди с насмешкой и суровым осуждением смотрят на расточителей, которые размахивают кредитками. Но по воле сурового флибустьера за аэропортной стойкой я попал, что называется, как кур в ощип. Пришлось обналичить две карточки, но когда я наконец утолил его нечестивую алчность, всего через пять минут после этого я уже пристегивался, сидя в пассажирском кресле гидроплана. Самолет неуклюже прокатил по взлетной полосе, набирая скорость, и взлетел в небо.

Парень на причале и его брошюрка заверяли, будто полет к Драй-Тортугас — красив и незабываем. Честно говоря, не помню. Я видел только, как ползет вперед стрелка часов. Она, казалось, двигалась намного медленнее, чем обычно. Тик. Долгая пауза. Тик. Пауза. Полет занимал слишком много времени. Я должен был попасть на остров первым. Сколько времени прошло с тех пор, как катер отошел от причала? Я пытался вычислить в уме. Вроде бы ничего сложного, но почему-то я сосредоточился только на скрежете зубовном и не мог думать про время.

К счастью для моих зубов, мне и не пришлось.

— Вон он, — сказал пилот, кивая в сторону окна. Это были первые его слова с момента взлета, и я на мгновение перестал стискивать зубы и посмотрел на него. Он снова кивнул: — Катер. С твоими детьми.

Я выглянул в окно и увидел внизу ослепительно белую палубу огромного, быстро идущего катера, который оставлял длинный пенный след за кормой. Даже с такой высоты я различал на палубе людей, хоть и не видел, есть ли среди них Коди и Эстор.

— Расслабься, — посоветовал мне пилот, — мы прибудем минут на сорок пять раньше, чем они.

Я хоть и не успокоился, но почувствовал себя немного лучше. Мы обогнали катер и оставили его позади. Как только он пропал из виду, пилот вновь заговорил:

— Форт Джефферсон.

Форт обретал очертания, по мере того как мы приближались. Он и впрямь выглядел впечатляюще.

— Какой большой, — заметил я.

Пилот кивнул:

— Здесь поместится стадион «Янки», и еще останется место.

Хотя я понятия не имел, зачем кому-то втискивать сюда стадион, но все-таки кивнул в ответ:

— Очень красиво.

Не следовало поощрять этого типа — он принялся разглагольствовать о Гражданской войне, об убийстве Линкольна, о пропавшем госпитале на ближайшей отмели, и тогда я перестал слушать и сосредоточился на форте. Он действительно был огромный. Если Кроули первым войдет в него, я ни за что его не найду. На дальней стороне форта торчал пирс — насколько я понимал, единственный на острове.

— Катер пристанет вон там, да? — уточнил я.

Пилот посмотрел на меня с полуоткрытым ртом. Я перебил его в разгар истории про маяк, который видно, только если отплыть на милю от форта.

— Да, — ответил он. — Но иной раз посмотришь, какая публика с него сходит, так пожелаешь, чтоб их скинули прямо вон там. — Он указал на полоску темно-синей воды между фортом и маяком. — На обед Морскому Вепрю.

— Кому?

Пилот ухмыльнулся:

— Морскому Вепрю. Самая большая акула-молот в мире, блин! Двадцать футов в длину и всегда голодная. Не советую там купаться, старик.

— Учту, — пообещал я. — А когда мы… э… приводнимся?

Он, кажется, слегка обвделся, что я не оценил его юмор, но все-таки простил меня. В конце концов, я заплатил достаточно, чтобы он взглянул сквозь пальцы на небольшую резкость.

Пилот еще замедлил ход. Подскакивая на небольших волнах, мы миновали вереницу свай, оставшихся от давно исчезнувшего причала, и оказались в очаровательной гавани. В дальнем ее конце стояли яхты, а у пристани — маленький катер Национальной парковой службы, с логотипом на боку. Мы затормозили, развернулись и пристали рядом.