Несколько минут прошли в скользкой тишине, где любое безобидное слово могло вызвать бурю. Жека это прекрасно понимал, поэтому молчал. Воронов более-менее придя в себя решил сменить тему разговора.

— Завтра мы с Катей едем в клинику, — едва слышно заговорил он.

— Что-то с ребенком? — заволновался Алексеевский. Вит покачал головой, и мужчина сделал другое предположение: — Будешь делать тест на отцовство?

— Да, — ответил Виталий, — мне нужно знать отец ли я.

— А если нет? — немного обеспокоено спросил Жека. Что там бы не делала Катя, она всё же оставалась его сестрой, а девочка, которую она носила под сердцем, являлась его племянницей.

— Если нет, то я с ней сразу же разведусь и лишу материнства, — жесткие слова давись легко Виталию, потому что это он сделает без особых сожалений. — После того, как Катю опустили прилюдно на нашей свадьбе, Бес понял, что от неё больше ничего не дождешься… Так что пользы от Катерины сейчас никакой.

Евгений только кивнул, будто бы ожидал чего-то подобного.

— Ты прекрасно понимаешь, что Катя станет ужасной матерью, — всё же решил объясниться Виталий, — она просто испоганит жизнь девочке.

— Я понимаю, — тихо ответил Жека, как бы неохотно. Тяжело принимать столь плачевное положение вещей, но против правды ему нечего было возразить.

— Думаю, ты будешь для девочки куда лучшим опекуном, чем твоя сестра, — высказался Вит, — конечно, если ты захочешь стать отцом ребенку своей сестры…

— Я не брошу ребёнка, — сказал Женя жестко. — Пусть ей не повезло с матерью, но девочку я не брошу!

— Вот и отлично, — постановил Воронов. Он именно этого решения и ожидал от друга. — Если же ребёнок мой, то девочка останется со мной. Естественно с Катей я разведусь в любом случае.

— Естественно, — задумчиво кивнул Евгений, прекрасно понимая, что о сохранении брака после громкого скандала не может быть и речи. — Я просто…

Алексеевский так и не закончил, ему помешали. Нерешительный стук в дверь нарушил мерное течение беседы двух мужчин, а после того, как они услышали голос той, кто посмел им помешать, они переглянулись.

— Женя, ты там? — голос Беляевой был приглушен.

— Да он здесь, — громко ответил за друга Вит. — Заходи, Даша.

Дверь медленно отворилась и в проеме появилась фигурка Белоснежки. Она обвела взглядом комнату, посмотрела на Воронова и практически сразу перевела взгляд на Евгения.

— Женя, нам надо поговорить, — её слова прозвучали твердо, хотя девушка явно нервничала, да и выглядела Дарья довольно бледной.

— Хорошо, — нахмурившись, ответил Алексеевский, — давай спустимся…

— Не нужно, — прервал Ворон друга, — оставайтесь здесь. Я пойду пройдусь, а вы пока можете поговорить здесь… наедине.

И покинул помещение, прекрасно понимая, что услышит весь разговор, ведь кабинете были установлены камеры видеонаблюдения.

***

Даша и до того, как вошла в кабинет чувствовала себя не очень уверенно, но после того, как Воронов равнодушно прошел мимо и оставил наедине с Жекой, ей стало еще и до ужаса обидно. Непонятная обида вкупе с неуверенностью не давали Беляевой сосредоточиться на том, что она должна сказать Жене. Почему-то тот факт, что Ворон так просто оставил её с Алексеевским после того, что произошло между ними в том кабинете, не давал ей покоя.

— Ты хотела поговорить? — улыбнулся Жека. Добродушное настроение мужчины удивило Беляеву. Он должен был злиться, ругаться, обвинять, но точно не вести так, будто бы она не спала с Витой, а он — с Женей.

— Да-а, — заикаясь, ответила Даша и заставила себя отвернуться от только что закрывшейся двери, где только что скрылся Воронов. — Я хотела попросить у тебя прощения…

— Не за что, — легко оборвал её Евгений.

Она вопросительно посмотрела на него. Поведение Алексеевского никак не влазило в её представление о поведении обманутого мужчины. Это мягко говоря настораживало.

— Как не за что? Ведь я тебе… — Беляева запнулась на этом слове, но его нужно было произнести, — изменила…

— Чтобы изменить, — парировал Женя, — нужно состоять в отношениях, а мы с тобой никогда не являлись парой, и уже никогда не будем.

Сердце у Даши упало. Значит, не было у нее даже шанса на восстановление отношений с ним. Что же ей теперь делать? Ведь Бесу нужна информация…

— Но… — голос Даши затих. Что сейчас сказать? Прости, что не люблю? Прости, что изменила тебе с мужчиной, которого ненавижу больше жизни?

— Никаких «но», Даша, — уверенно возразил Жека. — Ты меня никогда не любила. Да и я, как выяснилось, тоже не любил тебя. Любил лишь выдуманный образ, эфемерный и придуманный мною, а ты живая, реальная…

— Значит, никаких шансов? — тихо спросила Даша, теряя надежду, но при этом чувствуя странную легкость, будто происходящее было правильным и верным.

— Никаких, — всё тем же уверенным тоном ответил Алексеевский. — Так будет лучше, Даша. Я перестал жить в мире иллюзий, и тебе того же желаю. Не лги себе, как друг прошу, тогда многое обретет смысл.

Беляева не совсем поняла последние его слова, но устало кивнула. Только сейчас она поняла насколько устала. Устала от самой себя.

— Я не знаю, что мне делать дальше, — совсем растерянным голосом проговорила Даша. Она стала похожа на ребенка, который потерялся и не знает, как вернуться домой.

— Даш, не мне тебе давать советы, — тихо сказал Евгений, — но то, что мы не можем продолжать наши отношения не значит, что я перестаю быть твоим другом. Я всегда буду рядом, чтобы помочь.

Даша улыбнулась. Может, так оно и лучше. Только сейчас Даша поняла, каким грузом лежало на ее плечах осознание того, что ей придется использовать в своих целях этого человека. И пусть она теряла основной способ давления на Вита и источник информации, то теперь она обрела друга… Пусть друг и не всё знает о ней, но теперь не придется играть не свою роль. Да и то, что они останутся друзьями тоже совсем неплохо для её шпионской игры. Алкоголь, разговоры по душам и прочая дружеская дребедень поможет ей выведать нужную информацию.

— Я рада, Жень, — просто сказала она, — я очень рада этому.

И обняла его. Крепко. По-дружески.

Вечером того же дня Даша сидела на крыльце дома Вороновых. Она только что говорила с Катей. Вернее будет сказать, что это Катя говорила, а Даша делала вид, что слушает и сочувствует. Это было легко, Катерина не слышала никого кроме себя и так была увлечена жалением себя любимой, что Даша воспринималась ею скорее, как дополнительный интерьер. Сегодня такое положение вещей Дарью полностью устраивало. Ей надо было подумать, пусть и под нудное бормотание Катерины. Пару часов назад ей позвонили из редакции, в которой она работала, и поставили ультиматум либо она возвращается и начинает работать, либо увольняется. Ей пришлось уволиться… Этой работе Беляева отдала несколько лет своей жизни, любила её, гордилась ею. И всё же пожертвовала ради мести. Теперь Даша чувствовала себя ещё более опустошенной. За короткий промежуток времени она лишилась лучшей подруги и любимой работы. Чем ещё она готова пожертвовать во имя мести?