Кучер посмотрел на нее.

– Если вы, типа, поможете нам его догнать, я вас поцелую, – закончила она.

– Вот! – воскликнул кучер, обратившись к Треву. – Почему ты сам до этого не додумался?

– Договорились, я тоже тебя поцелую, – ответил тот.

– Нет уж, спасибо, – сказал кучер, явно наслаждаясь ситуацией. – В твоем случае я предпочту монтировку, только, пожалуйста, больше никаких штучек не выкидывай, потому что черта с два потом выведешь кровавые пятна с сиденья, ничего их не берет.

– Ладно, я попробую стукнуть тебя монтировкой, – сказал Трев. – Нам терять нечего.

– И мы вам дадим немножко денег, – сказала Джульетта.

– Прошу прощения? Я получу поцелуй, деньги и монтировку? От монтировки готов отказаться в обмен на еще один поцелуй.

– Два поцелуя, целых три доллара и никакой монтровки, – предложила Джульетта.

– Или только монтировка, и я, так и быть, рискну, – сказал Трев.

Гленда, которая наблюдала за ними с восхищением и ужасом, сказала:

– Я тоже тебя поцелую, если хочешь.

Она не могла не заметить, что ее предложение не вызвало особого восторга.

– А что скажут пассажиры? – спросил кучер.

Все четверо посмотрели в глубь омнибуса и поняли, что на них устремлены как минимум полтора десятка восхищенных вглядов.

– Соглашайся на поцелуй! – сказала женщина, державшая на коленях огромную бельевую корзину.

– И деньги бери! – добавил кто-то из мужчин.

– Мне плевать, поцелует она его и врежет по башке, только бы нас сначала высадили, – сказал старик из глубины омнибуса.

– А можно нас тоже поцеловать? – спросил какой-то парень. Его сосед захихикал.

– Если хотите, – угрожающе проговорила Гленда. Парни вжались в спинки сидений.

Джульетта ухватила кучера за уши, и в течение некоторого времени – слишком долгого, по внутренним часам Гленды и Трева, – слышался такой звук, как будто теннисный мячик всасывало сквозь струны ракетки. Наконец Джульетта отступила. Кучер улыбался, и вид у него был слегка обалделый.

– Ух ты, вот это было все равно что монтировкой по башке!

– Мож, я буду править? – предложил Трев.

Кучер одарил его улыбкой.

– Нет, спасибо большое, править буду я, и не вздумай со мной шутить. Я распознаю шельмеца, как только его вижу, а потому не подходи близко. Моя мамаша и то скорее стукнет меня монтировкой по башке, чем ты. Выкинь ее, слышь, иначе кто-нибудь заделает тебе такой пробор на голове, что на всю жизнь хватит.

Он подмигнул Джульетте.

– Если хорошенько подумать, иногда надо проминать лошадей бегом. Ну-ка, все в омнибус, кому надо в Сто Лат.

Лошади, запряженные в омнибус, не склонны бегать чересчур быстро, и, с точки зрения кучера, «бегом» считалось то, что большинство людей назвали бы шагом, но он все-таки умудрился развить скорость, которая, по крайней мере, не позволяла заскучать, любуясь придорожным деревом.

Омнибус, как и заметил кучер, предназначался для пассажиров, которые не могли позволить себе скорость, зато не особенно спешили. А потому сконструирован он был без особых излишеств. По сути, омнибус представлял собой повозку с двойными сиденьями по всей длине, которые начинались сразу за спиной у кучера. Брезент по обе стороны с горем пополам защищал пассажиров от непогоды и в то же время впускал внутрь достаточно воздуха, чтобы рассеять запах обивки, повидавшей человечество в самых разных настроениях и состояниях.

У Гленды сложилось впечатление, что некоторые пассажиры регулярно ездят туда-сюда. Пожилая женщина тихонько вязала. Парни то и дело разражались приглушенным хихиканьем, свойственным их возрасту, а гном смотрел в окно, но как будто ничего в отдельности не замечая. Никто ни с кем не разговаривал, не считая мужчины на заднем сиденье, который непрерывно беседовал сам с собой.

– Мы едем слишком медленно! – крикнула Гленда через десять минут подскакивания на ухабах. – Я бежать могу быстрее!

– Сомневаюсь, что он ушел далеко, – сказал Трев.

Солнце садилось, и через капустные поля уже тянулись тени, когда впереди на дороге показалась фигура, которая от кого-то отбивалась. Трев выскочил из омнибуса.

– Орк! Орк!

– Это те твари, – сказала Гленда, поспевая следом. – Дай-ка мне монтировку.

Натт согнулся в дорожной пыли. Сестры Вечного Движения скакали вокруг и хлопали крыльями, а он заслонял лицо руками. На пассажиров омнибуса Сестры не обратили особого внимания, но вскоре появилась монтировка, за которой с небольшим отрывом следовала Гленда. Впрочем, оружие не возымело эффекта, на который она надеялась. Сестры действительно очень напоминали птиц. Она не столько била их, сколько швыряла по воздуху.

– Орк! Орк!

– Перестаньте его мучить! – завопила Гленда. – Он не сделал ничего дурного!

Натт схватил ее за запястье. Он даже не особенно надавил, но Гленда вдруг поняла, что не может пошевельнуть рукой. Как будто к ней привязали огромный камень.

– Они здесь не для того, чтобы мучить меня, – сказал он. – Они хотят защитить вас.

– От кого?

– От меня. По крайней мере, так должно быть…

– Но я не нуждаюсь в защите! Просто смысла не вижу!

– А они полагают иначе, – сказал Натт. – И это еще не самое худшее.

Крылатые создания описывали круги, а остальные пассажиры, которых объединяла типичная для Анк-Морпорка любовь к уличным зрелищам, вышли из омнибуса и превратились в заинтересованных зрителей. Сестры явно обеспокоились.

– Куда же хуже? – спросила Гленда и погрозила монтировкой ближайшей Сестре, которая поспешно отпрыгнула.

– Возможно, они правы.

– Так, ну допустим, ты орк, – сказал Трев. – Орки, говорят, ели людей. Ты кого-нибудь съел в последнее время?

– Нет, мистер Трев.

– Ну вот и кончен разговор!

– Нельзя арестовать человека за то, чего он не делал, – глубокомысленно кивая, заявил один из пассажиров омнибуса. – Это главный закон, вот что.

– А что такое орк? – спросила стоявшая рядом с ним женщина.

– О, давным-давно в Убервальде, или еще где-то, они рвали людей на части и пожирали.

– Вот они, иностранцы, – сказала женщина.

– Но сейчас они все умерли.

– Ну и хорошо. Чаю кто-нибудь хочет? У меня полная фляжка.

– Все умерли, кроме меня. Я орк, – повторил Натт и посмотрел на Гленду. – Прошу прощения. Вы были очень добры, но я понимаю, что я орк, и с этим ничего не поделаешь. У меня будут неприятности, и я не хочу втягивать и вас.

– Орк! Орк!