Как и любое другое применение губ и рук — улыбка, поглаживание, надувание губ или удары кулаком, — звуковые сигналы устанавливают связи между людьми, которым нужно или хочется быть связанными, например для взаимопомощи, установления иерархии или выражения враждебности. С этой точки зрения няня, воркующая над младенцем, выполняет языковое действие того же общего плана, что и честолюбивый студент, который приветствует меня с повышением тона на последнем слоге: Good morning, sir[172]. Если это коммуникативные акты, то придется переопределить понятие коммуникации: это не передача ментального состояния от А к В (и тем более не просто передача информации), а установление, усиление и модификация прямых межличностных отношений. Однако лучше было бы сказать: это не коммуникация, а речевое общение. Речь позволяет устанавливать отношения с другими людьми.

У крупных приматов эту роль играет хорошо изученная процедура груминга (чистки). Груминг связывает мать с ребенком, устанавливает иерархию («порядок клевания») среди самцов, связывает самцов и самок перед совокуплением и вообще в широком смысле объединяет весь клан или группу совместно проживающих животных. Но груминг требует существенных затрат времени. При превышении популяцией определенного размера его становится трудно использовать для общения. Робин Данбар предположил, что сообщество, объединенное грумингом, может достичь размера примерно в пятьдесят пять особей, прежде чем распасться. После разделения сообщества груминг между его частями становится невозможен: вы принадлежите либо к старой группе, либо к новой. Нельзя ловить блох у «неродных» шимпанзе{176}.

Существует разительное сходство между этой картинкой социальной жизни приматов и тем, как реально разговаривают люди. Членораздельная речь позволяет группе увеличиваться значительно, но не бесконечно. Речь любого индивидуума — часть его личности как члена некоторого сообщества, определяемого областью, регионом, городом, возможно, даже улицей и несомненно кланом или семьей. Диалектные варианты — еще один аспект лингвистического разнообразия — играют ту же структурирующую функцию, что и груминг у шимпанзе. Коротко говоря, язык определяет этническую принадлежность.

В данном контексте этническая принадлежность не имеет ничего общего с родословной, наследственностью, расой, группой крови или ДНК. Она определяется тем, как образуется и самоопределяется социальная группа.

Поразительное разнообразие акцентов, которые можно услышать у обитателей Британских островов, ярко демонстрирует, как тонко манера говорить разделяет людей на группы. Разные звуки указывают на проживание в Эссексе, Норфолке, одной из трех частей графства Йоркшир, Тиссайде, Эдинбурге, Абердине, Оркни, Шетланде, Люисе, Глазго, Ливерпуле, Манчестере, Бирмингеме, Северном или Южном Уэльсе, Сомерсете, Скили, Соленте и Кенте; а в довершение всего лондонский акцент, который теперь называют эстуарным, на слух разделяется на два, в зависимости от того, живете вы на северном или южном берегу мутного устья Темзы. Кроме того, есть особенности произношения, которые подавляют региональные или сливаются с ними, указывая на место в иерархии британского общества: от произношения уроженцев фешенебельного Мейфэра до сходного, но не идентичного выговора выпускников частных школ (которые называются общественными), выпускников общественных школ (которые называются грамматическими) и до остальных. Конечно, некоторые копируют не одноклассников, а ведущих передачи Би-би-си (это, вероятно, мой случай), демонстрируя приверженность идее «образованной речи» как наиболее авторитетного (в культурном смысле) диалекта. В Великобритании стоит вам открыть рот, как вы уже оповестили всех о том, откуда вы родом и к какому классу общества принадлежите.

В мюзикле «Моя прекрасная леди», основанном на пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион», которая в свою очередь является пересказом гораздо более древней истории, профессор Хиггинс вопрошает: «Почему же англичане не учат своих детей говорить?» На это следовало бы ответить так: еще как учат, профессор Хиггинс. Детей учат объявлять, что они родом из Тайнсайда или Абердина, выпускники Итона или рядовые британцы, леди из Эдинбурга или рыбаки из Ньюквея. Британец просто не может этого не услышать. Если письменный английский играет роль международного языка общения, то английская речь — как и любая другая — позволяет весьма детально вас охарактеризовать.

Это свойство присуще всем человеческим языкам, и, вероятно, лишь оно является поистине универсальным. Каждый язык говорит слушателю, кто вы, откуда пришли и к какому обществу принадлежите. Лингвистическое разнообразие, включая мельчайшие нюансы произношения, в рамках взаимопонятной речи, — механизм, с помощью которого выполняется эта базовая социальная функция.

Речь сообщает еще больше подробностей об индивидуальности говорящего. Никакие два человека не произносят в точности одинаковые звуки, даже если говорят на одном местном варианте языка. Когда мне звонила теща, она всегда начинала со слов Allo! C’est moi![173] Пустые слова, думал я каждый раз. Но ее клишированное приветствие лишь отчасти было предназначено для установления связи. Главным образом оно подтверждало наши межличностные отношения, основанные на непреодолимом различии между нею и мной. Каждый речевой акт, что бы ни было сказано, делает именно это.

Индивидуальное произношение и формы речи различаются не потому, что для этого есть физические, интеллектуальные или практические причины, — пародисты показывают, что при достаточном старании можно сымитировать сонограмму другого человека. Индивидуальная речь потому и индивидуальна, что одна из фундаментальных и, возможно, первичных целей говорения — служить средством дифференциации, не только указывая, откуда вы родом, каково ваше социальное положение, к какому клану или банде вы принадлежите, но и то, что «я — это я, а не вы».

В истории с Вавилонской башней все шиворот-навыворот. Человеческая речь, скорее всего, исходно предназначалась для демонстрации различий, а не общности.

В малонаселенных частях света, где путешествия затрудняются географическими особенностями — высокими горами, безводными пустынями или густыми джунглями, — лингвистическое разнообразие особенно велико. Это объясняется тем, что племена, живущие в Папуа — Новой Гвинее на великих австралийских равнинах и в бассейне Амазонки, не часто вступают в контакты со своими соседями. Даже в такой развитой стране, как Швейцария, физические препятствия, столетиями затруднявшие контакты между жителями тамошних многочисленных высокогорных долин, оставили свой след в виде долгого сосуществования четырех основных языков. А вот там, где географические условия больше благоприятствуют путешествиям, а следовательно, и контактам, обменам, торговле и войнам, лингвистическое разнообразие куда меньше. Языки объединяются, когда объединяются люди.