— Оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем прежде.

Когда он встал, внизу выстроились его заступники, прославленные бойцы: Ральф Хромой, Рыжий Ральф Стонхауз, Нут-Цирюльник. Стонхауз держал знамя Грейджоев — золотой кракен на черном, как полночное море, поле. Как только он развернул его, капитаны и короли стали выкрикивать имя лорда-капитана. Виктарион дождался, когда они умолкнут, и начал:

— Все вы меня знаете. Если хотите услышать сладкие речи, поищите их в другом месте. Я петь не мастер. У меня есть топор и вот это. — Он покачал вечу два огромных своих кулака в кольчужной броне, а Нут поднял над головой устрашающий боевой топор. — Я был хорошим братом, — продолжал лорд-капитан. — Когда Бейлон задумал жениться, он послал на Харло за своей невестой меня. Я командовал его ладьями во многих сражениях и был побежден лишь однажды. После первой коронации Бейлона я отплыл в Ланниспорт, чтобы подпалить львиный хвост. Во второй раз он доверил мне освежевать Молодого Волка, если тот побежит в свое логово. От меня вы получите больше, чем получили от Бейлона. Вот все, что я хотел вам сказать.

— ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН НАШ КОРОЛЬ! — закричали его заступники, а из сундуков полилось серебро, золото, драгоценные камни — богатейшая военная добыча. Капитаны принялись хватать самое лучшее, повторяя клич: — ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! — Эйерон пристально следил за Вороньим Глазом. Выскажется тот сейчас или предоставит вечу идти своим чередом? Орквуд с Оркмонта шептал что-то на ухо Эурону.

Но не Эурон положил конец крикам, а женщина. Она заложила два пальца в рот, и ее свист рассек поднявшийся шум, будто нож.

— Дядя! Дядя! — Выхватив из кучи крученую золотую диадему, она взлетела на ступени. Нут схватил ее за руку, и Эйерон долю мгновения еще надеялся, что заступники брата заставят женщину умолкнуть. Но она вырвалась и сказала Рыжему Ральфу нечто такое, от чего он шарахнулся в сторону. Вече затихло. Всем было любопытно послушать, что скажет дочь Бейлона Грейджоя.

— Спасибо, что принес на мое вече такие богатые дары, дядя, — обратилась она к Виктариону, — но напрасно ты оделся в доспехи. Обещаю, что не трону тебя. — Аша повернулась лицом к капитанам. — Нет никого храбрей моего дяди, нет никого сильнее и злее в бою. И до десяти он считает не хуже любого, я видела… правда, чтобы добраться до двадцати, ему приходится снимать сапоги. — В толпе засмеялись. — Однако он пережил всех своих жен и не нажил ни одного сына. Вороний Глаз старше его и имеет больше прав…

— Верно! — заорал снизу Рыжий Гребец.

— Верно-то верно, но у меня прав еще больше. — Аша нахлобучила золотую диадему на свои темные волосы. — Брат короля не может опережать королевского сына.

— Сыновья Бейлона все мертвы, — крикнул Ральф Хромой. — Здесь я вижу только его дочку!

— Дочку? — Аша сунула руку за пазуху. — Ого! Что это тут? Показать вам? Некоторые не видали такого с тех пор, как их отняли от груди. — Смех раздался снова. — Беда, когда у короля титьки растут — так ведь в песне поется? Ты верно заметил, Ральф, я женщина… не старуха, правда, а куда моложе тебя. Ты ведь у нас не только на ногу хромаешь? — Аша выхватила кинжал, спрятанный у нее на груди, и подняла его высоко. — Я еще и мать, а это мое малое дитятко. Ко мне, заступники! — Вызванные стали чуть ниже нее: Кварл-Девица, Тристифер Ботли и рыцарь Харрас Харло с мечом Приход Ночи, не менее прославленным, чем Багровый Дождь Дунстана Драмма. — Мой дядя сказал, что вы все его знаете. Вы знаете и меня…

— Не худо бы узнать тебя ближе! — крикнул кто-то.

— Ступай домой и узнай поближе свою жену, — крикнула в ответ Аша. — Дядя сказал, что даст вам больше, чем дал мой отец. Что же это такое? Золото и слава, скажете вы. И воля, которая слаще всего. Да, отец дал нам все это… и вдов у нас приумножил, как подтвердит вам лорд Блэкрид. Сколько ваших домов пожгли, когда сюда пришел Роберт? Сколько дочерей обесчестили? Сожженные селения и разрушенные замки, вот что дал вам отец. С ним вы изведали вкус поражения, с дядей нахлебаетесь досыта. Я обещаю совсем другое.

— А ты что нам дашь? — спросил Лукас Кодд. — Вязать нас усадишь?

— Да, Лукас. Мы свяжем себе королевство. — Она перебросила кинжал из руки в руку. — Пусть нам послужит примером урок Молодого Волка, который выигрывал каждое свое сражение… а в итоге проиграл все.

— Волк не кракен, — возразил Виктарион. — То, что кракен схватил, он уже не выпустит, будь то ладья или левиафан.

— Что же такое схватили мы, дядя? Север? Иначе говоря, множество лиг земли далеко от моря. Мы взяли Ров Кейлин, Темнолесье, Торрхенов Удел, даже Винтерфелл — а что получили взамен? — По знаку Аши люди с «Черного ветра» вынесли вперед дубовые сундуки. — Вот богатства Каменного Берега. — Из первого сундука на ступени посыпалась галька — черные, серые, белы голыши, гладко обкатанные морем. — Вот сокровища Темнолесья. — Во втором сундуке лежала груда сосновых шишек. — Вот, наконец, золото Винтерфелла. — В кучу гальки и шишек покатились круглые желтые репки величиной с человечью голову. Аша подцепила одну на кинжал. — За это, Хармунд Шарп, погиб в Винтерфелле твой сын Харраг. — Она метнула репу тому, кого назвала. — У тебя ведь есть еще сыновья? Если хочешь променять их на репу, кричи в короли моего дядю.

— А если я закричу тебя, что будет? — спросил Хармунд.

— Будет мир. Будут земли. Будет победа. Я дам вам мыс Морского Дракона и Каменный Берег. Там плодородная земля, строевой лес, а уж камней столько, что все младшие сыновья смогут построить себе по чертогу. Мы получим и северян… в союзники, чтобы выступить вместе против Железного Трона. Выбор прост. Я — это победоносный мир, дядя — это война и неминуемое поражение. — Аша спрятала свой кинжал. — Выбирайте, Железные Люди.

— ПОБЕДА! — закричал Родрик-Чтец, сложив ладони у рта. — Победа и Аша!

— АША! — подхватил лорд Бейелор Блэкрид. — АШУ В КОРОЛЕВЫ!

— АША! АША! АША! — грянула команда «Черного ветра». Они топали ногами и вскидывали вверх кулаки. Эйерон не верил своим ушам. Она хочет оставить незавершенным отцовский труд! Однако Тристифер Ботли кричит ее имя, и многие Харло тоже, и Гудбразеры, и краснолицый лорд Мерлин. Никогда бы он не подумал, что столько народу отдаст свои голоса… за женщину!

Другие, однако, помалкивали или шептались с соседями.

— Не надо нам трусливого мира! — взревел Ральф Хромой, а Ральф Стонхауз, размахивая знаменем, завел сызнова: — Виктарион! Виктарион! ВИКТАРИОН! — В толпе начинали толкать друг друга. Кто-то запустил в Ашу сосновой шишкой. Она увернулась, и корона, которую она сама на себя надела, свалилась у нее с головы. Жрецу казалось, что он оказался на вершине огромного потревоженного муравейника. Крики «Аша» и «Виктарион» сталкивались в воздухе — точно шторм бушевал над холмом. Штормовой Бог посетил нас, чтобы посеять раздор и ярость, думал Эйерон.

Но весь этот гвалт рассек, как удар меча, голос рога.

Раскаленный зловещий вопль, повисший в сыром морском воздухе, пронизывал тело до самых костей.