– Поймите, – говорил контральто-майор, – если мы их не остановим, начнется кошмар. Я выдаю вам ужасные тайны, но ведь вы уже в курсе многого. Нам надо действовать любой ценой.

«Вот именно, – продолжала раздумывать девушка, – любой ценой. Чего же вы об этом раньше-то молчали, что любой ценой? Плевать вам на Браста, плевать вам на меня, да на всех вам наплевать, начхать и растереть подошвами. А я, дура, поверила. За подразделение Браста, за тактическую единицу они пекутся, за людей. Кукиш с маком. Вначале втянули их в свою мерзкую стряпню, теперь все переиначили, бумажные планы свои перетасовали и нынче им Браст и его подразделение – кость в горле. Ухлопали бы его, если бы могли. Теперь просите, чтобы мой милый, нежный, прикончил начальника своего отряда. А что потом с ним будет? Ни черта мятого я в уставах не понимаю, но думаю, его тут же казнят: военно-полевой суд или расстрельная команда, что там у них бывает? Чего-чего, а деревьев в стране Мерактропии хватает, знаем из географии, будет где веревку для исполнения приговора подвесить».

– Контральто-майор, – произнесла она вслух, – я больше не хочу участвовать в ваших экспериментах, я хочу отправиться домой.

– Господи Великий Эрр, сеньорита, милая, но не можем мы вас отпустить, не имеем права!

– Я дам все нужные подписки о неразглашении, отпустите меня. Прошу вас! – глаза у нее были уже на мокром месте, она едва сдерживалась чтобы не плакать.

– Давайте попробуем еще раз, Маарми! Их надо остановить. Я же вам объяснял, их полковник сошел с ума.

– Госпожа наша Светлая Фиоль! но я-то тут причем?

– Вы наше единственное связующее звено! – Штюллинг почти кричал, по лицу его ходили желваки. – Ну не можем же мы просить брашей: «Понимаете, мы тут готовили на вас внезапное нападение, а вот теперь решили его отложить. Не можете ли вы, если не трудно, перехватить нашу спецгруппу и передать им сообщение об отмене, или, если вас не затруднит, прихлопните их, пожалуйста. Спасибо, заранее благодарим. Будем премного обязаны». Так что ли?

«Значит, эти типы готовы убить не только полковника, но и всех там, если бы имелась возможность», – холодея сообразила она в очередной раз, эдакие наплывы-повторения открытий для самого себя и как будто по новой, как при перечитывании хорошей книги – всегда что-то впервые.

– Давайте, еще раз пробовать, – в голосе контральто-майора звенел металл.

«Они не выпустят меня добровольно, они меня никогда не выпустят, – констатировала Маарми. – И в конце концов они заставят меня. Сделают со мной что угодно и заставят. Мысли не удержишь. Когда я начну извиваться, под током, Браст услышит это и выполнит что скажут. А потом, потом его казнят и меня тоже не помилуют, слишком много я знаю, слишком важный это секрет по сравнению с моей жизнью. Нужно не дать им такой возможности. Ведь когда они решат, что без пыток дело не пойдет, они свяжут мне руки и тогда я буду совсем бессильна, – подумала она во внезапном озарении. – Только так я спасу Браста. Спасу не успев предать».

– Хорошо, – сказала она холодно, оборвав майора среднего звена на полуслове. – Давайте, я немного отдохну, а часа через два попробуем еще раз.

Господин Штюллинг глянул на нее с облегчением.

Глав-штурм-майор попал в затруднительное положение очень скоро, когда уже ощущал себя на коне (давно и надежно вымершем на Гее представителем фауны). Мероид подобрал соответствующую моменту смену операторов: двух обученных кнопочной манипуляции дебилов, выходцев из дальней южной провинции, а так же, самого непутевого из всех офицеров запуска боевых систем – этот, запуганный жизнью юнец, страдал комплексом неполноценности, а его отношение к аппаратуре станции наведения на цель, напоминало мистическое поклонение верующего мощам святого, он испытывал священный трепет прикасаясь к кнопкам и панелям, боясь осквернить их своим невежеством. Как сей юноша закончил офицерские курсы, было одной из необъяснимых загадок для Мероида. Более трудной задачей была подборка смены комплекса энергетической накачки. Штурм-майор не был един в двух лицах и потому, ему нужна была команда могущая выполнить все его распоряжения, подаваемые из кабины наведения на цель, не задавая лишних вопросов. Он справился и с этим.

Новость свалилась внезапно, когда он, сидя в кабине, преподавал операторам ратный устав. На боевые порядки пожаловали трое людей из военной спец-полиции. Мероид распорядился не пропускать их, до его прихода. По пути к КПП, он обдумывал создавшееся положение. Данное событие шло в разрез с его героическими планами, но с другой стороны, противоречие заключалось в том, что пока он не сделал ни одного шага выдающего его намерения, даже подборка плохо обученного расчета, была на руку, это можно было интерпретировать, как лишнюю подстраховку для безболезненного пролета брашей.

– Унтер-капитан Барш, – представился ему, стоящий впереди коллег, полицейский.

Мероид посмотрел на него снизу вверх: габариты гостя внушали уважение. Штурм-майор отдал честь и также представился. Спутники унтер-капитана пожелали остаться неизвестными.

– Капитан, – продолжал Мероид. – Не сочтите за труд предъявить мне документы.

– Ваши люди уже тщательно изучили их майор.

– И все-таки.

Мероид просмотрел бумаги, его глаза изумились громадному числу печатей с великим разнообразием значков, изображающих рыб, птиц, подводные лодки часы и прочие условные обозначения секретных объектов. Данный унтер обладал гораздо большим допуском к тайникам Империи, чем хозяин мощнейшего газодинамического лазера планеты.

– Прошу ко мне в кабинет, капитан, – сказал Мероид возвращая бумаги. – Вы к нам надолго?

– Поживем, увидим, – громила сделал знак подчиненным и они двинулись за майором. По дороге, в процессе бестолкового разговора, Мероид беспорядочно анализировал ситуацию. Он не видел выхода. Поскольку в своих планах он опирался только на себя, теперь, наверняка, попав под постоянное наблюдение, он будет бессилен. Унтер-капитан прошьет его насквозь при малейшей попытке уничтожить противника или даже перевести станцию в повышенную степень готовности.

У входа в кабинет стоял давешний первогодок. Дойдя до дверей, унтер-капитан Барш снова подал знак своим сопровождающим. Мероид открыл перед ним звукогазопулерадиоционнонепроницаемую дверь, но капитан пропустил его вперед и вошел следом. Дверь закрылась, и Мероид понял, что у него есть одна попытка.

– Сдайте мне ваше личное оружие штурм-майор, – произнес Барш. – За вашу безопасность теперь отвечаю я.

– Я надеюсь это не арест, капитан?

– Нет, нет майор, просто формальность, – улыбнулся полицейский. – Мы вам полностью доверяем.

И тогда Мероид выстрелил ему в лицо и попал.

Она долго, неслышно ковыряла стену вилкой и ложкой, вытаскивая из-под жесткой пластиковой крышки, на свет божий, яркий разноцветный жгут.