– Слушай, Алена, – сказал Игорьтерпеливо, как маленькой девочке. – Я понимаю, ты, как и менты, видишь вовсех, даже нормальных людях потенциальных преступников. Это у тебя чистопрофессиональное. И логика у тебя, извини, вывихнутая. Я же тебе сказал, чтоработаю в службе безопасности. Я тоже профессионал до мозга костей, я ситуациюмгновенно оцениваю и просчитываю. И поэтому в нее столь подозрительно быстровписался. А ты пытаешься найти в этом некий криминал. И находишь, чтохарактерно!

– Вовсе не криминал я нахожу, а, извини,именно недостаток профессионализма. Дело не в том, быстро или медленно тывписался в ситуацию. Это боевая ситуация, она требует нештатных действий,согласна. И тут у тебя все в порядке. Но когда речь идет о мелочах... С однойстороны, ты оставляешь на моем автоответчике два сообщения – встревожен, хочуувидеться, то да се. Это на всякий случай, чтобы отмести малейшие, могущиевозникнуть подозрения. Но с чего бы мне тебя подозревать, согласись?! Тыперестарался. Это называется – на воре шапка горит.

– Это называется по-другому, –сердито бросил Игорь. – Знаешь как? Тихо шифером шурша, крыша едет неспеша. У тебя едет. Твоя крыша. Я живой человек, со своими эмоциями ичувствами... с чувствами к тебе, между прочим, к тебе, глупой бабе, а ты их всенаизнанку выворачиваешь и к какому-то сюжетному ходу подстраиваешь.Ладно, – устало махнул он рукой. – Мели, Емеля, твоя неделя! Что тытам еще насчитаешь? Какие мои проколы?

– Они тоже из области непредусмотренныхмелочей. Когда мы сейчас договаривались о встрече, ты не спросил мой адрес. Ятебе говорю: подходи к моему дому. Ты и подошел. Откуда ты мой адрес знал? Нознал... Дальше. Ты спросил, может, кто-то из мушкетеров меня до постелипроводил. Но ведь ты знал, что я замужем. По логике, ты должен был спросить,могу ли я уйти и не спохватится ли мой муж. Я тебе даже тогда, в поезде, ничегоо своих проблемах с мужем не сказала. Ты просто железно знал, что Михаила здесьнет, что он в Москве. Именно поэтому мои фотографии – как я лежу связанная наЛюськином диванчике – отправились к Михаилу в Москву. Ты с твоим подельникомдумали, что он сразу с места сорвется, кинется меня выручать и попадет вловушку? Просчитались вы, ребятки. Я могла менту сказать, что Михаил менябросил, что он все равно не приедет, но этот проворный тип уже велел заклеитьрот и успел сделать мне укол, я отключилась...

– Бросил? – растерянно спросилИгорь. – Муж тебя бросил? Почему? За что?

– Ну, почему женщин бросают?Разлюбил! – вздохнула она. – Я тогда из Москвы возвращалась, ну в томСВ... Приезжала, пыталась с ним встретиться, уговорить вернуться, но незастала. Он в Болгарию улетел. Вот я с горя и... А ты думал, я в тебя влюбиласьс первого взгляда? Или у меня хобби такое – с попутчиками спать? – ехидноусмехнулась она.

– В Болгарию? А когда вернется? –Игорь пропустил ее ехидство мимо ушей.

– После десятого, – вздохнулаона. – Уже в принципе скоро. Но, повторяю, я в качестве приманки уже негожусь. Михаил на мне явно крест поставил. А он человек жестокий ибесповоротный...

– Жестокий и бесповоротный... Ты обещалакак минимум пять доводов, а привела всего четыре, – Игорь с улыбкойпоказал руку, на которой было загнуто четыре пальца. – Еще давай!

– Да ведь ты и сам пятый довод толькопривел, вот так, спонтанно, спросив, когда Михаил из Болгарии вернется.

– А может, у меня чисто человеческийинтерес? Может, это я просто к слову!

– Может быть. Только не верю я в твойчисто человеческий интерес, ты уж извини.

– Смотрю, я в твоих глазах просто чудищекакое-то, – исподлобья поглядел Игорь. – Если так дело пойдет, тыскоро заговоришь, будто и Люська эта была убитому менту сообщница, и я с ними водной связке болтался.

– Все возможно, – задумчиво кивнула Алена. –Хотя насчет Люськи – это вряд ли. Алекс говорил, ты дважды ее Любкой назвал,значит, даже не знал толком, как ее зовут. Поэтому...

– Ох, я погляжу, этот твой Алекс парнишкавесьма приметливый, даром что с виду дитя дитем! – хмыкнул Игорь, и Алена толькоусилием воли подавила желание взяться за сердце, которое так защемило, ну такзащемило...

Там, в ее постели, на новом синем,звездно-лунном белье, спящий, притихший, он и впрямь выглядел мальчишкой. Летна десять моложе себя теперешнего. А ее, значит, на все двадцать...

Вряд ли Игорь понимал, какую жестокую рану ейнанес. Но ведь страдание – разменная монета! Получив ее, мы немедленноторопимся ею расплатиться. Потому Алена и выпалила то, что, может, инамеревалась поначалу утаить:

– У тебя есть определитель номера намобильнике?

– Ну. А при чем тут это? – свелброви Игорь.

– Помнишь, тебе несколько минут назадпозвонили? Посмотри, с какого номера?

– Да зачем, я не пойму? – пожал онплечами, но все же достал телефон: – Ну, пожалуйста, вот. 907-21-84. Мне этотномер ничего не говорит.

– Зато мне говорит, – заявила емуАлена. – Это мой номер. Моего сотового. Вот этого. А теперь посмотри сюда.

Она вызвала на свой дисплей последнийвызванный номер. Выстроился довольно длинный ряд цифр: 8-910-937-21-68.

Игорь вглядывался в него, напряженно шевелягубами.

– Узнаешь? – нетерпеливо подтолкнулаего Алена. – Или свой собственный номер тебе тоже ничего не говорит?

– Мой, и правда... – протянул Игорьдовольно растерянно. – Но почему?.. Как ты узнала?

– Ты сам его назвал. Правда, не мне, асвоему сообщнику. Когда вы стояли под балконом дома пятьдесят один на улицеАвдеева на Мещере и ты ругал этого придурка, что он меня упустил. Помнишь?

Он коротко, резко выдохнул. Помолчал. Ипринялся носком ботинка сгребать уже разворошенный Аленой сугроб:

– Но если ты меня там видела, еслиузнала, зачем приводить эти детские доводы? Зачем голову мне морочить?

– Я тебя не видела, повторяю. Только твоютень в этом длинном пальто. Но мало ли народу носит длинные пальто! И все моидоводы, ты совершенно прав, могли быть объяснимы так и этак, все они моглиоказаться совершенно дурацкими. И когда я вышла из дому и увидела тебя... какты стоял под этим снегом... – Она помолчала, изо всех сил удерживаясь, чтобы несказать: «И какие были у тебя глаза».

Удержалась! Сказала другое:

– Ну, словом, я решила сразу всепроверить. Расставить все точки над этими самыми i.

– Расставила?

– Ну да.