Рассердившись в свою очередь, что его отчитали, как мальчишку, в присутствии Людвига и Мадлен, он поспешно покинул комнату. Дрожа всем телом после своей обличительной речи, Эрмин склонилась над Шарлоттой. Она приподняла одеяло и простыню, ужаснувшись при виде кровавой лужи, растекающейся под телом подруги.

— Мадлен, пойди смени Одину. Ты знаешь, как ухаживать за новорожденным. Попроси ее прийти сюда, умоляю тебя.

Эрмин делала все возможное, используя свой опыт многодетной матери. Дав жизнь пятерым детям, она считала, что справится с ролью акушерки. «А вдруг я совершила ошибку? — засомневалась она. — Нет, это было единственно возможным способом помочь ей разрешиться от бремени. Да, Шарлотта может от этого умереть, но также есть шанс, что она наберется сил и вырастит Адель и ее братишку».

В комнату с многозначительным выражением лица вошла Одина. Они поняли друг друга без слов. Индианка провела очередной осмотр, затем с силой растерла живот Шарлотты.

— Кровотечение останавливается, — заявила она через несколько минут, показавшихся бесконечными. — Теперь ей нужно прийти в себя и поесть. Людвиг, сходи поздоровайся со своим сыном, а мы здесь пока все уберем.

Торжественным жестом она указала на кровать и железное ведро с плацентой. Эрмин сразу вспомнила об индейском обычае — ее следовало закопать под деревом, ни в коем случае не сжигать и не выбрасывать. Позже сын молодой пары узнает, что в этом месте покоится его частичка.

— Я не хочу покидать Шарлотту, — возразил Людвиг. — Вдруг она умрет, а меня не будет рядом?

— Она не умрет, — сказал чей-то тонкий голосок.

Все дружно повернулись к двери. На пороге стояла Киона, немного растрепанная, босоногая, одетая в тунику с бахромой. Девочка с огненной шевелюрой и медовой кожей вся сияла, а ее необычные глаза светились радостью.

— Моя мать, Тала-волчица, выложила вокруг дома круг из белых камней. Я нашла его сегодня на заре. Он гораздо больше, чем тот, что окружает лужайку. Здесь мы находимся под его защитой. Шарлотта будет спасена.

— Киона, — тихо позвала Эрмин. — Киона, иди ко мне, милая…

В следующую секунду они уже обнимались, смеясь и плача одновременно. Людвиг подошел к ним, дрожа от волнения.

— Это правда? — всхлипнул он. — Я знаю, что у тебя небесный дар. Мне так хочется тебе верить!

— Тала явилась ко мне во сне, — ответила Киона. — Она улыбалась, такая красивая в ореоле света! Это хороший знак, я в этом уверена.

Одина закрыла глаза. Тала родилась от ее плоти в пору юности, когда ее черные косы и тяжелая грудь радовали супруга.

— Если моя дочь Тала-волчица явилась тебе во сне, я тоже считаю, что Шарлотта не покинет мир живых, — подтвердила она.

В следующую секунду она достала из маленького кожаного мешочка стеклянный пузырек, наполовину наполненный бесцветной жидкостью. Не раздумывая, старая индианка откупорила его и влила таинственный напиток в рот молодой матери.

— Водка, — пояснила она.

— Не надо, Одина! Она же очень крепкая! — испугался Людвиг.

Шарлотта вздрогнула, заморгала и наконец уставилась в потолок ошеломленным взглядом.

— Я еще здесь? — тихо удивилась она.

Все облегченно вздохнули, в то же время понимая, что это еще не означает благополучного исхода. Но, по крайней мере, теперь Шарлотта сможет выпить мясного бульона. Женщина хотела вытянуть руку, но та осталась лежать на прежнем месте.

— Я не могу пошевелиться, — сказала она. — Что со мной?

— Ты совсем обессилена, — объяснила Одина. — Выпей еще.

— Больше никакой водки! — возразила Эрмин. — Ты с нами, моя Лолотта, и тебе нужно отдохнуть. Людвиг, оставьте нас ненадолго. Потом вы сможете сколько угодно ласкать свою жену.

Он подчинился и, поцеловав Шарлотту, вышел из комнаты. Тошан встретил его робкой улыбкой. Он присутствовал при купании младенца.

— Посмотри, Людвиг, какой замечательный у тебя сын, — мягко сказал он. — Как себя чувствует Шарлотта?

— Это настоящее чудо, она пришла в себя. Благодаря Эрмин!

Красивое лицо молодого отца осунулось от бессонной ночи и бесконечной тревоги. Полная сострадания, Мадлен предложила ему кофе.

— Какой очаровательный ангелочек! — воскликнула она. — Такой пухленький крепыш…

Младенец периодически издавал короткие крики. Его серо-голубые глаза были приоткрыты, круглую голову покрывал светлый пушок.

— Сын, у меня родился сын! — пришел в восторг Людвиг. — Mein Gott[28]я бы так хотел, чтобы Адель была здесь, рядом с нами, здоровенькая, без увечий! Но я должен благодарить Бога, что Шарлотта осталась жива. Ich liebe dich[29], мой маленький Томас!

Когда он испытывал сильное волнение, то начинал говорить на родном языке. Мадлен и Тошан обменялись улыбками.

— Вы назовете его Томасом? — спросила индианка. — Очень красивое имя.

— Французское и немецкое. Шарлотта выбрала это имя для мальчика и Маргарита — для девочки.

По его щекам текли слезы радости и печали. В это время появилась Акали с обеспокоенным лицом.

— Прости, мамочка, что я не выходила из комнаты, но я так испугалась! А потом я услышала малыша.

— Худшее позади, — подтвердила Мадлен. — Акали, подержи-ка его, пока я вылью грязную воду на улицу.

Тошан осмелел и коснулся бархатной щечки новорожденного. Он упрекал себя за то, что проводил недостаточно времени со своими детьми в первые дни их жизни. В комнату на цыпочках вошли близняшки.

— Мадлен махнула нам рукой, — сказала Лоранс.

— Да, идите сюда, — позвал их отец. — Поздоровайтесь с этим прелестным малышом.

Вокруг нового жителя земли послышался восторженный шепот. Акали светилась гордостью, держа это чудо на руках. Прибежала Киона, также захотевшая взглянуть на ребенка. Вихрь искренней радости унес прочь все тревоги, страхи и горести.

— Он похож на вас, Людвиг, — заметила Лоранс. — А Адель — копия Шарлотты. Как себя чувствует мамочка?

— Пока очень слаба, — ответил он. — Но я столько молился — она будет спасена. Киона это подтвердила.

Смущенная девочка молча кивнула. Однако она не была до конца уверена в правильной трактовке своего видения. Тала ведь могла показаться и для того, чтобы увести Шарлотту в другой мир.

— Если Киона так говорит, мы можем вздохнуть свободно, — добавила Акали. — Она никогда не ошибается.

— Всякое бывает, — возразила Киона. — Но я уверена в одном: круг из белых камней моей матери защищает нас от несчастий.