Это было просто поразительно. За все годы практики Клейнберг еще не видел подобного случая самоизлечения.

Это было подлинным чудом — даже для человека его убеждений.

Он отложил материалы в сторону, искренне порадовавшись за добропорядочную и скучную английскую леди. Что ж, дело, можно сказать, в шляпе. Осталось только провести заключительный осмотр и последнее рентгеновское обследование. Тогда можно будет считать миссию выполненной. Он сможет подтвердить доктору Берье и священнику, которого зовут отец Рулан, что Бог действительно на их стороне и они вправе со всей помпой объявить об этом чуде на весь мир. Не стоит сомневаться, что подобная реклама вкупе с предполагаемым возвращением Девы Марии поможет им в следующем году привлечь в Лурд не пять миллионов верующих, а по меньшей мере шесть-семь.

Дверь открылась, и Клейнберг встал из-за стола. В комнату вошла миссис Мур, застегивая на ходу ремень на поясе юбки.

— Ну вот, все позади, и вы наверняка этому рады,— произнес он, не зная, что еще можно сказать человеку, которому повезло испытать чудесное исцеление.

— И в самом деле, приятно, что все уже в прошлом,— счастливо вздохнула она. На ее невыразительном лице играл румянец, и видно было, что ее душу обуревают эмоции.— Мисс Левинсон просила сказать вам, что рентгеновские снимки будут готовы минут через пять — десять.

— Прекрасно. Я взгляну на них, доложу о результатах доктору Берье и подготовлю заключительный отчет. Вам не придется долго ждать. Уверен, что Медицинское бюро свяжется с вами скорейшим образом. Благодарю вас за ваше терпение, миссис Мур. Больше мы не причиним вам неудобств.

Она сняла с вешалки свой летний пиджак.

— Это я вам благодарна, поверьте. Спасибо вам за все. До свидания, доктор Клейнберг.

Эстер Левинсон принесла свежие рентгеновские снимки, включила свет на смотровом настенном экране и прикрепила к нему все четыре снимка. Клейнберг поднялся с места и наметанным взглядом впился в негативы, в то время как Эстер встала за его спиной в ожидании слов одобрения.

— Мм, вот этот,— ткнул Клейнберг пальцем в третий снимок,— получился неважно. Нечеткий, размытый какой-то. Наверное, пошевелилась в этот момент.

— Она была неподвижна, как статуя,— возразила Эстер.— Ведь она стала профессионалом в этом деле. Ей, наверное, уже миллион раз приходилось проходить рентгеновское обследование. Госпожа Мур находилась в правильной позиции и за все время ни разу не шевельнулась.

— Ну, не знаю,— пробормотал Клейнберг.— Знаете что, уберите-ка все снимки, кроме вот этого, плохого. А рядом с ним повесьте два из более ранних, на которых есть эта часть подвздошной кости после излечения. Вы найдете их в папках с датами.

Пока сестра рылась в папках, Клейнберг продолжал изучать новые снимки. Подошла Эстер и, сняв три негатива, заменила их аналогичными, но сделанными ранее.

Закончив, она отошла в сторону, и Клейнберг уткнулся носом в освещенную рентгеновскую пленку. Изучая снимки, он не проронил ни слова, лишь несколько раз поцокал языком.

Наконец доктор выпрямился и произнес:

— Я уверен, что все в порядке. И все же хотелось бы получше разглядеть картину именно под этим углом. Возможно, я излишне педантичен, но, когда имеешь дело с так называемым чудом, появляется желание поближе ознакомиться с чудесными результатами.

— Мы можем снять ее еще раз, если вам так хочется.

Клейнберг кивнул:

— Именно этого мне хочется, Эстер. Чтобы больше ни к чему нельзя было придраться. Сделаем хороший снимок и тогда с легкой душой провозгласим нашу пациентку чудо-женщиной. Значит, так: отправляйтесь к секретарше доктора Берье. Она знает, где разыскать пациентку. Пусть позвонит миссис Мур и назначит ей еще одно рентгеновское обследование на два часа дня. Хорошо?

— Уже бегу,— ответила Эстер.

— Встретимся в приемной через несколько минут. Прогуляемся по городу, обещаю угостить вас обедом. А потом вернемся, завершим дела с миссис Мур и улетим в Париж. Как вам мой план?

— Замечательный,— улыбнулась Эстер, что было для нее большой редкостью.

* * *

Микель Уртадо вздрогнул и проснулся. Что-то словно пробежало по его щеке и коснулось губ, пробудив от глубокого сна. Он открыл глаза и увидел Наталию, которая, стоя на коленях, дарила ему уже третий поцелуй.

Микель потянулся, чтобы привлечь ее к себе, но она быстро отстранилась, будто заранее предчувствовала это его движение. Наталия передвинулась к краю постели и начала ощупывать прикроватную тумбочку в поисках своих темных очков. Найдя и надев их, она легко соскочила с кровати.

— Ну как, Микель, проснулся? — спросила она.

— Полностью и окончательно.

— Хотела убедиться, что ты не спишь, потому что мне надо сказать тебе одну вещь. Я тебя люблю.

Он сидел на кровати и смотрел на нее. Это было захватывающее зрелище: полностью нагая девушка от макушки до колен — нижняя часть ее ног скрывалась за кроватью. Крепкая, точеная фигура, казалось, излучала свет. И в довершение ко всему — солнцезащитные очки.

— А я люблю тебя,— мягко проговорил Микель.

Наталия на ощупь нашла свежий лифчик и трусики, висевшие на спинке стула.

— Ты самый чудесный любовник на свете,— сообщила она.

— Откуда тебе знать? — ворчливо поинтересовался он.

— Просто знаю,— ответила она.— Знаю, как мне хорошо с тобой. И знаю, что счастлива.

Ее подрагивающие груди с коричневыми сосками, пупок на плоском животе, темный треугольник волос между пышными бедрами — все это начало возбуждать его.

— Наталия, иди ко мне.

— Сама хочу, милый, но не могу, пока не могу. Позже, но не сейчас. Сначала — главное…

— Что может быть главнее нас?

— Микель, мне нужно принять ванну, одеться и идти к пещере на молитву. Который час?

Он взял с тумбочки свои часы.

— Пол-одиннадцатого утра. С минутами.

— Мне нужно поторапливаться. Роза водит меня в пещеру каждый день в одиннадцать пятнадцать.

— Роза?

— Да, друг нашей семьи в Риме. Она приезжает в Лурд каждое лето, чтобы поработать здесь волонтером. Она заботится обо мне.

Уртадо тут же припомнил, о чем думал, прежде чем его сморил сон.

В самом деле, сначала — главное. У него тоже была своя первоочередная задача, и он вполне представлял себе, как ее можно выполнить.

— Я сам отведу тебя в пещеру,— предложил он.— Давай пойдем вместе.

— Я бы рада, но, Микель, а как же полиция? Может, тебе все-таки лучше держаться от нее подальше, а то и вообще уехать из города?

— Полиция,— хмыкнул Микель.— Они заблуждаются. Я должен рассказать тебе, что происходит на самом деле.