Погоди... Совсем ты мне голову своими знаками заморочила... Кто в лес жить ушел? И чо об энтом письме я тебе сказывать должна, ежели ты все сама нам по полочкам его разобрала и в магазин убежала, а тепереча тебя сомнения мучают?

-Мучают... Ой, как собаки мучают! А энто все он, Ванька, жених мой,- постучав по груди, не скрывая слез, ответила Анчутка.- Мой голубь в лесу гнездо себе свил, а письма, своей ласточке, через полюбовницу шлет, да все не разгаданными знаками. Вот только ты в них разобраться и можешь. Поэтому, как хочешь, но спасти меня от невыносимых страданий, тебе только под силу распутать энтот подмоченный клубочек от слез.

-Хочешь, верь, хочешь, не верь, но я из твоего рассказа ничего не поняла. Видать ты тоже знаками научилась говорить. Погоди, щас щи заправлю, потом твою загадку разгадывать будем.

Марфа взяла кастрюлю и понесла ее в дом. Анчутка умоляющим взглядом смотрела ей вслед, как бы боясь, что та уже больше не вернется.

-Ты глаза свои утри, щас вернусь, одну с твоим горем не оставлю, но дела тоже не могу бросить... Ты вон, как о женихе волнуешься, а тут все же муж, его кормить надо.

Почувствовав облегчение от сказанных Марфой слов, Анчутка отрешенно стала наблюдать за воронами, пикирующими с крыши дома, которые улучив момент, стали уничтожать остатки корма в корытах, побаиваясь искоса наблюдавшего за ними петуха, которому очень уж не нравились непрошеные птицы. И чтобы показать им кто здесь хозяин, Петька с усердным постоянством делал на них неожиданные набеги с силой поклевывая их в затылок, выщипывая черные перья.

-Ну чо жива?- вернувшись из дома, немного запыхавшись, спросила Марфа.- А тепереча валяй, рассказывай о наболевшем, да не спеши все по порядку.

-Письмо читать будешь?

-Нет..., я его помню.

-Ну вот, после вас, я пошла в продмаг, а потом к пастуху..., ну хотела с ним радостью поделиться, Любка его с моим в психушке лежала, чай тепереча мы с ним не чужие, да и вместе росли, так как дома нас никто не ждал. А он мне и говорит, чо без письма все ему ведомо... Только он не на повышении, а в нашем лесу, в охотничьем домике. Его, мол, братец в покойники записал и из дома выгнал. Марфа, а так разве можно живого похоронить, чобы угла его лишить? Они же родные?

-Щас, наверное, все можно... Мы от города далеко, нам их не видать, да и они не очень-то нас хотят увидеть, так щас выгодно... Но почему он к тебе-то не зашел, коль приехал уж?

-Заходил... Как раз в тот день, когда меня Машка ухватом отбрила. Ну в новом еще белье тогда спала... Может не узнал...? А...? Уж сильно помятая была у меня рожа.

-Ты чо мелишь? Как можно человека не узнать?

-А зачем ушел? Почему не разбудил?- утирая слезы, спросила Анчутка, ожидая верного заключения от Марфы.

-Пес его знает, энтих мужиков. Решил, наверное, тебя своими проблемами не пугать, на твоей роже своих достаточно было. Видать подумал... Вот немного все уляжется, тогда и наведается... А тебе, вон видишь, опять слепни автографы под глазами оставили, в таком виде идти на мужика, только, ежели спугнуть не боишься. А он уже сбегал, тепереча без наведения красоты нельзя, сама понимаешь, как они приятную внешность приветствуют.

-Так ты думаешь он в лесу?

-Не знаю... Но похоже... Тут надо мне все у пастуха расспросить в обед, тогда и решать будем. Спешка тут не к чему, спугнуть можем.

-А ежели он там, мне к нему нельзя, чо ли?

-Дорогая ты моя, чо меня спрашивать, когда ответ сам в зеркале высвечивается. Был бы муж, тогда по-любому можно, а так человек вольный, да помоложе... Думаю, рискуешь потерять навсегда.

-Ты то голодная...? Небось от догадок и про еду совсем забыла, как курей на самотек себя пустила, а здоровье невесте самое главное, коль решила мужика завести. Тут силы нужны, не только красота... Кашу наложить?

-Давай, тебе виднее, хотя в горле уж очень пересохло, может в продмаг сбегать?

-Не боишься...? Больно уж энта лихоманка цвет кожи меняет, а у тебя румянец еще немного поблескивает, хочешь чоб совсем исчез?

-Ладно... Немного подожду,- потирая щеки неожиданно согласилась Анчутка.- А ежели выясниться, чо он не приехал, тогда в продмаг.

Марфа пригласила гостью в дом и стала ее кормить. В это время, кашляя и кряхтя проснулся Федот и стал спускаться со своей печи, то и дело мотая головой, уже не удивляясь столь раннему присутствию Анчутки.

-Вот шельма, спасу от тебя нет, всетки решила прописаться к нам? Одни только разговоры об тебе. Уже с твоим именем засыпаем, а утром на рожу твою глядим,- недовольно ругался хозяин.

-Дурак...! У меня жизнь, может, решается,- жалобно ответила Анчутка.

-К отходной, чо ли готовишься? Так энто не секрет, возраст... Аль попрощаться пришла? Так все там будем, может и свидимся, хотя..., ты нам и здесь надоела.

-Вот заноза...! И как тебя только Марфа терпит? По мне бы, кирпич тебе на шею и в речку, а лучше в болото, чоб не достать, - прикрикнула гостья, смотря Федоту в след, который не обращая на возгласы, уже выходил во двор.- Ну чо за человек... Тут горе, а он тебе о пути в обратную сторону все показывает.

-А ты не горячись, скоро и у тебя мужик будет... Учись у других, как с ними обращаться, а грубость они страсть, как не любят.

-Мой другой, он с женским полом научен обращаться, чай город, энто не деревня,- доедая кашу,- нахваливала своего жениха Анчутка.

-Конечно другой, коль бобылем до сих пор ходит, да от баб, как от огня бежит, только вот его еще найти надобно, - поглядывая хитро на гостью, подтвердила Марфа.

-Ты чо его осуждаешь? И мне помогать не станешь?

-Глупая... Я тебе о том, чо ежели серьезные намерения у тебя, так меняйся... С Федотом вы с детства собачились, он на энто и внимания не обращает, а Ванька, человек чужой, неизведанный. Вот так будешь с ним говорить, тогда лес ему родней покажется.

-Ладно... Все понятно.

Глава 50.

Пока Марфа убирала со стола в дверь кто-то постучал. От неожиданности обе женщины вздрогнули.

-Ну..., кто там еще?

Дверь открылась и на пороге появился Ходок. Облокотившись на косяк двери и переминая кепку, он попытался снять свои кирзовые