Силэтр, сидевшая рядом, вздрогнула. Хотел бы он знать, что она чувствует. Но спросить не успел. На то, чтобы произнести что-то здесь, требовалось особое усилие воли, а она вдруг заговорила, причем очень отчетливо, громко:

— Клянусь прозорливым Байтоном, что мы все, — на последнем слове она сделала ударение, — пришли с миром и не собираемся причинить никакого вреда ни этому лесу, ни кому-то из его обитателей.

Ее слова почему-то не растворились меж толстых серо-коричневых стволов, как это обычно бывало. Вместо этого они словно были подхвачены сильным эхом и разлетелись каким-то образом во все стороны от тропы, причем много дальше, чем им позволили бы законы природы. После этого ощущение угрозы исчезло, и гораздо более внезапно, чем появилось.

— Спасибо, что ты убедила меня в необходимости твоего участия в поездке, — сказал Джерин.

Силэтр выглядела столь же довольной и столь же ошарашенной, как и он.

— Это сработало, причем отлично, не так ли? — тихонько сказала она. В отличие от клятвенного заверения, эти слова не ушли за пределы повозки.

Когда Лис с соратниками выехал из этого странного древнего леса, Джеродж и Тарма облегченно вздохнули.

— Мне не понравилось это место, — объявил Джеродж. — Совсем не понравилось. Там мне было как-то не по себе.

— Там всем бывает не по себе, — ответил Джерин, но, взглянув на Силэтр, поправился: — Почти всем.

— А ты еще удивляешься, почему Дагреф выходит из себя, когда замечает какую-либо неточность, — сказала она.

Лис величаво помалкивал, зная, что любой его ответ лишь сделает его еще более уязвимым и даст ход новым и справедливым укорам жены. Но Силэтр уже смотрела вниз, на храмовую долину, с возвышавшегося над ней холма.

— Святилище, насколько я вижу, выглядит точно так же, как и всегда. Владыка обещал, что так и будет, поэтому, разумеется, так и должно быть, но каким унылым и съежившимся кажется городок.

— Я подумал то же самое десятилетием раньше, когда приехал сюда, чтобы разузнать у тебя, что случилось с моим сыном Дареном, — ответил Джерин. — Айкос начал увядать уже тогда, когда сюда перестали приезжать просители с южной стороны Хай Керс. Землетрясение, повлекшее за собой пожары, только усугубило положение. Да, ты совершенно права.

Как и десятилетием, раньше, хозяева постоялых дворов встретили Джерина и его товарищей с чистой и ничем, кроме, пожалуй, жадности, не омраченной радостью. Когда же, в результате этой самой жадности, они заломили грабительские цены, Вэн нахмурился и сказал:

— Мы вполне можем переночевать под открытым небом. У нас есть сушеный хлеб и копченая колбаса, а в такой близости к храму будет достаточно просто разжечь пару костров, чтобы отогнать ночных духов.

Таким образом, разговор вновь вернулся в русло здравого смысла, и Джерин договорился разместить своих людей и лошадей по той цене, которую и собирался заплатить, а может быть, даже и меньшей.

— Так странно, — снова и снова повторяла Силэтр. — Когда возвращаешься в те места, которые хорошо знал, то ожидаешь, что они окажутся такими же, как тогда, когда ты их покинул. Но видеть Айкос таким… — Она покачала головой.

В баре гостиницы, которую Джерин выбрал для себя, Силэтр, Дарена, Вэна и Джероджа с Тармой, сидел и пил эль один из стражников храма, седой ветеран. Увидев чудовищ, он закашлялся, подавился и схватился за меч. Когда Джерину, наконец, удалось его успокоить, он пристально взглянул на Силэтр. На этот раз он не подавился, а страшно побледнел:

— Госпожа, — выпалил он, — вы ведь мертвы! У прозорливого Байтона теперь другой голос.

— Да, у прозорливого Байтона другой голос, — согласилась Силэтр. — Что касается остального, Клел, я тоже думала, что ты умер, а теперь рада видеть, что ошибалась.

— Некоторые из нас все же выжили, — ответил Клел. — Увидев, сколько упырей выскакивает из-под святилища, мы бросились в лес и скрывались там, словно бандиты, пока все чудовища не исчезли. Почти все, — добавил он, бросив подозрительный взгляд на Джероджа с Тармой.

— Вы отправились в тот самый лес? — Джерин указал себе за спину, на заколдованную чащобу, которую они только что пересекли, и с выражением живейшего любопытства на лице подался вперед. — Вы же не могли все время торчать на дороге, которая там идет, или прятаться рядом. Что представляют собой дебри этого леса?

— Их ни с чем нельзя сравнить. — Стражник храма передернулся. Его глаза расширились, а взгляд устремился куда-то. — Я бы ни за что туда не пошел, никто из нас не пошел бы, но у нас не было другого выхода… или попасть в лапы чудовищ. Мы выжили, большинство из нас, поэтому, наверное, мы поступили правильно, но… — Он не закончил.

Джерин с удовольствием бы продолжил расспросы, но Силэтр его перебила:

— А не видел ли ты случайно, как восстанавливался храм, когда Байтон совершал свое чудо, устраняя все разрушения, причиненные землетрясением?

— Госпожа, мне довелось это видеть, — ответил Клел, и глаза его стали еще шире. — Я был на краю леса… охотился на… ну, в общем, на одно из тех существ, что там обитают. Назовем его птицей, так как более подходящего слова нет. Я натянул лук, готовясь выстрелить, но существо упорхнуло. Я печально взглянул вниз, на развалины великого храма…

— Я их не видела, за что очень благодарна прозорливому богу, — перебила его Силэтр. — Когда случилось землетрясение, я была в обмороке. После последнего предсказания, которое мне позволили передать.

— Я помню, госпожа. — Клел сделал паузу и глотнул эля. — Так или иначе, я стоял там и как раз думал о том, что придется еще поголодать, как вдруг воздух вокруг задрожал. Я испугался, решив, что началось новое землетрясение, хотя земля не дрожала. И я посмотрел вниз, на руины, что были когда-то храмом, и увидел, что они тоже дрожат. Выглядело все так, будто они оживают. А в следующее мгновение, не успел я и глазом моргнуть, как храм стал совершенно таким же, как прежде. Чудовища тоже исчезли, хотя нам понадобилось больше времени, чтобы в том убедиться. Но я с тех пор не видел ни одного из них… по крайней мере, до нынешнего момента.

— Я бы заплатил золотом, и немалым, чтобы увидеть это собственными глазами, — сказал Джерин. Но поскольку именно он подтолкнул Байтона к тому, чтобы тот подстрекнул Маврикса избавить наземный мир от чудовищ, а Прозорливец возродил храм лишь после их встречи, ему казалось, что он тоже достоин хотя бы небольшой похвалы.

Клел сказал:

— Это было самое невероятное, что мне довелось увидеть за всю свою жизнь… за исключением, быть может, некоторых существ и деревьев в лесу. Я даже колебался, стоит ли убивать этих тварей, но когда вашим рассудком управляет желудок, вы идете на риск. Некоторые из них оказались вкусными, другие — нет, но мне удалось не умереть с голоду, пока Байтон не привел в порядок свой край.

— Это хорошо, — сказал Джерин. — Я так же удивлен и так же рад, как и моя жена, что не все прежние стражники погибли после того, как из подземелий святилища выскочили чудовища.