Звонок в дверь заставил Майю занервничать.

– Кто бы это мог быть? – засуетилась она.

Они с Машей возились на кухне. Сегодня решили поразить друг друга кулинарными шедеврами. Майя готовила десерт, Маша возилась с курицей. Она выдавливала на нее апельсиновый сок, присыпала какими-то приправами и все никак не отправляла в духовку. Периодически у нее что-то падало из рук, она отшучивалась. В последний раз баночка с приправами упала, когда раздался звонок в дверь.

– Я открою, – мгновенно отреагировала Маша. Она сделала это слишком поспешно, вызвав настороженность Майи.

– Не стоит. – Та встала у нее на пути. – Может быть, нас нет дома?

– Я дома, а ты как хочешь! – твердо произнесла Маша и направилась ко входной двери.

Почему-то обе знали, что этот звонок все изменит. Обе втайне друг от друга ждали Некрасова. Майя прислушалась. Маша с кем-то здоровается, просит пройти, предупреждает о сюрпризе. Н у, разумеется. Это он!

Когда Андрон вошел на кухню, на лице Майи играла самодовольная улыбочка.

– Привет, ковбой! – Она вытерла совершенно сухие руки о передник. Оказывается, не разучилась волноваться.

– Майя, что ты здесь делаешь? – Некрасов оглянулся на Машу. Та молчала. – Я задал вопрос.

– Пусть хозяйка тебе все объяснит.

– Для этого я и хотела с тобой встретиться, – растерялась Маша. – Только я надеялась, что это произойдет без свидетелей.

– Почему же без свидетелей? – возмутилась Майя. – Тебе есть что скрывать? Давай, ты же у нас ангел. Честная, праведная. Что же ты скрываешь? Может быть, то, что ты изменила своему бывшему любовнику? Изменила не с другим мужчиной, а со мной!

Майя подошла к Маше и, несмотря на ее сопротивление, обняла и поцеловала в губы. Та вырвалась, бросилась к Андрону. Он отшатнулся от нее как от прокаженной. В глазах застыл ужас. Вот он – мир. Мир, в котором, как ему пытались внушить, ему осталось жить от силы пару месяцев. На что еще способны люди, ослепленные местью? Они и Машу впутали. Бедная Маша. Как он виноват перед ней. Сможет ли она когда-нибудь простить его? До того как приехать, Некрасов успел пообщаться с Карцевым. Удивительные вещи происходили с Андроном в последнее время. Встречи с ним жаждали все, только не та, которую хотел видеть он. Ему была нужна Майя. Она по-прежнему не давала о себе знать, а вот Карцев и Маша настаивали на необходимости встречи. В конце концов Андрон решил начать с Романа Борисовича и не пожалел об этом.

– Я знаю, что вы думаете обо мне, Андрон Егорович. Все мы со своими слабостями. Я тоже не устоял. Страх смерти – один из верных рычагов воздействия. – Карцев говорил, вытирая пот со лба. Таким Некрасов его не видел никогда. – Только муки совести оказались сильнее. Теперь я ничего не боюсь. И вы знаете, что совершенно здоровы. Моя совесть чиста. Я сам напишу заявление об уходе по собственному желанию…

– Не нужно. Спокойно работайте, Роман Борисович.

Благодаря его признанию все изменилось. Вернее, встало на свои места, выстроилось в четкую схему, где самое опасное звено – Марков с его наполеоновскими планами. Майя – его сообщница. Принять это оказалось еще больнее, чем признать предательство Леонида Игнатьевича. Чувство самосохранения помогло Некрасову выделить главное: он не имеет права раскисать и ему нужно время, чтобы осознать происшедшее. Его окружают враги. Он допустил ошибку, позволив им подойти так близко. Женщина, в которую он влюбился без памяти, оказалась хорошей актрисой. Человек, которому он доверял, хочет уничтожить его. Наверняка Марков был так же неискренен и с отцом. Почему? Неужели все дело только в бизнесе? Неужели ради этого можно так спокойно избавляться от людей? Оказывается, можно. Чем больше Андрон думал об этом, тем меньше оставалось веры в то, что смерть родителей – простая случайность, ошибка пилота. К черту отговорки! Некрасов был уверен, что Маркову известна истинная причина трагедии.

Еще три дня Андрон не решался позвонить Маше. Майя не объявлялась. Как странно, он больше не искал с ней встречи. Его чувство к ней остыло так же быстро, как и возникло. Но в сложившейся ситуации не это волновало его. Все свое внимание Андрон переключил на Маркова. Тот вел себя как обычно. Сама учтивость и желание быть полезным. Некрасов искал повод поссориться, зацепиться, но Марков вел себя безупречно. Он прямо смотрел Андрону в глаза, был предельно вежлив и спокоен.

В отличие от Леонида Игнатьевича, у Андрона в груди все клокотало. Подумать только, еще вчера он мечтал о смерти! Оказывается, можно легко довести человека до крайности. Он ненавидел мир и себя в нем, но после разговора с Карцевым Андрон хотел жить как никогда! Главное, он должен сделать все, чтобы его простила Маша.

Глядя на нее, испуганную, плачущую, Некрасов едва держал себя в руках. Он должен доиграть свою роль, иначе ему не узнать всего. Пусть выговорится эта черноглазая бестия!

– Как тебе такой расклад, Андрюша? – Майя нарочно нараспев произнесла его имя.

Она прошла мимо Андрона и Маши. Такие трагедии не должны разворачиваться на кухне. Глядя на широкое окно с белоснежной занавеской, Майя злорадно улыбалась. Вот оно, место последнего акта!

– Любовница оказалась совершенно равнодушной к тебе, а ту, которая была верна тебе столько лет, ты оттолкнул сам. – Майя резко повернулась лицом к Маше и Некрасову. Все это время они шли за ней, в минутном молчании, предвестнике страшной развязки. Той, которая неизбежна и наконец освободит всех. – Ты бросил ее. Вот она и упала… в мои объятия. Каково это – доживать последние дни, когда все тебя предали? Нужны ли тебе сейчас твои денежки, Некрасов?

– Ты хочешь услышать, что я в отчаянии? Я в отчаянии. – Краем глаза он наблюдал за Машей. Она стояла, опершись о стену, закрыв лицо руками.

– Насколько тебе плохо, милый? – со змеиной улыбкой спросила Майя. Она подошла к окну, открыла его. – Тебе все равно осталось недолго. Может, уйдешь красиво? Представишь, что ты птица, и выпорхнешь в окошко?

Некрасов опустил голову, глубоко вздохнул. Подошел к окну, от которого пятилась Майя. Кажется, она переоценила себя. Наблюдать последние мгновения человека, которого подталкиваешь к черте, – не для слабонервных. Андрон сел на подоконник, согнул одну ногу в колене и пристально посмотрел сначала на Майю, потом на Машу.

– Я сделаю это, – тихо сказал он и увидел, как черная тень зловещей радости промелькнула по лицу одной и как расширились глаза от ужаса перед непоправимым у другой.– Кто будет оплакивать меня? Пожалуй… Никто не заплачет. Так почему бы мне не выброситься из этого чертового окна?

– Андрон, нет! – закричала Маша.

– Я обязательно сделаю это, если… ты не простишь меня… – Он выбросил руку в сторону глотающей слезы Маши.

– Я люблю тебя! – закричала та и бросилась к Некрасову. Он успел спрыгнуть на пол. Еще мгновение – и уже обнял плачущую Машу. В это время из другого конца комнаты на него смотрели глаза, полные ненависти. – Уйти придется тебе, Майя. Сделай это как можно быстрее. Так, чтобы мы больше никогда не встретились. Никогда!