Серена еще ближе придвинулась к нему.

– В комнате Рейчел мы нашли обрывок банковской квитанции, из которой следует, что она недавно была здесь и снимала деньги со счета или отсюда кто-то приезжал к ней.

В пятницу Страйд заехал за Сереной в отель в начале десятого утра. Он постучал, и она сразу открыла ему. Черные волосы были мокрыми от недавнего душа, кожа блестела. Она оделась поскромнее – в потертые джинсы, свободную темно-синюю футболку без рисунков и надписей и в ковбойские полусапожки.

– Привет, Страйд! – приветливо улыбнулась она ему.

Он вошел. Воздух в комнате был свеж и приятен. Зеркало у телевизора запотело, видимо, Серена стояла перед ним. Чемодан с вещами, аккуратно сложенными, лежал открытым на бюро. Огромная кровать занимала почти всю комнату.

– Извини за не очень хороший номер, – произнес Страйд. – Летом у нас полно туристов.

– Все нормально, – пожала плечами Серена.

Она села на край кровати, стала надевать крошечные серебряные сережки. Кончики пальцев, казалось, ласкали мочки ушей. Серена подняла голову, увидела, что Страйд наблюдает за ней, несколько секунд смотрела на него, затем смущенно отвернулась.

– По дороге я позвонил матери Рейчел по мобильному телефону, – проговорил он, ощущая неловкость. – Только сейчас связался с ней. Можем прямо отсюда поехать к ней.

– Ты ей рассказал?

– Нет, – покачал головой Страйд. – Предупредил, что хочу с ней пообщаться. Но я подозреваю, что она догадывается, о чем пойдет речь.

Серена поднялась. Они стояли очень близко друг к другу, словно перед поцелуем. Страйд поймал себя на том, что ему непреодолимо хочется обнять ее.

– Пойдем? – произнес он.

Они вышли из отеля, сели в его джип. Сиденья в нем уже потерлись и продавились, приборная доска была заклеена стикерами с пометками и замечаниями по различным делам. В подстаканнике стоял пластиковый стакан с остатками кофе двухдневной давности, на полу валялись страницы местной газеты.

Серена, увидев знакомый беспорядок, улыбнулась.

– Не волнуйся, мне нравятся машины с обжитым видом. Кофе старый?

– Почти мой ровесник, – усмехнулся Страйд.

– У вас тут есть что-нибудь наподобие «Старбакса»?

– Нет. Пока довольствуемся «Макдоналдсом». Заскочим?

– Обязательно.

Они купили две чашки дымящегося кофе, Страйд выбросил из кабины старый. Он взял несколько булочек, они жевали их по дороге. Серена сидела, наклонившись к окну, выставив из него локоть. Ветер трепал и путал ее длинные сверкающие волосы. Она отхлебывала кофе. Страйд украдкой бросал на нее быстрые взгляды. Он заметил, что пару раз она посмотрела в сторону. Они почти не переговаривались.

Густой туман стелился по дороге. Проезжая сквозь него, Страйд включал ближний свет и сбавлял скорость. Когда они двигались по вершине холма, откуда открывалась панорама города, он увидел, что Серена стала смотреть вниз, на едва заметные в тумане очертания озера.

– Какой замечательный вид, – улыбнулась она. – Прожив в пустыне долгое время, забываешь, что на свете есть вода и деревья.

– Никогда не был в пустыне.

– Да? Нужно побывать. У нее свое очарование.

– Ты и родилась в Лас-Вегасе?

– Нет, я из Феникса.

Он увидел, как отдаляются от него ее зеленые глаза, и догадался, что нечаянно вызвал у Серены неприятные воспоминания.

– В Лас-Вегас я приехала в шестнадцать лет.

– Молоденькая, – сказал он, раздумывая над тем, что могло согнать ее с родных мест.

По извилистой дороге они спустились на автостраду и устремились на юг. Это был кратчайший путь к предместью, где обосновались Эмили и Дэйтон Тенби. В брак они вступили, когда Эмили еще находилась в тюрьме. Полгода назад ее условно-досрочно освободили.

– Прохладно тут у вас, – промолвила Серена, потирая руки.

– В багажнике у меня есть свитер. Хочешь надеть?

Серена кивнула и наморщила нос.

– Табаком попахивает. Куришь?

– Раньше курил, – признался Страйд. – Год назад бросил, но запах не выветрился.

– Трудно бросать было?

– Нелегко. Перед этим у нас один сотрудник от рака легких умер, всего на десять лет старше меня. Я здорово перепугался.

– Правильно сделал.

Страйд без труда нашел дом Эмили и Дэйтона, он находился в двух кварталах от церкви, куда три года назад, зимой, они с Мэгги приезжали. Страйд остановил машину, достал из багажника светло-коричневый, словно в ржавых подтеках, свитер. Серена, поеживаясь, торопливо натянула его, закатала широкие рукава, подтянула их до локтей, оголив наполовину руки.

– Ты спас мне жизнь, – улыбнулась она, пожимая ему ладонь.

Эмили открыла дверь почти сразу после звонка. Страйд полагал, что тюрьма состарит ее, но ошибся – она выглядела даже моложе, чем на суде. Неброский макияж дополняла мягкая красная помада. В голубых глазах, когда-то мертвых, бесцветных, появился блеск, волосы модно пострижены и уложены. Эмили была в коричневых брюках и белой блузке свободного покроя.

– Здравствуйте, лейтенант. Давно не виделись.

– Да, давно. Прекрасно выглядите, миссис Тенби.

– Зовите меня Эмили.

– Хорошо. Познакомьтесь, это Серена Диал, из полицейского управления Лас-Вегаса, штат Невада.

Брови Эмили поползли вверх.

– Лас-Вегас?

Серена кивнула.

Эмили вдруг забеспокоилась, ее губы тревожно сжались. Она потянула на себя дверь, приглашая их войти.

– Пожалуйста, проходите. Дэйтон в спальне. Извините, мы приехали так поздно, что я просто не решилась звонить вам. Сначала рейс отложили на два часа, потом еще почти сто миль на машине.

– Уезжали отдохнуть? – поинтересовался Страйд.

– Частично. Ездили в Сан-Антонио, на Риверуолк. Там проходила ежегодная церковная конференция, Дэйтон на ней выступал. А потом мы решили остаться там на два дня.

Эмили провела их в гостиную. Дэйтон Тенби, сидевший на диване, поднялся, протянул им руку. Волос на нем осталось совсем мало, лишь слабый венчик вокруг остренькой макушки, да и тот совершенно поседел. Он располнел, что пошло ему на пользу – уже не выглядел таким тщедушным, как прежде, когда Страйд впервые увидел его. В серых слаксах, идеально выглаженной белой рубашке и черной акриловой жилетке.

Эмили и Дэйтон устроились в широком кресле, Страйд и Серена сели рядом на диван, напротив них. Страйд видел, что Дэйтон и Эмили довольны своим браком – несмотря на десятилетнюю разницу в годах, они были счастливы.