На это у меня ответа не было. Я лишь почувствовал вспышку праведного гнева.

– Лорд Марло, тело – самый дешевый ресурс в людской вселенной. Его легче потратить, чем золото.

– Не верю.

– Просто вы еще ребенок, – сказал Вечный. – Тридцать пять, так? Тридцать пять… – Он имел в виду мой возраст; наверняка слышал наш разговор с Кимом. – Я прожил в четыреста с лишним раз дольше. Ваши убеждения – пустышка.

Он поднял меч с подлокотника и, наклонившись, протянул мне навершием вперед:

– Возьмите ваш джаддианский клинок.

Мне пришлось подняться по ступенькам, чтобы принять его, и я наконец увидел Вечного вблизи. Живую легенду. От него пахло немытым телом и волосами, машинным маслом и чем-то… сладким. Миррой? Под левым ухом мерцали синие огоньки, синхронизируясь с каким-то неслышным мне сигналом. Я понял, что его грудь и ребра – искусственные. Плоть не была плотью. На шее темнели вены; казалось, Вечный снова не дышит. За него дышал некий механизм, спрятанный в грудной клетке.

– Благодарю вас, – сказал я, забирая меч.

Мне хотелось как можно скорее покинуть это место. Мне не стыдно признаться, что я боялся Сагару. На полпути вниз я обернулся, не выпуская из рук меча.

– Господин, эта война не такая, как все. Если мы не начнем переговоры, то воюющие стороны истребят друг друга.

Кхарн даже не посмотрел на меня, лишь сложил руки на бедрах, задумчиво вглядываясь в темноту:

– Можете пользоваться дворцовым гостеприимством, сколько пожелаете. Не к лицу выпроваживать такого августейшего посла сразу после прибытия. Юмэ подберет вам спальню. Юмэ!

– Да, господин.

Голем неожиданно появился из темноты, сверкая красным огоньком в глазу. Я готов был поклясться, что ворота не открывались. Он подошел ко мне, бесшумно ступая металлическими ногами. Не дожидаясь дальнейших указаний, андроид взял меня за руку и повел прочь.

Я подчинился. Груз неудачи давил на меня, было тошно. Но я не возмущался, не падал перед Вечным ниц. Августейший посол… он насмехался надо мной, и у меня не было выбора, кроме как позволить ему это. Я понадеялся на человечность самого нечеловечного человека из всех, что я знал; человека, чей образ мышления был меньше похож на мой, чем сьельсинский.

– Минутку. – Голос Кхарна был как кремень.

Голем остановился, разжав железную хватку.

– Подойдите, – сказал Кхарн.

Я повиновался, сознавая, что был пешкой в чьей-то властной игре. Меня это не заботило. Если этот человек, это существо хотело меня унизить, я ничего не мог с этим поделать. Не стал бы даже пытаться. Я зависел от него и его связей и, пускай и считал все пути закрытыми, не собирался усложнять ситуацию спорами. Я остановился у помоста, не забывая про оставшегося позади андроида. Пришел мой черед молчать. Я ждал.

– Ваш пленный сьельсин. Говорите, он баэтан?

– Да.

– Приведите его ко мне. Я его выслушаю.

Стая глаз Кхарна разлетелась, исчезнув во тьме, и одинокий Сатурн свесил голову. Должно быть, он дал какой-то бесшумный сигнал роботу, потому что тот приблизился. Прежде чем он снова взял меня за руку, я почувствовал такой же трепет и страх, что и в тот момент входил сюда. Даже потом, во дворце соларианского императора, я не испытывал подобной тревоги. Я почувствовал ход времени и вновь осознал, что передо мной был старейший из живущих на свете – возможно, старейший из всех, что когда-либо жили. Тишина, воцарившаяся вокруг его трона, впитала в себя тысячелетия. Годы застыли здесь, как янтарь, и я был в нем мухой.

– Адриан! – бросилась ко мне Валка, как только Юмэ открыл двери. – Где вы пропадали?

Хлыст вскочил, Бандит и Айлекс отвлеклись от голографической оперы, которую смотрели на терминале. Лишь Паллино не шелохнулся, так и оставшись стоять у колонны в дальнем конце комнаты. Я был рад видеть, что их не разделили. Во время заключения я представлял, что их заперли по одиночным камерам, а то и хуже. Однако предоставленные номера оказались вполне комфортными. Без лишнего декора, но богато обставленные, в том же стиле, что и зал, где я встретил стольких безобразных лордов и достойных людей. На большой тележке стояли остатки еды, от использованных тарелок еще пахло тимьяном и розмарином.

– Только что встретился с ним, – ответил я, положив руку Валке на плечо. – До этого меня держали в загоне… Сколько времени прошло?

– Двадцать три стандартных дня, – буркнул Паллино. – Я уже было подумал, что тебя превратили в одну из этих пустышек.

– Мы раздумывали, как тебя спасать, – вставил Хлыст, расправляя плечи, – вот только самим выбраться никак не получалось.

– С кем, говорите, вы встретились? – спросила внимательная Валка, сдвинув брови. – Я ведь не ослышалась?

– С Вечным, – сообразил Бандит.

– С Кхарном Сагарой? – спросил Паллино. – Это на самом деле Кхарн Сагара?

Я поджал губы.

– Невероятно, – помотала головой Айлекс.

Его голос еще резонировал во мне, исходя как будто из самого воздуха. Я по-прежнему чуял запах антисептика и мирры, видел уродливые заплаты на его теле и отсутствующие темные глаза.

– Ты бы так не говорила, – ответил я дриаде, – если бы сама с ним встретилась.

Это развеяло ее сомнения. Все вопросы тоже прекратились, – видимо, по моему лицу было понятно, настоящим был Кхарн Сагара или нет. Конечно, существо в пирамиде могло быть и самозванцем, взявшим имя Сагары, но я в это не верил.

– Он нам поможет? – спросила Валка, переводя взгляд на андроида у дверей. – Устроит встречу с вождем Танарана?

Я не сказал «нет», хотя ответ Сагары подразумевал именно это. По правде говоря, я не знал, какие выводы делать из нашей встречи. Кхарн спорил со мной, насмехался, не оставил аргументов, но тем не менее…

– Он хочет поговорить с Танараном. Нужно привести его с «Мистраля».

– А мы можем связаться с кораблем?

– Любые электронные или квантовые коммуникации в системе запрещены. Только господин может сделать исключение, – ответил Юмэ.

– Тогда передайте своему господину, что мы хотим отправить сообщение на наш корабль, – бесстрашно заявила Валка.

– Простите, мадам, но это невозможно.

– Почему?

– Безопасность города и частная жизнь граждан должны быть неприкосновенны.

– Безопасность… – Валка умолкла, затем добавила себе под нос: – Шутите?

Андроид ничего не ответил, молчанием подразумевая, что абсолютно серьезен.

Хлыст неловко переминался с ноги на ногу, видимо разрываясь между боязнью андроида и желанием встать между мной и роботом.