Багажа у нас не было, и моим друзьям не понадобилось много времени на сборы. Влажный, прохладный воздух в тоннеле был недвижим, как на море в штиль. В конце бетонного перрона стоял одинокий светильник. Как и гравированная металлическая дверь внизу, он был поздним дополнением к оригинальной конструкции. Основанием служила белокаменная перевернутая пирамида с изображением плачущего глаза, как на лице Юмэ. В жаровне ровно горело синее газовое пламя. Я не мог избавиться от ощущения, что стою на противоположном берегу Стикса, глядя на мир живых из царства Аида.

– Он про нас забыл! – шутливо воскликнул Бандит.

– Прости, что? – спохватился я. – Я просто задумался…

– Что за имя такое, Анаксандр? – повторил Хлыст насмешливый вопрос.

Я усмехнулся. Древнее имя меня вовсе не смущало.

– Лучше скажи, что за имя Хлыст? – парировал я, хотя прекрасно знал, откуда оно взялось.

– Анаксандр… – повторил Паллино, весьма умело копируя мою осанку. – Адриан Анаксандр. Столько лет тебя знаю, а ты от меня такую штуку утаивал.

– Полагаю, не нужно объяснять почему, – едко ответил я.

Но даже Валка улыбалась, и я не стал всерьез защищать свое имя и объяснять, что мне дали его в честь древнего, давно забытого правителя со Старой Земли и одиннадцатого лорда Марло из Обители Дьявола. Это было не важно.

Бандит, Айлекс и старый Паллино погрузились в вагон. Старик напоследок похлопал меня по плечу. Валка шла за ними и остановилась на перроне, чтобы поправить сапог.

Хлыст обернулся и взял меня за руку:

– Не нравится мне, что ты остаешься.

– Я здесь уже три недели провел! – ответил я, похлопывая его руку, чтобы он меня отпустил. Он не отпустил – напротив, сжал еще сильнее, уставившись на андроида за моей спиной.

– Это неправильно. Не нужно нам вести дела с деймонами. Ладно сьельсины, но эти? – Он умолк, начертив пальцами в воздухе солнечный диск. – Зря мы вообще сюда прилетели.

Валка по-прежнему возилась с сапогом. Голем нависал надо мной сзади, мешая думать.

– Мы здесь ненадолго.

– А как я пойму, что тебя не подменили? – Он ткнул меня пальцем в грудь. – Как узнаю, что ты не какой-нибудь… репликант? Оборотень?

За годы пребывания со мной Хлыст подзабыл свой прежний плебейский диалект, но теперь он вернулся вновь. Дурной знак. Он таращил глаза сильнее, чем обычно, а его веснушчатое лицо было бледнее Танарана.

– Хлыст, – обнял я давнишнего и лучшего друга, – это я.

Я не стал спорить или уговаривать. Он был убежден в своем мнении и имел на то веские причины. Мы действительно попали в замок ужасов, в самый темный уголок космоса.

Хлыст тоже меня обнял:

– Знаю, дружище. Просто… – Он запнулся и отстранился. – Не нужно было нам сюда прилетать.

Я осмотрел пещеру и насторожился, пытаясь услышать пение птиц, шум волн или любой другой звук помимо тихого пыхтения одинокого синего пламени. Но не было слышно ничего: ни человеческих голосов, ни стонов грешников. Петухи тоже не пели[22].

– Никому не нужно сюда прилетать, – сказал я наконец.

Хлыст собирался что-то ответить, но я махнул ему рукой:

– Чем скорее отправишься, тем скорее мы сможем отсюда улететь. Вперед!

Он промолчал. Это мне не понравилось. Он лишь кивнул и развернулся. Его черная матовая броня выглядела тусклой на фоне красной формы. Обойдя Валку, он вспрыгнул на подножку вагона, оставив за собой призрачный силуэт беспокойства. Я и сам переживал и потому отвернулся, чтобы не видеть, как они уезжают.

– Адриан… – Валка поймала меня за руку.

Завязывание шнурков было лишь отвлекающим маневром! Тень беспокойства Хлыста упала и на ее строгое лицо, о чем говорили насупленные брови и поджатые губы. Валка не сразу заговорила, и я почувствовал, что она с величайшей осторожностью подбирает слова.

– Я приведу Танарана, глазом моргнуть не успеете, – нескладно произнесла она.

Чувствуя, что не следует ее перебивать, я коротко кивнул. Она посмотрела в сторону, и на мгновение свет в ее золотистых глазах померк. Затем произошло нечто, чего я в жизни не ожидал.

Она меня обняла.

Я обомлел. Это было столь неожиданно – чтобы она обняла меня, да еще в этом жутком месте, – что все мои мысли куда-то улетучились. Я тупо стоял, пока она не сказала:

– Рада, что вы в порядке. Я… мы за вас переживали.

Я затылком чувствовал, как внимательно наблюдает за нами голем и, через его глаз, Кхарн Сагара.

Валка отпустила меня, до того как я смог обнять ее, и отправилась к трамваю.

На перроне вдруг похолодало.

Я проводил вагон взглядом; его огни напоминали призрачные фонарики гондолы, идущей по темной реке. На полпути вагон превратился в точку, и я остался один на один с андроидом. В освещенной светильником полутьме я укутался в шинель и поднял воротник.

– Я тоже за вас переживал, – сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно – к воспоминанию об ушедшем мгновении.

– Лорд Марло, я распоряжусь, чтобы для вас как можно скорее приготовили трапезу, – сказал Юмэ, когда мы вернулись в комнату, которую прежде занимали мои спутники. От их пребывания не осталось и следа; тележку с едой укатили, простыни перестелили, мебель расставили, мыло в ванной поменяли. – Вам пришлось долго ждать.

– Три недели, – буркнул я под нос и вдруг понял, что не мешало бы помыться.

– И два дня, четыре часа и тридцать семь минут, – уточнил андроид, ничуть не смущенный моим тоном. – В ванной есть звуковой очиститель одежды – но вы также можете передать грязную одежду мне.

Андроид замер в ожидании. Я понял, что он ждет, пока я начну раздеваться.

– Нет, благодарю. Я сам справлюсь.

– Как пожелаете, сэр, – ответил Юмэ и продолжил экскурсию по моим покоям. – Вам позволено гулять по базе и прилегающей территории, но нельзя покидать ее пределов.

– Я смогу поговорить с лордом Сагарой?

Голем прервал демонстрацию прачечного устройства:

– Вы уже поговорили.

Если бы я не знал, что это невозможно, то сказал бы, что робот растерялся. Он по-собачьи свесил голову, и я представил, как хмурится его железный лоб. Я видел, как вращаются под прозрачными панелями шестеренки в его плечах, и невольно повторил двумя пальцами защитный жест Хлыста. Удивительно, как я, неверующий, перед лицом машины обратился к религии!