– Я схожу, – тихо произнес он. – Объясню все капитану Корво и приведу Бледного. Я… – Он запнулся, поняв, что в плане есть пробел. – Адр, либо тебе, либо доктору придется пойти со мной. Я не знаю языка чудовища и не доверяю его галстани.

Мы с Валкой переглянулись. Мне не хотелось посылать ее обратно к орбитальному лифту и на «Мистраль», но не бросать же остальных в этом ужасном месте. Еще не придя в себя после аудиенции у Кхарна, я предоставил Валке самой решать, чувствуя ее нетерпение.

Не прошло и секунды, как она сказала:

– Я пойду.

– Лучше бы вам отправиться всем вместе, – предложил я, скрещивая руки. – Я останусь и попробую добиться хоть чего-нибудь.

К моему изумлению, Хлыст не настаивал, что должен остаться со мной. Он даже не посмотрел на меня. Я решил, что он просто утомился от заточения и хочет как можно скорее убраться отсюда.

– Ты уверен, что сможешь за себя постоять? – не отходя от колонны, спросил Паллино.

Он недобро посмотрел на андроида, один циклоп на другого. Юмэ то ли не заметил этого, то ли решил проигнорировать. Когда андроид молчал и не шевелился, легко было забыть, что он это умеет. Его можно было принять за кривую бронзовую статую. Но я прекрасно знал, чьим глазом – одним из десяти тысяч – смотрит Юмэ, и знал, что он не статуя.

– Справлюсь, – бросил я и хлопнул Паллино по спине.

Вернувшись к Юмэ, я спросил:

– Сколько времени до орбиты и обратно?

– Орбитальный лифт поднимается за пятнадцать часов, – ответил Юмэ.

– Значит, два дня, – скрывая удивление, подытожил я. Спуск казался не таким долгим, однако, когда боишься, теряешь счет времени. – Позвольте мне переговорить с моими людьми и дайте им время собраться.

Голем с поклоном удалился. Тяжелые железные двери закрылись, и мы остались одни. Скрежет массивных дверей напомнил мне звук, с которым каменная плита закрывает склеп, но я отогнал эту мысль. Видение улетело, как летучие глаза Кхарна во тьму пирамиды.

– Мне здесь не нравится, – мрачно заявил Хлыст, впервые взглянув на меня.

– Если бы ты видел то же, что я, – еще мрачнее ответил я, встретившись с ним глазами, – то тебе бы понравилось еще меньше.

Я не стал рассказывать про барона Кима и других, про титанов, ожидающих молодильного пиршества, про темный подземный океан, про хирургические процедуры, которые здесь проводились. Я не стал описывать Кхарна Сагару. Его грозный взгляд! Его растрепанные волосы!

Мой ликтор и ближайший друг отвернулся вполоборота:

– Этот голем и чертовы стражники. Это безумие. Здесь кругом безумие.

– Мы знаем, – огрызнулась Айлекс, обхватив себя руками. – Твои слова делу не помогут.

– Капелла должна вскрыть это место и сжечь дотла, – сказал Хлыст; я видел, как он специально заводит себя, его слова сбивались в какую-то кашу. – Это был деймон! – Он указал на двери. – Деймон!

– Хватит! – крикнул я, зная, что за нами могут наблюдать и такой разговор вряд ли понравится здешнему хозяину.

– Адриан!

– Хватит, говорю! – Я вскинул руку, желая прекратить обсуждение, пока не стало хуже, и повернулся к Валке. – За нами следят?

– Не уверена, – закусила губу доктор.

– Что значит «не уверена»?

Валка пригладила медно-черные волосы назад и развернулась кругом:

– Марло, это значит, что я не уверена. Здесь наверняка есть инфосфера. Иначе как они взяли «Мистраль» под контроль? Но я ничего не чувствую.

Я опешил. Поймите, я и тогда толком ничего не знал о механизмах, подключенных к сети, и сейчас не знаю. Я тот, кем родился, – сын и солдат Соларианской империи. Но я понимал достаточно, чтобы осознавать, что что-то не так. Сагара наверняка отдавал андроиду дистанционные команды. Следовательно, он использовал некую сеть, чтобы контролировать СОПов и следить за городом с помощью камер.

– Даже в големе? – спросил я, мотнув головой в сторону выхода. – Даже в дверном замке?

– Замок механический, – ответил Бандит. – Мы в нем первым делом покопались.

Валка дотронулась до шеи, погладила имплантат у основания черепа:

– Тут все непривычно. Я чувствую андроида в коридоре, но все остальное закодировано так, что за сто лет не расшифруешь.

После длительной паузы она тряхнула головой и убрала руку:

– Нет.

– Не мое дело спрашивать, – сменил тему Бандит, – но на что вы рассчитываете, оставаясь?

Я повернулся к нормано-джаддианцу в стеганом красном кафтане. Из всей нашей компании он один остался сидеть, закинув ногу на ногу, будто у бассейна во дворце джаддианского сатрапа. Словно от фантомной боли, я машинально потер шрам от криоожога на левом большом пальце.

– Понадобилось три недели, чтобы получить аудиенцию, – ответил я, пожимая плечами. – Боюсь, мой уход будет равносилен признанию поражения.

Следя за осанкой, я выпрямился и расправил плечи, как будто находился перед аудиторией амфитеатра. Вдруг меня осенило.

– Сагара не поверил, что мы хотим мира. – Я не подумал об этом, пока не произнес слова. – Он считает, что мы собираемся повредить его отношениям со сьельсинами. Он решил, что раскусил меня, и его подозрения подкрепятся, если мы все уйдем. Но если я останусь в его власти, это будет подтверждением искренности моих намерений.

Как по команде, двери снова распахнулись, и на пороге, словно на сцене, появился Юмэ. Без лишних церемоний и откашливаний он произнес:

– Позвольте сопроводить вас к трамваю.

– Я остаюсь, – легко поклонился я. – Воспользуюсь гостеприимством вашего господина. Мои люди вернутся на корабль и приведут сьельсинского посла.

Голем никак не отреагировал, лишь слегка склонил голову.

– Разумеется, если предложение все еще в силе, – добавил я.

– Конечно. – Юмэ развернулся, указывая жестом, что остальные должны выйти перед ним. – Сюда, пожалуйста.

* * *

Подвесной трамвай ходил из верхнего лабиринта дворца Вечного по рельсу, проложенному в лавовой трубке. Тоннель тянулся на несколько миль и был абсолютно прямым, пусть и подвергся мелким разрушениям и эрозии под действием постоянного напряжения. Вдали виднелась легкая белая дымка, – вероятно, там был городской купол. В тоннеле на произвольном расстоянии друг от друга горели белые лампы, выход охраняли блестящие артиллерийские орудия.

Дворцовые ворота позади нас остались открытыми. Они были из цельной стали в два метра толщиной. Подобные двери многие палатины устанавливали на бункерах, сотами расположенных под их дворцами. Они могли выдержать орбитальные и ядерные бомбардировки. Я представил, как легионы под командованием канторов Капеллы разбиваются об эту преграду, как инквизиторы поливают ворота из супероружия. Но эта крепость, как и сам Кхарн, могла бы выдержать вечную осаду.