Устаревшая американская система здравоохранения основана на работодателе, что свойственно исключительно развитым странам, тем не менее во многом на нее распространяется действие Закона о защите прав пациентов и доступном медицинском обслуживании42. Для достижения настоящей эмансипации нам потребуется покончить с зависимостью сотрудников от их работодателей в вопросе медицинского страхования. Эту идею воскресили после недавнего решения Верховного суда (по делу Бервелл против Hobby Lobby в пользу права работодателей не покрывать некоторые расходы, например на контрацепцию, которые не считают нужным включать в страховку)43. Пока мы будем продолжать стремиться к эмансипации модели, основанной на работодателе, мы можем застрять на этой нелогичной, неэффективной и устаревшей платформе на какое-то время43, 44. Тем не менее есть по крайней мере одна ее часть, которой можно заняться, – корпоративные оздоровительные программы. Это большой бизнес, на который тратится свыше $6 млрд в год, более половины компаний, в которых трудится свыше 50 человек, имеют оздоровительные программы, которые стоят в среднем $600 на сотрудника45–47. Своей целью они ставят уменьшение объема потребляемых медицинских ресурсов, сокращение числа пропущенных рабочих дней, более здоровый образ жизни и повышение производительности труда. Но по большей части эти программы оказались неуспешными; на самом деле многие назвали бы их откровенным провалом, если посмотреть на них с точки зрения их рентабельности48–50. Обычно они предлагают скрининг по гипертонии и уровню холестерина, оценку факторов риска для здоровья, мероприятия по избавлению от курения и снижению веса, а также просвещение в области здравоохранения. Некоторые предоставляют финансовые стимулы для достижения конкретных целей. Однако в целом это поверхностные меры, а в каких-то отношениях, например, когда они требуют проведения ежегодного медосмотра, как это часто бывает, подобные оздоровительные программы способны лишь ухудшить положение51–54. Можно ли теперь, когда работникам будут принадлежать их данные, перезапустить оздоровительные мероприятия и сделать их более успешными?53, 55–58 Никто не станет оспаривать важность влияния образа жизни на состояние здоровья, однако добиться длительных поведенческих изменений слишком сложно. Раньше у нас не было инструментов для получения детальных данных, касающихся образа жизни человека, не было и паноромной медицинской информации. А теперь, когда это возможно, есть данные, что, когда правильное поведение, например физические упражнения, приносит удовольствие и «превращается в игру», оно лучше воспринимается и вызывает энтузиазм59. После того как я участвовал в соревновании групп по улучшению образа жизни под руководством работодателей, о чем подробно рассказывается в эпилоге книги The Creative Destruction Of Medicine («Созидательное разрушение медицины»)60а, мне сложно думать, что использование такого соревновательного духа не окажет влияния. British Petroleum и Autodesk – крупные компании, которые ввели прикрепляемые к телу датчики для своих сотрудников, изначально отслеживая физические упражнения и сон60b. Appirio, в которой трудится 1000 человек, утверждает, что сэкономила 5 % затрат на здравоохранение благодаря использованию носимых на теле датчиков для отслеживания физической активности60с. Неизбежно станут доступными гораздо более широкие возможности медицинских датчиков, соответствующие предложения появятся на рынке, и такие программы будут заметно расширяться. Стоит еще раз напомнить о праве собственности работника на свои данные, а в случае его готовности ими поделиться эта информация не должна использоваться без его ведома и согласия. Было бы лучше, если бы эти программы стали известны как инициативы, исходящие от сотрудников – а не от работодателя, – подчеркивая силу владельца и генератора информации.

Освобождение людей от традиционных медицинских оков влечет за собой освобождение данных, и есть приметы, что этот процесс уже начинается. Одна из таких примет – совместное предприятие Philips, крупного поставщика медицинских датчиков, и Salesforce, первопроходца облачных вычислений, в целях создания «открытой платформы здравоохранения на базе облачного хранилища данных» для разработчиков программного обеспечения, провайдеров, производителей медицинской аппаратуры и страховых компаний61, 62. Инициативы, связанные с открытой медициной, строятся на «Силе одного» (Power of One). Если вы никогда не видели этот видеоролик продолжительностью в одну минуту и хотите, чтобы вас подбодрили люди, оказавшие влияние на наш мир, то его стоит посмотреть: https://www.youtube.com/watch?v=GOXOImxK0NA. Когда данные и информация о каждом человеке станут частью платформы, от которой может быть польза всем, мы увидим другое измерение эмансипации. Мне нравится думать о нем как об «обратной эпидемиологии». Сегодня эпидемиология изучает популяции, используя подход «сверху вниз», анализирует особенности, причины и последствия болезней и состояний. По своей природе она ориентирована на среднестатистического человека, потому что рассматривает данные множества людей, не выделяя какого-либо конкретного человека. В отличие от нее обратная эпидемиология теперь, при беспрецедентной возможности иметь ГИС каждого человека, работает по принципу «снизу вверх». С опорой на силу многих мы можем признать, что прошло время приблизительных представлений, пора разобраться, от чего зависят здоровье и болезнь. Однако до сегодняшнего дня слишком многие программы были сосредоточены на сборе данных, и, оперируя большими данными, они упускали крайне важную цель глубокого анализа и изучения. Сегодня анализируется меньше 5 % таких данных. Пришло время перейти от сбора данных к трансформации знаний63. Мы живем в уникальное время – в медицине междисциплинарные усилия потребуются не только для того, чтобы освободить и собрать данные, но и для максимизации их ценности. Отсутствие границ между научными кругами, медико-биологической индустрией и секторами информационных технологий – это как раз то, что требуется, чтобы подключиться к безграничному потенциалу. Сказать, что для этого «нужна деревня», было бы большим преуменьшением. Но когда мы добьемся этого, мы достигнем мудрости населения.

Один из моих интеллектуальных кумиров, наделенных даром предвидения, – Маршалл Маклюэн, первый гуру медиа, которого, как вы могли обратить внимание, я часто цитирую в этой книге. В 1962 г. он опубликовал книгу «Галактика Гутенберга: Становление человека печатающего»64. Он проявил поразительную проницательность в оценке влияния печатного станка и последующих форм массовой коммуникации. Намного опередив свое время, он сформулировал понятия «глобальная деревня» и «серфинг» в связи с накоплением огромного объема произведений искусства и знаний в записанном виде. Хотя это происходило за много десятилетий до появления Сети, он предвидел возможность быстро переходить в различных направлениях от одного документа к другому в век электричества. Он понимал, что дело не в технологии per se[56], а в том, что книги и печатные материалы преобразили человека и его культуру. Вероятно, Маклюэн лучше и раньше, чем кто-либо, понял влияние массмедиа и то, что без печатного станка вообще не было бы средств массовой информации, а мир не был бы таким, каким знал его он и каким он стал сегодня.