За годы после окончания холодной войны мир заметно изменился. Но вот оправдания, с помощью которых убийство изображают законным инструментом государственной политики, остаются почти теми же. В «Шпионе, пришедшем с холода» Контролер признает: «Я бы сказал, что со времен войны методы – наши и наших противников – стали практически одинаковыми». И объясняет это так: «Мы не можем действовать менее безжалостно, чем противоположная сторона, на том лишь основании, что политика нашего правительства более миролюбива». Миролюбивая политика правительств и далее служит нравственным оправданием для тех, кто от их имени убивает «плохих парней». Холодная война осталась в прошлом, однако нарастающее обострение вражды между Востоком и Западом, появление на планете новых проблем и горячих точек подталкивают и США, и Россию к использованию проверенных методов. Таким образом, дело Сташинского – не только страница истории, но и ключ к пониманию настоящего, и предупреждение на будущее.

История Богдана Сташинского заинтересовала меня после прочтения отрывков из его показаний в Карлсруэ, впервые опубликованных на Украине в 1993 году – через тридцать один год после процесса. Происходили они из намного более объемного сборника документов, напечатанного в Мюнхене и мне тогда недоступного. Подсудимый поразил меня тем, как легко он признал свою вину, – ведь ему, казалось, было выгодно молчать.

Прочитав показания Сташинского, я остался в некотором недоумении. У меня порой возникало подозрение, что он рассказывает не все, а то и просто говорит неправду. Действительно ли агент КГБ был способен совершить в одиночку целых два убийства? И что с ним стало после приговора? Почему за два тяжких преступления он получил всего восемь лет и к тому же был досрочно освобожден? Где он жил впоследствии? А если он признался во всем только потому, что заключил сделку с правосудием, насколько ему можно верить?

Во время поездки в Мюнхен мне пришла в голову идея сопоставить рассказ Сташинского с установленными фактами. Я пошел по следам киллера, подражая Александру Мотылю – он готовился написать роман и вывести среди персонажей Сташинского, поэтому воспроизводил западногерманские маршруты агента КГБ. Опираясь на показания перебежчика в суде, я составил карту и прошел везде, где мог. Мой «следственный эксперимент» свидетельствовал в его пользу. Хотя бы в этом он не солгал.

Картина стала заметно объемнее, когда я узнал о рассекреченных документах ЦРУ, содержащих сведения о политической деятельности Бандеры и обстоятельствах его гибели. Не забыли их авторы и ближайшее окружение вождя ОУН, и его соперников из других эмигрантских структур. Информация американской разведки помогла мне перепроверить и дополнить показания Сташинского в Карлсруэ. Так же полезны оказались рассекреченные материалы из украинских архивов КГБ и мемуары советского происхождения. Я вновь убедился, что мой персонаж говорил правду – но не всю. Мне предстояло восполнить пробелы в его истории.

Попытка осветить любой эпизод из истории спецслужб сопряжена с огромными трудностями. Не только потому, что многое до сих пор засекречено, но и по вине всяческих легенд и операций прикрытия, из-за которых даже полвека спустя факты могут ускользать от исследователя. Это видно и по казусу Сташинского. Потребовалось содействие многих людей, чтобы собрать нужные мне источники и пробраться сквозь лабиринт шпионских козней холодной войны. Я рад поблагодарить тех, кто меня не раз выручал.

Открывают список, безусловно, мои коллеги и друзья Фрэнк Сисин и Зенон Когут. Фрэнк пригласил меня на две конференции, организованные им в Мюнхене, Зенон сопровождал меня при прогулке по следам Сташинского от площади Карлсплатц, места гибели Ребета, до Цеппелинштрассе, где работал Бандера, и Крайттмайрштрассе, где он умер. Они же познакомили меня с Андреем Ребетом, сыном покойного. (Не исключено, что больше никого из участников октябрьского процесса 1962 года уже нет в живых.) Я благодарен ему за интервью, данное во время одной из моих поездок в Баварию, а также за помощь, оказанную его женой Иванной Ребет в работе с библиотекой Украинского свободного университета там же в Мюнхене. Профессор УСУ доктор Микола Шафовал указал мне на архивы Штази, имеющие отношение к делу Сташинского, и поделился сведениями о жизни соратников Бандеры после его гибели.

Доктор Роман Процик, сотрудник Фонда украинских исследований (США), направил мои вопросы своей матери, которая многое смогла рассказать о жизни мюнхенской украинской диаспоры в первое послевоенное десятилетие. Он же помог мне побеседовать с доктором Анатолием Каминским, другом семьи Ребетов в 50-е годы.

Благодарю также Андрея Портнова за то, что он познакомил меня с Марией Пшиборовской – одной из его лучших студенток в Свободном университете Берлина. Мария стала моей незаменимой помощницей, не раз ездила в Далльгов – пригород Берлина, где родилась Инге и откуда они с Богданом начали путь на Запад в августе 1961 года. Мария приложила много усилий для поиска родни и знакомых семейства Поль. К сожалению, слишком поздно. Но в приходском архиве она обнаружила запись о погребении Петера, сына Сташинских, и небезынтересные сведения об Инге.

Мой коллега по Гарварду Эмманьюэл Акьеампонг помог получить копии газет из Южно-Африканской Республики – страны, где, по всей видимости, прошла вторая, тихая половина жизни Сташинского. Я благодарен Майку Гельденхёйсу, комиссару полиции в отставке, за телефонный разговор, а также его супруге Аннатье за посредничество. Ханли ван Стратен, его биограф, любезно согласилась передать ему материалы для прочтения и список моих вопросов в связи с ними.

Я благодарю также Томаша Снегоня, профессора Лундского университета, за разрешение ознакомиться с конспектом беседы с Владимиром Семичастным и Сергея Екельчика из Университета Виктории (Канада), который посоветовал мне новейшие работы о жизни Степана Бандеры. В Киеве Андрей Когут и Мария Панова помогли мне с поиском материалов в обильных фондах архива СБУ. В Варшаве Марцин Маевский, сотрудник Института национальной памяти, подсказал мне документы, касающиеся Сташинского. В США Ольга Алексич помогла мне с доступом к фонду Миколы Лебедя в Украинском научном институте Гарварда, тогда как Лев Чабан и Любовь Волынец очень помогли в работе с фондом Ярослава Падоха в Украинском музее-библиотеке в Стамфорде (Коннектикут). Профессор Ли Макуайт обеспечила доступ к собранию Джеймса Истленда в Миссисипском университете. Спасибо Олегу Романишину, сотруднику канадской газеты Ukrainian Echo, и Роману Сенкусу из Канадского института украинских исследований за коллекцию газетных статей об убийстве Бандеры.

Мой друг и многолетний редактор Мирослав Юркевич в очередной раз помог мне с литературным английским. Хироаки Куромия, Мэри Саротти и Джим Клингл прочли рукопись и дали полезные советы. История Сташинского поразила Джилл Нирим, моего литературного агента, и она не один раз подсказывала мне, как лучше преподнести такой сюжет. Мне очень повезло, что Лара Хеймерт из Basic Books заинтересовалась предложенным проектом. Благодаря этому рукописью снова занимался великолепный коллектив во главе с Ларой – те, кто выпустил мои «Последнюю империю» и «Врата Европы». Выражаю особую признательность Лие Стекер, Коллину Трейси, Кети Стрекфус, Дженнифер Томпсон и Бетси Дежесу.