– Вот тебе, – всякий раз Грек скручивал кукиш, тыкая им в пространство.

– Может, у него опять телефон подсел? – высказал Ваняшин опасения, которые только прибавили Греку беспокойства.

– Не знаю, чего у него там подсело. Телефон, или может еще чего, – сердито пробурчал капитан и, не выдержав, предложил Лехе: – Поехали, глянем. Чего-то на душе у меня, Лешка, как-то неспокойно, – признался он Ваняшину.

Открывший дверь мужчина, вопросительно уставился на усатого Грека.

– Извините. А Федор Николаич… – только Грек открыл рот, чтобы спросить.

– Тут такой не проживает, – довольно грубо ответил мужчина.

Грек виновато кивнул, глянув при этом на небольшой столик в прихожей, на котором кроме телефона и связки ключей от квартиры, увидел старый, потертый футляр от скрипки. Рассмотреть его как следует, не удалось. Мужчина, заметив его интерес к футляру, тут же поспешил захлопнуть дверь.

Лейтенант Ваняшин стоял возле кабины лифта, придерживая дверь ногой, не давая ей закрыться. Грек подошел, и, заглянув ему в лицо, Ваняшин понял, входить в кабину тот не собирается.

– Ты чего себя дураком выставляешь? – спросил лейтенант. – И с чего ты, вообще, взял, что Николаич был здесь? Может, он не дошел? Да мало ли, где он может быть. Поехали, – Ваняшин хотел войти, пока дверь еще была открыта, но Грек остановил его, потянув за рукав пиджака.

– Погоди, Леха…

Лейтенант обернулся.

– Понимаешь, я там видал футляр от скрипки… – начал Грек объяснять. Ваняшин уставился на него.

– Какой футляр?

– Да тот самый, с которым Николаич утром заходил в управление. У него еще ручка испачкана тушью. Понимаешь, и на этом, ручка тоже испачкана.

– Да? – недоверчиво спросил Ваняшин, убирая ногу и давая тем самым двери закрыться. Кабина заскользила вниз, а лейтенант спросил у Грека:

– А ты не ошибаешься?

Грек пожал плечами и сказал не очень уверенно:

– Точно не знаю, конечно… Леш, мне как-то неудобно второй раз тыкаться к этому хмырю, может ты пойдешь, глянешь, а? – попросил он Ваняшина.

Лейтенант призадумался.

– А что, это мысль, – произнес Ваняшин и решительно направился к двери и надавил пальцем на кнопку звонка.

Дверь ему открыли не сразу. Заметив интерес усатого цыгана к футляру, Маэстро призадумался. В сердцах схватил со стола футляр и зашвырнул его в конец коридора. Обычно он всегда обладал завидной выдержкой, но только не сегодня, и это не осталось не замеченным его парнями.

– Да на душе что-то неспокойно, – объяснил Маэстро, когда оба уставились на него. – Этот усатый алкаш уж больно подозрительно посмотрел на футляр. Ладно, давайте, кончайте мента. И надо уходить отсюда.

Парни побежали в ванну. Майора было решено утопить. Потом они завернут труп в ковер, а вечером вынесут его из квартиры и увезут.

Второй звонок и вовсе вывел Маэстро из себя.

– Мать его, – выругался он, велев парням пока повременить с майором. Сам подошел к двери. На этот раз не стал глядеть в глазок, открыл дверь.

– Вам кого, молодой человек? – спросил он у Ваняшина.

Ваняшин уставился на тот столик, где, по словам Грека должен был лежать футляр. Но его там не было. И вдруг Ваняшин услышал слабый голос, показавшийся ему голосом майора. Может быть, лейтенант и не узнал бы его, если бы тот не позвал на помощь, выкрикнув фамилию Грека.

Ударом ноги, Ваняшин широко распахнул дверь, отбросив Маэстро в коридор, и тот не успел воспользоваться пистолетом. Его рука беспомощно взметнулась вверх, «Вальтер» выпал из нее, грохнувшись на пол. Маэстро наклонился, чтобы схватить его, но влетевший вслед за Ваняшиным капитан Грек, ударил его ногой, словно по футбольному мячу.

– Дурак, – взвыл Маэстро, хватаясь руками за разбитое до крови лицо.

Один из парней, которому Туманов врезал по лицу скрипкой, выхватил пистолет, наставив ствол на лейтенанта, но выстрелить не смог. Ваняшин первым нажал на курок своего верного «Макарова».

Оглушительно грохнул выстрел, и мертвое тело бандита, вывалилось в коридор. Второй парень, пытавшийся удержать голову майора под водой, отскочил после того, как Ваняшин рукояткой пистолета саданул его по затылку. Парень рухнул на колени, ткнувшись лицом о край ванны. Ваняшин толкнул ногой его обмякшее тело в сторону и помог Туманову вылезти из ванной.

– С легким паром, Николаич, – пошутил лейтенант.

– Опоздай вы с Греком на пару минут, был бы мне тогда легкий пар. А вообще, ребята, спасибо. Великое дело вы сейчас сделали. От смерти меня спасли, – Федор поочередно пожал руки Ваняшину с Греком. Вышел в коридор, глянул на хозяина квартиры.

Маэстро сидел на полу. Руки его были уже в наручниках, благодаря стараниям капитана Грека. Увидев вышедшего из ванной Туманова и особенно то, как вода стекает струями с его одежды на ковровую дорожку, Маэстро поморщился и отвернулся.

– Не люблю невежественных майоров, – проговорил он брезгливо.

Федор улыбнулся, потопав ногами, чтобы вода быстрей обтекла с него. Сказал:

– Любить меня вам не обязательно, а вот общаться придется. До суда.

Каренин с нескрываемым удивлением посмотрел на Туманова.

– Наивный вы человек, майор. Неужели вы думаете, что меня будут судить?

– Я в этом не сомневаюсь. Впрочем, если вы дадите чистосердечные признания, я думаю, суд это учтет, – убедительно проговорил майор, но Маэстро только расхохотался на это.

– Не считайте меня дурачком, – весело сказал он, и тут же лицо сделалось злым. Он с ненавистью глянул на майора. Кажется, дай ему возможность, и он прикончил бы Туманова сейчас голыми руками. Но такой возможности у него не было, и потому он в бессильной злобе проскрипел зубами.

– Вам придется с пеной у рта доказывать каждый пункт моего обвинения, потому что к смерти Розовского я не имею отношения. Я его не убивал. Понятно вам, майор?

Не теряя с лица улыбки, Федор кивнул.

– Да, это так. Вы Розовского не убивали. Но именно с вас началась череда убийств. Но теперь все, – довольно жестким голосом произнес Туманов.

– В Москве перестанут убивать? – с издевкой спросил Маэстро. Он явно хотел воздействовать молодому майору на нервы. И был бы очень доволен, если б у него это получилось. Но Федор соблюдал завидную выдержку.

– Хотелось бы на это надеяться. А пока, остается радоваться, что в криминальном мире стало меньше еще на одну мразь. Это, собственно, то, к чему стремлюсь я и мои друзья: капитан Грек и лейтенант Ваняшин. Так что прошу, – сказал майор Туманов, указав на дверь. – Ваш выход, Маэстро.

Пара дней, которые Маэстро провел в одиночной камере, начисто лишили его той уверенности, с которой он поначалу верил в свою непотопляемость. Хотя вера его надломилась значительно раньше, с того момента, когда в его квартире появились оперативники.