ли возможно установить, что в данное время служит объектом веры, а что – нет: многие суеверия еще долго продолжают существовать в качестве простых оборотов речи, хотя со словами уже давно не связывается их действительное значение. Поэтому попытка изложить те суеверия, какие еще встречаются и в наши дни, представляет собой довольно бесплодную работу. Тем не менее нас должно интересовать выяснение того, откуда ведут свое начало суеверные понятия и магические приемы нашего времени. Вопрос этот можно решить, конечно, лишь в общих чертах, причем придется оставить без внимания частности. Прежде всего мы коснемся наследия ученых магиков.

Сюда относятся чисто астрологические заключения относительно влияния Луны и планет на различные действия, болезни и т. п. Далее следуют многочисленные симпатические средства и магнетические способы лечения, которые до сих пор еще в большом ходу и которые по большей части представляют собой более или менее искаженные формы методов, применявшихся последователями Парацельса. Затем еще можно встретить употребление волшебной палочки при отыскивании воды – прием, который еще и теперь с неоспариваемым успехом употребляют у нас многие старые колодезники. Наконец, надо упомянуть также о том, что далеко не забыты еще сказания, которые с древнего времени были связаны с «Киприаном»: если этой книгой и не пользуются для вызывания духов, то все-таки она продолжает быть предметом суеверного ужаса. Начало этих отраслей суеверия и волшебства с полной уверенностью можно отнести к ученой магии.

С другой стороны, существует еще много суеверий, происхождение которых относится ко времени язычества. Веру в домовых, карликов и гномов, в оборотней, скрытые клады, нечистую силу и колдовство можно проследить за все то время, на которое вообще простираются наши исторические предания. Очень древнее происхождение имеют, очевидно, также волшебные формулы и заклинания, полухристианский, полуязыческий характер которых ясно показывает, что это просто преобразованные языческие изречения, употреблявшиеся для целей волшебства. Конечно, многие своеобразные способы для ограждения себя от колдовства и злых духов, несомненно, получили особенно сильное развитие в эпоху процессов о ведьмах, однако этим нисколько не исключается возможность того, что тогда старые языческие представления только приобрели себе христианскую форму. Наконец, остается еще множество воззрений и приемов, происхождение которых никогда не будет выяснено.

Часть III. Современный спиритизм и оккультизм

Предшествующая история современного спиритизма

Спиритизм до Сведенборга

В более новых спиритических произведениях часто можно встретить утверждение, будто спиритизм столь же стар, как и человеческий род. Когда такое утверждение – как это и бывает в большинстве случаев – выставляют решительно безо всякого доказательства, то оно объясняется, по-видимому, прежде всего стремлением приписать магическим искусствам как можно более древнее происхождение, чтобы тем возвысить их значение и достоинство. Такого рода прием достаточно известен из сочинений более старых магиков. Однако указанное утверждение не совсем лишено основания, так как нельзя отрицать, что суеверие более ранних времен как в теории, так и в практике содержит в себе много такого, что в значительной степени напоминает теперешний спиритизм. Чтобы доказать это, мы должны, конечно, прежде всего с достаточной определенностью выяснить сущность современного спиритического учения. Пока же этого не сделано, всякая попытка найти аналогии из более ранних времен будет лишь неуверенным исканием, производимым наугад. Нелегко, однако, указать главные черты спиритизма нашего времени: как он ни молод, он, однако, прошел уже многочисленные стадии развития и подразделился на различные направления – на более популярное, собственно спиритизм, и на более научное, оккультизм. Представители науки, интересующиеся спиритизмом, внесли в его изучение некоторые требования, неизвестные широким слоям общества, например знание законов природы и душевной жизни. Поэтому они должны были понимать спиритические явления иначе, чем «неученые» люди. Но даже если мы оставим в стороне научные, оккультные теории и ограничимся лишь собственно спиритизмом, о котором пока только и будет речь, то и тут мы не найдем общего согласия по всем пунктам. Можно провести резкую границу между англо-американским и французским направлениями; первое совершенно отвергает один из главных пунктов последнего. Впрочем, это разногласие, по-видимому, существенным образом связано с некоторыми религиозными вопросами, которые едва ли имеют особенно значительное влияние на характер спиритизма, какое бы решение они себе ни находили. Ведь спиритизм получает свой своеобразный отпечаток от учения о природе духов и об их отношении к людям, а касательно этого все, по-видимому, согласны со следующими положениями. Человеческая душа бессмертна и после смерти тела может вступать в общение с живущими людьми и вызывать ряд физических и психических явлений, которые не в состоянии вызвать человек, по крайней мере, насколько мы теперь знаем силы природы и душевную жизнь. Чтобы духи или души умерших могли вступать в общение с миром людей, для этого необходим в качестве посредника особенным образом одаренный человек, так называемый медиум. Способность быть медиумом, медиумизм, присуща в большей или меньшей степени каждому человеку, но даже и наиболее совершенные природные дарования должны быть развиты путем упражнения.

Этим содержание спиритизма, конечно, далеко не исчерпывается, это только его характеристические положения, сформулированные коротко и ясно. Если взять их в качестве исходного пункта, то нетрудно будет отыскать подобные мысли даже в самых старинных письменных преданиях, где иногда встречаются также и определенные указания, каким образом можно вступать в общение с духами. Как мы видели выше, у египтян существовало древнейшее верование, что душа, кху, может после смерти возвращаться на землю, принимать различный вид и даже проникать в живых людей, «занимать» их. У Гомера мы находим подробное описание того, каким способом Одиссей вступил в сношение с духами. Это, вероятно, древнейший из известных нам медиумов; правда, его метод, бесспорно, представляет собой нечто иное, чем наши медиумические приемы, но этому не следует придавать большого значения. Ведь все спириты согласны в том, что душа не тотчас же после смерти становится совершенной. Ею владеют еще все представления земной жизни, которые лишь постепенно должны уступить место высшему разумению. Поэтому вполне естественно, что грек Одиссей, желавший говорить со своими лишь недавно умершими друзьями, должен был прибегнуть к средству, которое в то время считалось пригодным для воздействия на духовные существа; на этом основании он принес жертву умершим, как обыкновенно делал это по отношению к богам, и тем достиг своей цели, вызвал к себе духов и получил от них указания относительно будущего. Таким образом, его цель была та же, что и у современных спиритов, только метод у него был иной, каковым он и должен был быть. Если бы