Худ повернулся к Хаузену, так чтобы не выглядело, что он отворачивается от Нэнси. Но он отвернулся именно от нее. И она это поняла, потому что, сделав шаг, встала между мужчинами.

– Господи, Пол, зачем тебе взваливать на себя это бремя? Бремя быть таким правильным?

– Нэнси, сейчас не время и не место…

– Почему? – спросила она. – Ты считаешь, у нас еще будет возможность?

– Нет. Скорее всего, нет, – тупо ответил Худ.

– Забудь на секунду обо мне. Задумайся о себе самом. Когда мы были помоложе, ты трудился в поте лица, чтобы продвинуться. Теперь ты уже наверху, но по-прежнему выкладываешься изо всех сил. Ради кого? Тщишься служить примером для своих детей или подчиненных?

– Ни то, ни другое, – с раздражением заверил Худ. Почему всем так неймется с его нормами этики, стилем работы, другими делами? – Я всего лишь стараюсь делать то, что считаю правильным. Если для всех это звучит слишком просто или слишком расплывчато, то это уже не моя проблема.

– Мы можем трогаться, – сообщил им Хаузен. Он опустил сотовый телефон в карман пиджака и решительно подошел к Худу. Он был явно доволен и не понимал, что во что-то вмешивается. – Правительство дало добро, можем вылетать хоть сейчас.

Заместитель министра обратился к Лангу:

– Мартин, вы все уладили?

– Самолет в вашем распоряжении, – подтвердил Ланг. – Я с вами не поеду. Что толку только мешаться под ногами.

– Понятно, – кивнул Хаузен. – Остальным пора бы отправляться.

Столл с усилием забросил сумку с приборами за спину.

– И то правда, – с мрачным видом заметил он. – С какой стати мне ехать в отель, принимать горячую ванну и заказывать в номер ужин, если я могу отправиться во Францию на борьбу с террористами?

Хаузен приглашающе протянул руку в сторону двери. Он был похож на нетерпеливого хозяина, поторапливающего гостей после ужина поскорее выйти в ночь. Худ еще не видел заместителя министра таким оживленным. Был ли это Ахав, наконец-то близкий к тому, чтобы загарпунить белого кита «Ахав – капитан судна “Пекод” в романе Г. Мелвилла “Моби Дик” (1851), одержимый маниакальной идеей убить белого кита Моби Дика, вызывающего у моряков суеверный ужас.», как предполагал сам Худ, или политик, собиравшийся выиграть в глазах общественности беспрецедентный приз, в чем был уверен Байон?

Взяв Нэнси за руку, Худ направился к двери, но она стала сопротивляться. Он остановился и обернулся к ней. Это была уже не та уверенная женщина, которая шествовала по парку, а грустная одинокая Нэнси, зачаровывающая своей беспомощностью.

Пол знал, о чем она думала. О том, что ей следовало бы противодействовать, а не помогать им разрушить последнее из того, что еще оставалось в ее жизни. Глядя на Нэнси, он поиграл немного с мыслью, а не сказать ли ей то, что она так хотела услышать, – соврать, что они могли бы попробовать еще раз. Делом его была защита своей нации, а для этого он нуждался в помощи Нэнси.

Но как только ты скажешь эту ложь, подумал он, ты сможешь соврать и Майку, и подчиненным, и Конгрессу, и даже Шарон.

– Нэнси, у тебя еще будет работа, – снова пообещал ей Худ. – Я сказал, что помогу тебе, и я это сделаю.

Он собрался было напомнить ей еще раз о том, кто кого бросил, но какой сейчас был в этом смысл? Женщины редко бывают последовательными и справедливыми.

– А вот это уже моя проблема, а не твоя, – ответила Нэнси. Она как будто прочитала его мысли и старалась доказать, что он не прав. – Ты сказал, что тебе понадобится моя помощь, если вы проникнете внутрь предприятия. Отлично. Я не стану бросать тебя во второй раз.

Тряхнув головой, как она это сделала в холле гостиницы, Нэнси направилась к Хаузену. Длинные светлые волосы метнулись за ее плечами, как бы сметая сомнения и недовольство.

Хаузен поблагодарил Нэнси, поблагодарил остальных, после чего все пятеро отправились к лифту и совершили недолгую поездку до первого этажа.

В лифте Худ встал рядом с Нэнси. Ему тоже хотелось ее поблагодарить, но выразить это просто словами было бы, наверно, недостаточно. Не поворачивая головы, Худ коротко сжал ее руку и быстро отпустил. Краешком глаза он заметил, как Нэнси несколько раз быстро сморгнула, и это осталось единственным, что нарушило стоическое выражение ее лица.

Пол не мог припомнить, когда бы еще он чувствовал человека одновременно таким близким и таким далеким. Невозможность двигаться либо в одном, либо в другом направлении приводила его в отчаяние. И он мог только догадываться, насколько хуже было Нэнси.

И тут она показала насколько. Она сжала его руку и так и держала, а из глаз ее выкатилось по слезе. Короткий отрывистый звонок, оповестивший, что лифт спустился до холла, прервал их соприкосновение, но не снял эти чары даже после того, как Нэнси отпустила его руку и, уставившись взглядом перед собой, зашагала к поджидавшей машине.

Четверг, 13 часов 40 минут, Вашингтон, федеральный округ Колумбия

Когда Даррелл Маккаски был еще мальчишкой и жил в Хьюстоне, он вырезал копию автоматического пистолета “Смит-и-Вессон” из бальсового дерева и все время таскал его за поясом, как и положено настоящим агентам ФБР, о которых он читал. К передней части оружия он прикрутил небольшую рогатку и прикрепил к ней концы резиновой ленты. Средняя часть резинки натягивалась за боек и, освобождаясь, стреляла маленьким бумажным катышем. Катыши хранились в кармане рубашки – наготове и всегда под рукой.

Даррелл носил пистолет еще с шестого класса, пряча его под застегнутой рубашкой. Из-за этого он передвигался негнущейся походкой Джона Уэйна «Джон Уэйн (1907 – 1979) – популярный американский киноактер, лауреат премии “Оскар” (1970), прославившийся игрою героев в вестернах и военных фильмах.». Мальчишки поддразнивали Даррелла, но его это не трогало. Они не понимали, что за поддержание законности отвечает каждый и в любое время дня и ночи. Будучи не очень крупного телосложения, он спокойней себя чувствовал с защитой за поясом, когда повсюду бродили хиппи и подобные им сомнительные личности и то и дело проходили какие-то демонстрации или сидячие акции протеста.

Маккаски выстрелил в первого же учителя, который попытался конфисковать оружие. Написав реферат, где тщательно разбирал Конституцию и закрепленное в ней право на ношение оружия, мальчик получил разрешение держать пистолет при себе. При условии, что он будет использоваться только в целях самообороны от экстремистов.

Будучи молодым агентом ФБР, он обожал засады и самые разные расследования. Ему это нравилось даже больше, чем та относительно большая независимость, которую он приобрел как помощник специального агента. Сам став специальным агентом, а затем и старшим специальным агентом, он приходил в отчаяние от все меньшей и меньшей возможности работать на улице.

Когда Маккаски предложили должность начальника подразделения в Далласе, он согласился на повышение, но в основном из-за жены и троих детей. Выше была зарплата, безопасней работа, а семья получала возможность чаще его видеть. Однако только сидя за столом и координируя действия других, он по-настоящему понял, насколько ему не хватает засад и участия в оперативных разработках. Не прошло и двух лет, как совместные операции с мексиканскими властями подсказали ему идею создания официальных совместных формирований с зарубежными полицейскими структурами. Директор ФБР одобрил его план разработать документы и стать инициаторами ДМФО – Договора о международных федеральных объединениях. Быстро принятый Конгрессом и правительствами еще одиннадцати государств, ДМФО дал Маккаски возможность вести дела в Мехико, Лондоне, Тель-Авиве и других зарубежных столицах. Он перевез семью в Вашингтон, быстро дорос до второго заместителя директора и оказался единственным человеком, которого Пол Худ попросил стать офицером связи Оперативного центра. Маккаски пообещали и предоставили относительную независимость, работу в тесном взаимодействии с ЦРУ, Секретной службой и старыми друзьями в ФБР и с еще большим количеством чем раньше разведывательных и полицейских организаций за рубежом.