17 февраля 1943 года наши полки выгружались на железнодорожной станции Елец, прямо из вагонов выступили в поход… За восемь суток непрерывного движения в условиях полного бездорожья, метелей и снежных заносов дивизия от исходного района прошла более 260 км, преследуя отходящие фашистские части.

Вступив в боевое соприкосновение с противником на рубеже Веретенино, Забродно, Гладкое, гвардейские полки встретили упорное сопротивление фашистов 137-й пехотной дивизии и двух кавалерийских полков СС и после коротких, но жарких боёв овладели этими населёнными пунктами…

Мне особенно хочется отметить жестокие жаркие бои в Михайловском районе Курской области, в населённых пунктах Холстино, Бугры, Звезда, Погорелово и др.

Перед отступлением в Холстино немцы согнали всех жителей села и расстреляли из пулемётов и автоматов безжалостно. В Веретенино фашисты расстреляли 90 женщин, детей, стариков, бросали заживо в огонь. Среди них был Романов Ф. С. — 57 лет, Панченков П.С — 66 лет, Галкин В. Г. — 72 лет. Брошены живыми в огонь: Романова О. О. — 30 лет, Гундарева А. И. — 14 лет, Рязанцова А. Т. — 19 лет и др. Сожжены дети Королёвы: Ваня — 6 месяцев, Анастасия — 12 лет, Капитолина — 16 лет.

В ряде населённых пунктов фашистские мерзавцы забрасывали гранатами погреба и подвалы, где укрывались беззащитные дети, женщины и старики.

Были случаи, когда озверевшие бандиты, штыками прокалывали малых детей и „подавали“ их как на вертеле обезумевшим от горя матерям…

Перед атакой на митингах бойцы брали обязательства отомстить фашистам за их зверства и выполняли…

На рассвете, при штурме укреплённых позиций в районе Кошкино, наш третий батальон 118 гвардейского стрелкового полка без артиллерийской подготовки и без танков внезапно с двух сторон ворвались на немецкие позиции и в жестоком рукопашном бою перебили почти весь гарнизон. На улице и вокруг Кошкино осталось лежать около 300 вражеских трупов. Много было взято пленных, военного снаряжения и боеприпасов…»

А вот письмо начальника 2-го развед. отдела штаба 65 Армии майора запаса П. Пивоварова… «Суровая, морозная и снежная зима с покровом свыше метра сильно затрудняла продвижение войск, усложняла связь с войсками, затрудняла подвоз боеприпасов и продовольствия, нехватку которых сильно ощущали войска. Вражеская авиация группами бомбила наши войска, подтягивающиеся к линии фронта. Армии отводилась полоса наступления севернее Севска по рубежу: Хальзево — Студенок — Разветье — Михайловка. Штаб 65 Армии пробивался к Ливнам, а оттуда севернее Курска в деревню Боброво, что западнее Фатежа. К концу февраля перебазировался на северную окраину Дмитриев-Льговский, где пробыл до 10 мая, затем — в блиндажи, в лес, восточнее Дмитриев-Льговский, не далее 1 км от реки Свапа. Этот лес расположен не далее 10 км от Дмитриев-Льговский. Возможно, в лесу и сейчас сохранились блиндажи…»

Не знаю, сохранились они или нет, а вот память… Я читаю строки из письма гвардии подполковника в отставке Л. Левина, и ощущаю живую боль его сердца, которая входит и в моё…

«Прошло уже 47 лет (72 — прим. автора) после окончания этой бойни, но перед глазами стоят искалеченные, потерявшие своё здоровье, погибшие за любимую Родину, за Отечество, за счастье советских людей.

Вот только несколько фамилий погибших боевых товарищей: командир стрелковой роты гвардии капитан Саша Карташев, командир пулемётного взвода гвардии лейтенант Женька Уколов, командир стрелкового взвода гвардии лейтенант Костя Востриков (их имена я назвал так, как они остались в моей памяти, как мы называли друг друга), командир 2-го стрелкового батальона гвардии полковник Петросян, который с боями шёл от Сталинграда и погиб в Польше. До своей гибели он говорил, что умереть не страшно, но обидно, ведь война идёт к своему завершению.

Я свидетель гибели двух медицинских сестёр из санитарной роты нашего 118 гвардейского полка. Одну звали Валя, а другую и не помню…

Погибло очень много солдат и офицеров за своё Отечество, за Россию… Чтобы жили поколение за поколением на нашей огромной прекрасной Родине.

Любите своё Отечество, его историю… Передавайте другим о страшной и победоносной войне, о массовом героизме советского воина… во имя жизни на Земле…»

Эту записку нашли ученики в 1961 году в гильзе винтовочного патрона, подобранного в овраге западнее стадиона СТЗ (Сталинградского тракторного завода).

Сколько лет она пролежала, чтобы рассказать о героях?.. Дрожит голос, холод пробегает по телу…

«Я и мой друг Алексей умираем за родину, за счастье народа, у Алексея рана в живот, я ранен в плечо, но здесь 5 танков. Прощайте товарищи. Ал. Фомин Иван Иванов».

Мы помним о вас, фронтовики!.. Не угаснет память о великой трагедии и великой Победе в наших детях, внуках, правнуках… Нам нельзя без памяти… На Руси беспамятство — хуже проклятия…

Великое право — гордиться дано!!!

Невозможно переоценить роль связистов в годы Великой Отечественной войны. От их слаженной работы во многом зависела судьба нашей большой Победы.

Я горжусь своим дядей Герасимом Алексеевичем Бобок, уроженцем села Пыхторовка Стародубского района Брянской области, который приложил героические усилия для обеспечения надёжного телефонного сообщения на фронте, а также в самом логове врага — Берлине.

Дяде выпала жестокая доля. После раскулачивания отца Бобок Алексея Семёновича в 1930 году забрали и Герасима, потому что ему исполнилось шестнадцать лет, а такие, по мнению власти, были опасны для строительства нового социалистического общества.

Отца и сына отправили по разным лагерям ГУЛАГа, отец оказался в Ухтпечлаге, а сын — недалеко от границы Европы и Азии, в городе Кушва.

Для контингента Кушвинского лагеря предстояло построить в кратчайшие сроки дробильно-обогатительную фабрику, литейный