Спустя несколько мгновений солдаты поняли, что видят рядом с ней герцога Йерда.

Сенор внимательно всматривался в их лица и прочел на одних почтение, на других – суеверный страх, на третьих – отвращение, которое невозможно было скрыть. Странная, почти необъяснимая смесь чувств... Он удивился тому, что еще находит в себе силы наблюдать за выражением чужих лиц.

Тем временем Лаину укутывали в накидки и меха, оказывая ей знаки внимания, как особе высокого происхождения. Она принимала их, как нечто само собой разумеющееся и вскоре уже сидела на лошади. Солдат, уступивший ей место, теперь должен был проделать путь до колодца бегом, держась за ее стремя. Его лицо пересекал длинный и давний шрам.

Герцогу уступил свою лошадь тот, кто был, по-видимому, главным в отряде. Этот человек отводил глаза, когда его взгляд встречался со взглядом Йерда, но Сенор догадывался, что причина этому – не трусость.

– Дайте мне одеться! – приказал герцог, инстинктивно находя верный тон, но это простое требование вызвало настоящий шок среди обитателей колодца. Повисла гнетущая тишина. На Йерда смотрели так, будто он произнес по меньшей мере непристойность, однако эта непристойность почему-то оказалась причиной плохо скрываемого страха. Даже Лаина виновато отвела глаза, когда он бросил на нее взгляд, полный досады и непонимания.

– В чем дело? – резко спросил он человека, державшегося за его стремя, чтобы вывести того из столбняка.

– Но, герцог... – медленно начал тот, испытывая, по-видимому, нешуточные затруднения. – Никто не может дать вам свою одежду. Разве... Разве вы забыли об этом?..

«Забыл об этом!» – с горечью подумал Сенор, проклиная богов Земли Мокриш, холод, свою злосчастную судьбу и людей, стоявших вокруг.

– Какую угодно одежду! – мрачно приказал он. – Потом сожгите ее. Закопайте. Отдайте глонгам. Сделайте с нею что угодно, но сейчас мне нужна одежда! Или вы пожалеете о том, что родились!

– Герцог! – воскликнул предводитель стражников и впервые твердо посмотрел Йерду в глаза. – Никто не согласится погубить свою тень даже под угрозой мучительной смерти! Вы можете дать нам второе, но не требуйте первого! Это сильнее любого из нас.

Сенор ошеломленно уставился на густую гриву волос, скрывших от него лицо Лаины, словно пытался получить от нее хоть какое-нибудь объяснение услышанному. Потом выругался про себя, чувствуя, что поднимающийся ночной ветер пробирает его до костей сквозь щели в хитиновых доспехах.

– Ладно, проклятие с вами! – бросил он злобно и развернул лошадь в направлении колодца. – Тогда скачите быстрее, пока ваш герцог не превратился в кусок льда!..

* * *

Последние лучи вечернего света растаяли над Землей Мокриш и на смену им пришли ночные светила, а также костры и факелы колодца Тагрир. Там, куда не достигал их свет, тьма казалась еще более глубокой; далекая горная цепь исчезла из вида, но это не могло обмануть герцога, – влияния исходившие оттуда, превращали мрачные горы в цитадель неведомого зла.

Озноб прошел по его телу, когда он вглядывался во тьму, и это не ускользнуло от внимания стражника, задыхавшегося от быстрого бега, но все еще державшегося за стремя. Ничто не могло заставить его остаться в одиночестве на равнине долгой ночью.

Герцог перевел взгляд на открывшийся перед ним колодец. Широкая дорога уходила вниз сужающейся спиралью вдоль стен колоссальной воронки, на дне которой висело облако тумана. Сквозь разрывы в этом тумане Сенор разглядел поверхность бурлящего озера. Он впервые видел горячие источники и такое количество кипящей воды. Теперь он понял, почему земля по краям колодца не промерзала насквозь. Одна только мысль о том, как легко можно оказаться в этом озере, свалившись со спирального спуска, и свариться заживо, вызывала содрогание.

Все ярусы колодца, образованные пересекающей склон дорогой, были ярко освещены кострами, в стенах видны многочисленные двери и ходы, уводившие в подземелья. Тагрир оказался огромным человеческим поселением, прятавшимся в земной тверди и имевшим только один общий выход на поверхность. С точки зрения придворного Башни это было как достоинством, так и недостатком, но он еще не имел представления о тех, кто угрожал народу колодцев.

С помощью системы костров, приспособленных для передачи сообщений, известие о возвращении герцога достигло его подданных задолго до того, как сам Йерд появился на краю колодца в сопровождении отряда стражников. Он видел вереницы костров, мигавших, когда что-то заслоняло их свет, и это призрачное мерцание сопровождало его на протяжении всей скачки, которую сдерживали только два человека, бежавшие рядом с лошадьми.

* * *

Йерда встречала процессия, состоявшая из четырех карет и небольшого отряда верховых. Судя по роскошным мехам, богато инкрустированному оружию, не лишенной излишеств лошадиной сбруе, перед вернувшимся из небытия герцогом предстал цвет здешней знати.

Он пропустил мимо ушей пышные приветствия четырех своих наместников, по странному стечению обстоятельств оказавшихся в этот момент в Тагрире. Ни одно лицо не было ему даже отдаленно знакомо. Однако, он вынужден был признать, что люди народа колодцев очень похожи на людей из Кобара и на их руках тоже было по четыре пальца.

Искреннюю (вполне возможно, что такой она и была) благодарность Згида, отца Лаины, он принял снисходительно, как и подобает недосягаемому властелину. Сенор слишком устал и был слишком голоден, чтобы обращать внимание на слова, произнесенные вполголоса за его спиной, и на недоуменные взгляды.

То, что Лаина отныне принадлежит ему, видимо, было воспринято, как нечто само собой разумеющееся, хотя в поведении ее отца нельзя было усмотреть и тени подобострастия.

О мрачном приключении герцога и Лаины если еще не знали, то по крайней мере догадывались, – их вид говорил сам за себя. Но и дочь Згида не молчала. В конце концов некоторые странности в поведении Йерда были приписаны пережитому им за последние несколько дней. Герцогу предложили занять карету наместника Згида и процессия, более не задерживаясь, двинулась вглубь колодца.

* * *

...Йерд устало полулежал на обтянутом мехом сидении. Лаина была рядом и на ее лице отражалось радостное возбуждение. Он смотрел на нее и почти завидовал этой женщине – она возвращалась домой.

Слева тянулась бесконечная круговая стена колодца, справа открывалась пропасть, затянутая белесым туманом. По мере того, как карета опускалась глубже, туман все больше сгущался, пока не стал непроницаемым. Карета неслась сквозь эту молочную пелену с угрожающей скоростью и Йерд понял, что возница и лошади вообще не нуждаются в свете.

Спустя некоторое время звуки стали гулкими и воцарилась почти полная тьма – экипаж свернул в один из боковых ходов. Редкие вспышки света, запах дыма и спертый воздух подземелья... Когда карета, наконец, остановилась и один из слуг открыл дверцу, Сенор увидел людей, рядом с которыми ему предстояло провести большую часть своей жизни. Среди них были четыре придворных шамана, живших в четырех углах колодца Тагрир и охранявших его с четырех сторон света. Их лица и слабый ток отражений многое сказали герцогу. Вполне возможно, они обладали какой-то силой и влиянием, но для него они были просто шарлатанами.