Я не стала отвечать, да и не нужны ему были мои ответы. Что бы я сейчас ни сказала, как бы ни оправдывалась, он все равно не поверит. Ни единому моему слову. А попытками объяснить я сделаю только хуже.

– Ты… изменил мою жизнь, – проговорила я, опустив лицо. – Ты перевернул с ног на голову мои представления о мире, о добре и зле, о самой себе. Несмотря ни на что, Диар, я благодарна судьбе за тебя.

Руки дрожали, в горле образовался ком, но голос все равно звучал ровно. Увы, сдержать слезы я оказалась просто не в состоянии. Пыталась смаргивать их, смахивать с ресниц, но те все равно бежали… скатывались по лицу и капали на темную ткань форменного пиджака.

– Прошу лишь об одном, – добавила я, всхлипывая. – Постарайся принять ситуацию такой, какая она есть, и извлечь из нее максимум пользы. Для себя… и для магов, за чью свободу ты так борешься. Его величество на самом деле может помочь.

После чего развернулась и пошла к двери. Ковыляла медленно, в душе все еще надеясь, что он поймет, что окликнет, попросит остаться. Скажет, что верит мне, что уверен в моей верности… что понимает…

Но он молчал. А когда, приоткрыв створку, я обернулась, даже не взглянул в мою сторону.

Моего самообладания хватило только на то, чтобы выйти в коридор и доковылять до окна в пролете на лестнице. И вот там я просто больше не смогла сдерживаться. Прислонилась спиной к стене… а после и вовсе, закрыв лицо руками, сползла по ней на пол. Всхлипы больше не сдерживала. Это оказалось выше моих сил.

Уткнулась носом в собственный рукав и беззвучно завыла, словно раненая волчица. И в этот момент меня совершенно не волновало, что миторе не положено так проявлять эмоции, что на меня смотрят, что это, в конце концов, неправильно. Глупо. Бессмысленно. Сейчас мне было плевать на все… и на саму себя в первую очередь. Одного воспоминания о том холодном презрении, что отражалось в таких родных глазах, оказалось более чем достаточно, чтобы убить во мне желание вообще что-то делать дальше.

– Эли, – обратился ко мне кто-то.

А когда я подняла голову, с удивлением узнала в стоящем передо мной мужчине его величество Олдара Ринорского. Более того, он смотрел на меня с пониманием и… сочувствием.

– Пойдемте, я провожу вас до выхода, – сказал он, помогая мне подняться.

После чего протянул белоснежный платок, уложил мою руку на сгиб своего локтя и неспешно повел вниз по лестнице. Его четверо охранников двинулись следом, правда, держаться все же предпочитали на расстоянии.

– Судя по всему, наш упрямец не пожелал вас понять, – проговорил император.

– Нет, – бросила я, стараясь подавить очередной всхлип. – Простите за мой вид.

– Ничего, Эли. В отличие от Диара я знаю, что вы сейчас чувствуете. И, думаю, ваш отъезд станет в данной ситуации лучшим решением. Ди понадобится время.

– Что с ним будет теперь?

– Все зависит от него. Но могу поклясться, Эли, что не сделаю ему ничего плохого. Более того, дам ему шанс стать тем, кем он был рожден.

– Значит, вы… – Я хотела добавить «объявите его наследником», но все же успела вовремя саму себя остановить.

Но меня все равно поняли. Даже без слов.

– Да, – кивнул мой царственный собеседник. – И думаю, вы осознаете, к каким последствиям это приведет. И еще, митора Тьёри, будьте готовы к тому, что ваш отпуск может в любой момент прерваться. Что-то мне подсказывает, что в скором времени вы понадобитесь империи.

Я кивнула, но ничего отвечать не стала. А когда мы добрались до выхода из больницы, его величество позволил мне от него отцепиться и отошел на шаг назад.

– Берегите себя, Эли, – сказал он. – И помните одно: мужчины из нашего рода никогда не отказываются от женщин, которых любят. Это сильнее нас.

После чего развернулся и направился обратно наверх, а я проводила его взглядом и все же вышла на улицу… на холод и снег… и только ухмыльнулась, увидев у самых ступеней мою служебную антарию, у которой стояли двое миторов. Но никто и не думал меня арестовывать. Совсем наоборот. Один из них протянул мне ключи и пакет, в котором обнаружилось письмо с надписью «для Старого Гасима» и деньги – в сумме, равной трем моим месячным зарплатам.

– Счастливого пути, митора Тьёри, – сказал второй. – Антария заряжена и готова к отправлению.

Вот тогда-то… именно в этот странный момент я и осознала, что назад пути нет. Все сделано. Партия сыграна. Ничего не изменить, ничего не исправить… Ничего не вернуть назад. И как бы ни сложились наши с Келом дальнейшие судьбы, так, как раньше, уже точно не будет.

Никогда.

– Благодарю, – ответила я ровным тоном. – Это очень радует.

Полагаю, голос мой при этом звучал как угодно, но только не радостно. И тем не менее мы с коллегами чуть поклонились друг другу, как того требовал устав, после чего я загрузилась в антарию, повернула в замке ключ и… направила ее к воротам. А когда они с лязгом закрылись за моей спиной… когда в пазах задвинулся тяжелый металлический засов, я крепче сжала рычаг управления и строго-настрого запретила себе плакать.

Все. Хватит. Митора я, в конце концов, или сопливая девочка-подросток? Ведь знала, на что шла. Знала, чем придется заплатить за то, чтобы у Кела… нет, у Диара появился шанс. И теперь готова отдать эту плату сполна.

Да, я все сделала правильно. Сам бы он к такому решению шел еще несколько месяцев, если не лет. И за это время могло бы случиться все что угодно. А я не могла допустить этого. Не теперь, когда едва его не потеряла. Да, я решила за него… за нас обоих. И сама уничтожила нашу связь, нет, не магическую – душевную. То тепло, что было между нами.

Боги, да кому я вру?!

Ведь люблю его! Безумно. По-настоящему сильно. Потому и пошла на все это. Потому теперь готова выть от боли. Потому… и уезжаю туда, где он в ближайшее время точно не появится. Чтобы не видеть холод и презрение в таких любимых глазах, в которых раньше для меня горели лишь синие искры.

Кел лежал в своей шикарной широкой постели и невидящим взглядом смотрел на потолок. Мыслей в голове, которая после ухода Эли снова начала болеть, было даже больше чем нужно. Они вертелись, летали, метались от одного к другому. Он ведь правда пытался понять. Найти причину, по которой она… та, кому он верил, та, кто успел так въесться в его душу, поступила настолько подло.

Нет… Эли не способна на подлость. Она бы просто не смогла сделать что-то подобное. Значит, действительно считала, что поступает правильно. Увы… сам Кел был другого мнения. Вот только она не удосужилась поинтересоваться, что он думает по этому поводу. Просто приняла решение за него… за них двоих.

Ручка на двери едва слышно скрипнула и опустилась, заставив лежащего в кровати Клевера насторожиться. Но и теперь он не изменил позы, даже взгляда от потолка не отвел. По непривычным осторожным шагам Кел сразу определил, что это не Эли и не доктор. А никто другой сейчас ему был не интересен.