прощения, — делал я это искренне, не знаю ведь ничего о произошедшем, может там случилось что-то донельзя ужасное.

— Это мне стоит, я ведь тебе врезал, ну и твоей этой училке, бестолковая девка, — то ли проговорился, то ли специально сказал отец.

Я даже сразу и не понял о какой "училке" идёт речь, но вспомнив о своей Дашке, опомнился:

— Ты ударил мою…Кхм, Дарью Александровну?

— Случайно, и не больно, тебе больше досталось, ладно приходи в себя колупай, поговорим позже, — и в своей излюбленной манере он сбросил звонок первый.

Об отце я больше не вспоминал, врезал мне и врезал, теперь хотя бы понятно, откуда на губе ссадина, а вот мысли о Дарье начали потихоньку съедать. Я начал лихорадочно ходить взад вперёд. Что случилось вчера? Один факт был ясен, Дашке досталось от отца, насколько ей было больно? Пусть он сказал, что удар был не сильным, почему-то мне слабо в такое верилось, рука его всегда была тяжёлой. Возможно, это меньшее из зол произошедших вчера в баре. Попытался вспомнить последние события, но как бы не старался, после тусовки с неформалами как отрезало. Даже не представляю, как дома оказался. Нервы в купе с болезненным состоянием не давали мне мыслить здраво.

Пару раз пытался дозвониться до Дашки и поговорить, но сначала она просто игнорировала, а потом выключила телефон. Вот подстава, конечно, сам понизил себя в её глазах. Ни у кого так хорошо бы не вышло. В порыве отчаяния я схватился за голову, опомнился, написал Петьке, Маринке и позвонил Стасу. Первый мне не ответил как собственно и вторая, а третий был вне зоны доступа. Почему когда мне так нужна их помощь чтобы восстановить события минувшего дня, нет ни единой души? Зато бухнуть тут как тут.

"Знаешь милый, — провела воздушными пальчиками по плечу госпожа Вина, — ты не в том положении, чтобы обвинять своих друзей, всё зависело только от тебя".

Где-то в глубине я это понимал, но как часто бывает у людей, искал виноватых среди других.

Ближе к вечеру взяв себя в руки, я поехал к Дарье домой. Был уверен, она выслушает меня и всё решится само собой, без лишней боли и страданий. К моему стыду я плохо знал свою девушку, и ложно дал себе надежду на её наивность. Поэтому по пути совершенно не волновался.

Это же моя Дашка ангелочек, она понимающая, она простит. Малышка точно любит меня, и не сможет так глупо потерять.

Приехав на место, я всё так же не терял уверенности, позвонил в домофон, ответа пришлось ждать долго, девушка словно раздумывала надо ли оно ей или нет. Спустя минуту может две, послышался её голос.

— Кто?

— Я.

— Женя?

— Он самый, — бодренько согласился я, ожидая пока мне, откроют дверь.

— Подожди внизу, я сама спущусь, — голос прервался.

Подожду, и мы всё выясним, если понадобится, я извинюсь и приму все её ругательства.

"Самоуверенность погубит тебя", — покачала седой головой Судьба, но вмешиваться пока не стала, она подождёт пока я сам облажаюсь, а там посмотрит, как поступить дальше.

Чуда не произошло. Дарья вышла, вид у неё был уставший, под глазами залегли круги, девушка как будто два дня не спала. На ней были самые обычные домашние уже поношенные синие джинсы, куртка и кроссовки. Сложив руки на груди, она стояла и молчала, ждала, что я скажу. Признаться, я ожидал криков и избиений в свою скромную сторону. Даша как обычно умудрилась удивить меня. Если она ждёт шага от меня, я его сделаю, в конце концов, сам виноват, мне и исправлять положение.

— Привет ангелочек, — начал я непринуждённо, надеялся так расположить её к себе, — как ты себя чувствуешь?

Она смотрела на меня с полуулыбкой, ледяной как айсберг, глаза девушки смеялись недобрым смехом, они стали темнее.

— Превосходно, — чужим голосом поставила она в известность, — зачем приехал?

Она обижена, понимаю, надо постараться сделать так чтобы всё вернулось на круги своя.

— К тебе, — широко улыбнулся я, в тот момент всё было не так как надо. — Я соскучился и приехал навестить свою малышку.

Руки мои потянулась к Дарье, хотел обнять, но она настороженно сделала шаг назад.

— Не прикасайся ко мне Евгений, — на миг она опустила глаза, а потом рассмеялась, и клянусь, подул такой ледяной ветер, как будто мы переместились в какую-нибудь Антарктиду. — Ты что издеваешься надо мной? Прикидываешься?

Теперь шаг назад сделал и я.

— Вчера произошло недоразумение, впредь обещаю, такого не повторится, — отчеканил я как под диктовку, — мы напились и натворили всего. Прости меня Дашуль! Я животное ты права оказалась.

Она хмыкнула, теребя "собачку" на куртке.

— Нет, ты не животное, — глаза её кричали "хочу простить" а губы говорили совершенно другое, — ты лжец. Самый настоящий лжец. Думал глупая овечка, Дашенька будет смиренно ждать тебя? Прощать? Умолять не бросать? Знаешь, Бекетов лучше бы мы не встречались никогда, ты мне противен, как и твой отец. Я понимаю, почему вы друг друга ненавидите, да потому что похожи, один в один.

Её слова ранили меня, каждый раз врезаясь в сердце острой стрелой. Негодование росло, но я старался подавлять его, нельзя сорваться, я здесь для другого.

— Даш, я извиняюсь за отца, за тот удар, мне очень стыдно, ты не виновата…

— …Нет, не виновата, ты виноват, — перебила она, — ты и твои дружки. Зачем я вообще согласилась пойти с тобой в этот проклятый парк? Дура, непробиваемая, идиотка. Зачем согласилась встречаться? Как же я сама себе противна, — всё говорила и говорила девушка, слова её были жестки, как и намерения, — уходи! Уходи из моей жизни. Расстаёмся! Такой как ты мне не нужен! Проваливай Бекетов!

"Расстаёмся!" — отдавались слова в груди.

В голове помутнело.

"Ты мне не нужен!"

Ошибка! Я совершил ошибку. Надо исправить, немедленно, иначе может быть поздно. Рефлекторно я провёл рукой по коротким волосам, начал часто дышать.

— Тем более там, в баре ты так хорошо развлекался с Зарецкой, можешь и дальше жить и не тужить. Признайся самому себе, что со мной ты как в ловушке, ты привык к свободе, а я душу тебя, — не останавливалась Дарья, продолжая пускать прозрачные, но такие колючие стрелы.

— Что ты несёшь? — произнёс я так тихо, что она не услышала.

— До свидания Евгений, — направилась она к подъездной двери.

Собралась сбежать? Нет уж! Я догнал её, схватил за руку и развернул к себе, продолжил держать боясь, что она ускользнёт как вода сквозь пальцы.

— Ты выговорилась, теперь моя очередь, — намёка на улыбку