о чем бы ни вещала вывеска над дверью, отзвуки Солин Руссель навеки останутся жить в этих стенах. И ее, Рори, отзвуки тоже.

Рори посмотрела на акриловую табличку перед новейшим пополнением ее галереи – коллекцией работ «Волна мечты» Авроры Грант – и сморгнула подступившие слезы. Внезапно ей вспомнилось, как они стояли с Хаксом перед витриной ресторана «Finn», и он внимательно рассматривал ее работу. И в мозгу вновь прозвучали его слова, которые, собственно, и запустили все последующие события:

«Мечты – они как волны… Надо лишь дождаться нужной волны – той, что словно несет на себе твое имя… В этой мечте – только твое имя!»

– Посмотри, что мне удалось сделать, Хакс! – едва слышно прошептала она. – Посмотри, где я стою. В этой мечте и правда мое имя. И теперь она воплощена в реальность. И все – благодаря тебе.

– Солнышко, мне кажется, уже пора.

Заглушив остатки слез, Рори повернулась к матери. На Камилле была юбка миди, сливового цвета, жилет из крепа и серые замшевые ботильоны на тонких каблучках. Бежевого не было и в помине.

– Я уже сказала тебе, как обворожительно ты сегодня выглядишь? – улыбнулась Рори.

Камилла с застенчивой улыбкой опустила голову:

– Спасибо. Мне кажется, у нас с тобой один костюмер. И только посмотри – этот костюм на тебе, как влитой. Ты прекрасно смотришься! Как, впрочем, и все остальное. Ты здесь проделала потрясающую работу. И я очень рада, что ты все-таки решила вывесить свои творения. Они заслуживают того, чтобы ими любовались и чтобы их по достоинству ценили.

– Все это так странно… Я столько месяцев все пыталась представить, каким будет этот торжественный вечер, а теперь вот…

Камилла взяла ее за руку:

– Ой, детка, что это ты?

– Ничего. Я просто подумала о Хаксе. О том, что ничего этого не было, если бы он тогда в меня так не поверил. Мне так жаль, что он не может этого увидеть!

– Он непременно увидит. Он вернется и будет очень горд за тебя. А сейчас необходимо, чтобы ты вышла к людям. Твоя публика уже ждет!

От этих слов у Рори внутри точно затрепыхалась стая бабочек.

– У меня нет еще своей публики. А если вообще никто не придет? Что, если мы еще неделю будем доедать фаршированные томаты черри и кростини с жареным красным перцем?

В ответ Камилла издала нехарактерный для нее, резкий смешок:

– Ты говоришь ерунду! Мы разослали две сотни приглашений. В обеих наших газетах объявили об этом событии в колонках выходного дня. А еще я каждому, кого только знаю, сказала об этом лично – причем дважды. Так что мне кажется, к моменту закрытия не останется ни одного помидора или кростини. А теперь – вперед! Пора начинать праздник!

– А где Солин?

– Еще наверху, но сказала, что сейчас спустится. Мне кажется, она немножко нервничает из-за того, что вокруг столько людей.

Рори испытывала похожие чувства, но все же, с трудом передвигая ноги, заставила себя выйти в вестибюль, смутно сознавая присутствие рядом матери. Коротко кивнула высокой брюнетке, стоящей за барной стойкой, затем – рыжеволосой девушке, обслуживающей стол с закусками. Третий кивок послала гитаристу – и тот мгновенно взял в руки инструмент. Зазвучали мягкие переборы из «Черного дрозда»[56] The Beatles, и художники разошлись каждый к своей коллекции.

– Готова? – шепнула ей в ухо Камилла. – Я встану на входе. Твоя работа – причем исключительно твоя – это улыбаться, всех приветствовать, находиться среди гостей и держаться настоящей хозяйкой галереи. И не забывай рассчитывать свои силы. Впереди очень долгий вечер.

На этом Камилла распахнула дверь, и внутрь ворвался бодрящий воздух осени. В считаные минуты в галерею вошли несколько группок женщин, приветствующих друг друга объятиями и поцелуями. Мамины приятельницы, как с теплой признательностью догадалась Рори.

Камилла оказалась совершенно невероятной. Она в совершенстве владела ситуацией, умея кивком или взглядом потянуть за нужные невидимые рычаги, причем так, чтобы все это выглядело естественно и непринужденно, и Рори подумала: а способна ли она сама развить такое мастерство? Не успев ответить на свой вопрос, она заметила, как мать со стайкой своих подруг направляется прямо к ней.

– О-о! Вот и она сама! Ну и ну! Что ты с собой сотворила? Ты сегодня просто сногсшибательна, Аврора! – восклицала Лори Лоренц, казначей маминого Художественного совета, смеривая ее с ног до головы своими густо накрашенными глазами. – Я с трудом тебя узнала без длинных волос! Ты так шикарно выглядишь, словно только что сошла с парижского подиума.

Хилли с энтузиазмом закивала:

– Она божественно выглядит, правда? Какие точеные скулы. Прямо как у матери. И мне даже не верится, как ты здесь все обустроила! Четыре года назад в этом здании мы заказывали дочери свадебное платье, а теперь – просто уму непостижимо! И не подумаешь, что все здесь было сожжено дотла.

– Спасибо, – смущенно ответила Рори, очень надеясь, что Солин достаточно далеко, чтобы не слышать этих слов. – На самом деле, здесь не так все было повреждено, как думали сначала, а еще мне удалось найти очень хорошего подрядчика. Нам даже удалось сохранить несколько оригинальных светильников и также лестницу с решеткой, в которую я сразу просто влюбилась.

Вслед за Рори, все дамы устремили взгляд на лестницу, дружно кивая, – и в этот миг, как по заказу, наверху появилась Солин – прекрасная и величественная в черных шелковых брюках-палаццо и расшитом серебром жакете. Она задержалась на мгновение, обведя глазами собравшихся людей, после чего начала спускаться, скользя рукой в черной перчатке по перилам.

Все сразу умолкли. И Рори вряд ли могла осуждать гостей. Солин смотрелась ошеломительно, от ее вида буквально захватывало дух. Спускалась она так грациозно, что казалось, она плыла, не касаясь ногами лестницы. На последней ступени Солин на мгновение снова остановилась, и Рори даже испугалась, что та сейчас развернется и умчится обратно наверх. Но вместо этого Солин расправила плечи, подняла подбородок и, окинув взглядом толпу, встретилась глазами с Рори.

Рори вскинула ладонь, понимая, с каким любопытством мамины подруги разглядывают Солин. Камилла тоже это почувствовала и, судя по ее виду, готова была в случае необходимости броситься на защиту. Но Солин, подойдя ближе, уверенно улыбнулась им обеим. Она была очаровательна: выразительные, с поволокой, глаза, яркие пунцовые губы и темные волосы, которые закалывались с одной стороны инкрустированным драгоценными камнями гребнем.

Камилла взяла под руку Солин, привлекла к себе поближе:

– Милые дамы, я рада познакомить вас с моей дорогой подругой Солин Руссель.

Возникла короткая пауза, за ней послышалось приглушенное изъявление любезностей. Наконец громко заговорила Хилли:

– Мадам Руссель! Здесь ведь когда-то был ваш салон. Вы шили свадебное платье для моей Кэролайн. Кэролайн Вальден. Вы наверняка ее уже не помните, но у нее с мужем теперь уже трое прелестных деток, и все благодаря вам! Знакомые до сих пор вспоминают то великолепное платье, и бант…

Камилла, взмахнув ладонью, оборвала ее на полуслове:

– Уверена, что Солин вряд ли настроена в этот вечер говорить о своем салоне, Хилли. Быть может, вы с Вики могли бы побеседовать с ней о нашем Совете изящных искусств? Мне сейчас необходимо вернуться к входу, а Авроре надо пойти пообщаться с гостями. Обязательно попробуйте закуски и дайте мне знать, что вы думаете о том, чтобы нанять найденную Авророй фирму для фуршета на нашем новогоднем балу. По-моему, у них все на высшем уровне.

Рори пробежала взглядом по вестибюлю, удивляясь тому, как быстро галерея заполняется людьми. А она-то боялась, что никто не придет! Теперь она начала беспокоиться о том, хватит ли у нее на вечер вина. И все же так радостно было видеть столько знакомых лиц! В дверях она заметила только что приехавших Келли и Дуга Гленнон; Дэниел Баллантайн и симпатичная блондинка – надо полагать, его жена – изучали столик с закусками; а Брайан, сменивший свою рабочую спецовку на аккуратно выглаженные брюки и коричневый твидовый жилет, потягивал пиво, разговаривая с семейной парой, в которой Рори узнала маминых друзей.

Расслабившись наконец, Рори принялась фланировать по галерее. Ее очень порадовало, что гости активно общаются с художниками, обсуждая материал и технику произведений, а также источники их вдохновения.

В какой-то момент мать сунула ей в руку бокал с шардоне, а некоторое время спустя Рори взяла и другой. И, как теперь она поняла, это стало ошибкой. Все нервное напряжение сегодняшнего вечера вместе с неделей постоянного недосыпания, казалось, навалились на нее разом, и внезапно Рори почувствовала, что будто бы сбавляет обороты. Камилла, по-видимому, тоже это поняла,