– Пора уходить, – со вздохом пробормотал Марат Феликсович.

И вдруг ему в голову пришла великолепная в своей простоте мысль. На её обдумывание ушло несколько мгновений.

– А чем я рискую? – спросил он сам себя, приняв решение. – Аж ничем!

И сбросил вуаль «непрогляда», делавшую его невидимым.

«Эй, Охотник! – взлетел над городом Ибрагима Аддина ментальный вызов. – Помнишь меня?»

Гигантская птица, кружащая над городом, повернула в сторону матричной башни.

«Ты иерарх Фундаментальной реальности».

«Узнал, молодец! Могу предложить обмен: я укажу тебе настоящий дом хозяина этого мира, а ты поможешь мне на Земле».

«Мне закрыт доступ в Фундаментальную реальность».

«Как личности – да, запрещён, как энергоинформационной сущности – нет. Я возьму тебя с собой в качестве «второго Я». Ты сможешь славно повеселиться на Земле, гоняясь за местными иерархами. Да и враг твой в настоящее время обосновался там».

Птица сделала круг над башней, внимательно разглядывая человека на куполе.

Меринов почувствовал удивление и гнев притаившегося в недрах башни килимтарха, приготовился бежать в случае нападения Зверя. Но тот принял правильное решение.

«Согласен!»

«Твой враг здесь!» – Меринов топнул ногой по гладкому прозрачному куполу башни. Подпрыгнул, активируя сиддху кхекара, отлетел в сторону, ощущая «шевеление эмоций» Ибрагима Аддина. Пожал плечами: извини, учитель, ничего личного…

Если бы килимтарх не стал ждать, а сразу нырнул в канал тхабса, он уцелел бы, несмотря на блокирование города мощной резонансной «решёткой» магических заклинаний, но ему помешали человеческие чувства, затмившие сознание. Предательство Рыкова-Меринова шокировало его настолько, что он опоздал отреагировать на энергетический выпад Зверя.

Прозрачный вихрь накрыл башню Ибрагима, разнёс её в клочья, превратил в струи дыма и обломков! Башня осела грудой каменных плит и рёбер, покрытых сеточкой молний. И тотчас же начали пузыриться, оплывать и таять все остальные башни псевдогорода, превратились в капли быстро испаряющегося полупрозрачного желе. В небо взвились сероватые дымные струи, растаяли через минуту.

Затем наступила очередь островов и атоллов. Они тоже зашевелились, задрожали, начали трескаться, испаряться и тонуть в пучине моря. Исчезли один за другим.

Но и это было ещё не всё!

Вскипела сама гладь моря! В воздух поднялись мириады струй пара, образовав на какое-то время густой облачный слой! Но вот он растаял, и взору Меринова, заворожённого метаморфозами ландшафта, предстал другой пейзаж, напоминающий марсианский: горные разломы, кратеры, извилистые борозды высохших рек, серо-бурые плеши, оранжево-красные пески… и ни следа жизни!

Изменился и цвет неба, стал грязно-фиолетовым, с зеленоватым оттенком. Светило тоже претерпело трансформацию, превратилось в бледное, тусклое, бесформенное пятно.

Мир Ибрагима Аддина окончательно умер. Вместе с ним.

«Я жду!» – напомнила о себе птица-Зверь.

Меринов опустился на вершину плоского уступа, нависающего над горным хаосом мёртвой планеты, которую когда-то выбрал для поселения Ибрагим Аддин. Рядом, шумно хлопая крыльями, – не отличишь от живой птицы! – сел клювастый Зверь с узкими светящимися жёлтыми глазами. Посмотрел на человека сверху вниз. На мгновение душу Меринова охватил страх. Но выигрыш в случае удачи был настолько велик, что ради этого стоило рискнуть свободой, положением и здоровьем.

Лишь бы не жизнью! – подумал он со смешком, мимолётно, настраиваясь на магическое оперирование высокого уровня – вплоть до силы «дьявольского восхищения».

Воздух над горным разломом струнно загудел, заискрился сотнями крохотных радуг.

Фигура птицы заколебалась, как мыльный пузырь под порывом ветра, в течение секунды претерпела множественную трансформацию, превращаясь в череду диковинных существ и жутких монстров, вытянулась вверх кисейно-прозрачной лентой, изгибающейся, как струйка дыма над костром.

Одновременно с этим изменилась и фигура магического оператора: голова Меринова раздулась пузырём, превратилась в четырёхликую голову монстра, в которой мало что осталось человеческого.

Затем «кисейная» лента Зверя вонзилась в голову Меринова, всосалась в неё без остатка, и тотчас же он обрёл прежний человеческий облик. Воздух над горной страной перестал «корчиться» и сверкать. Процедура «перезаписи программы» Зверя на новый носитель – психику человека – завершилась.

Меринов постоял несколько мгновений в ступоре, продолжая зыбиться: то одна его рука увеличивалась в размерах и становилась прежней, то другая, то нога, то плечи, уши, нос, рот; впечатление было такое, будто внедрившемуся в него монстру было тесно в человеческом теле. Наконец, всё успокоилось.

Меринов поднёс к глазам руку, пошевелил пальцами, посмотрел на ноги, раздвинул губы в кривой усмешке:

– Слабая основа… – Голос оказался курлыкающим, шипящим и свистящим, как у астматика.

– Для моих целей сгодится, – возразил он сам себе уже нормальным человеческим голосом.

– Я связан… – Тот же полусвист-полушипение.

– А ты чего хотел? – Меринов дёрнул себя за нос, удлиняя его на полметра, и вернул обратно. – Теперь ты часть меня, причём не главная. Сиди и молчи, пока не выпущу. Пора возвращаться.

Светлая точка просияла в зените.

Меринов поднял голову, прищурился. Показалось, что кто-то посмотрел на него из глубин космоса. Но сияющая искра больше не появлялась, и он успокоился. Шевельнул пальцем, полюбовался на появившийся от этого ничтожного движения дымящийся кратер и исчез.

Вышел он, как и рассчитал, в кабинете управляющего банком «Северо-Запад». Открылась дверь, вбежала Инна, почуявшая изменение обстановки.

– Марат Феликсович? Я уже заждалась!

Меринов посмотрел на неё голодными глазами, и секретарша побледнела, попятилась, меняясь в лице.

– М-марат Ф-феликс…

– Иди сюда! – проговорил он шипящим голосом, наслаждаясь её страхом.

Неподвижность и мёртвая тишина, завладевшая планетой Ибрагима Аддина, не нарушались ещё несколько мгновений после исчезновения Рыкова-Меринова-Зверя. В небе снова просияла яркая серебряная точка, и на гребень горы над свежим кратером вышел из воздуха молодой человек в белом костюме, седой, с глазами тысячелетнего старца. Он прошёлся по каменистой поверхности гребня, хрустя песком и мелкими камешками, поглядывая на то, что осталось от жилища килимтарха. Покачал головой:

– Смерть не самый удачный способ уйти