некрасивым, беспощадным, злым.

В воздухе повисла недолгая пауза. Потом женщина рассмеялась странным смехом, ненавидящим и торжествующим одновременно:

– Ну что, козлы вонючие, думали, я дам вам уйти? Считали себя круче всех? Да я таких крутых пачками мочила! Вы даже представить не можете, как я рада видеть вас здесь! До остервенения надоело возиться с этой парочкой мама-сын! Уж я её лупила по башке, лупила, а она как железная – дышит! Вот и пришёл конец моим страданиям. Уж не знаю, зачем они понадобились шефу, но теперь ему придётся обходиться без них. И без вас, козлы! Потому что у меня развязаны руки: напали на усадьбу вы! Ничего не хотите сказать напоследок?

Котов и Самандар переглянулись. И начали действовать.

Если бы Инна сразу открыла стрельбу, ситуация резко осложнилась бы, но она промедлила, наслаждаясь ложным ощущением победы, и этим подписала себе приговор.

Василий Никифорович обрушил на женщину мощный ментальный удар, затормозивший реакции Инны, смявший её эфирно-энергетические оболочки, сбивший с мысли. А Вахид Тожиевич, ускорившись, держа одной рукой малыша, другой достал сюрикен и бросил.

Метательная стрелка молнией прошила воздух и вонзилась точно в переносицу женщины.

Несколько мгновений она стояла с тем же мстительно-торжествующим выражением глаз, не понимая, что случилось, и тряпичной куклой упала на пол, не успев нажать на курок автомата.

В коридор с лестницы спрыгнул Иван Терентьевич с «волком» в руке. В его задачу входил контроль особняка снаружи.

– Помощь нужна?

– Справились уже, – будничным тоном ответил Самандар.

– Я чую колебания эфира. Сейчас здесь будет Рыков.

– Уходим! – очнулся Василий Никифорович, обнял жену крепче и исчез вместе с ней.

Самандар придвинул к губам усик рации:

– Веня, сворачиваемся «ужом»!

– Понял, командир, – ответил Соколов. – Всё путём, потерь нет.

Самандар прижал к себе сына Котова и тоже исчез.

Последним усадьбу Рыкова-Меринова покинул Иван Терентьевич.

Вышли они не в квартире Котовых, а на запасной базе «чистилища» в Раменском, накрытой невидимым пузырём «непрогляда».

Уля, бледная, с чёрными тенями под глазами, бросилась к Самандару, забрала сына, благожелательно взиравшего на всех и сосавшего палец.

– Надо их покормить, – сказал Парамонов. – Есть у нас горячая пища?

– Столовая ещё не работает, – виновато развёл руками Самандар, отвечающий за развёртку баз. – Могу притащить саморазогревающиеся консервы.

– Неси, я вскипячу воду и заварю чай.

База представляла собой одноэтажное строение – бывший вещевой склад воинской части, недавно расформированной, поэтому удобств здесь почти никаких не было. Пришлось разместиться в одной из пустующих комнат с решётками на окнах, где снабженцы «чистилища» недавно поставили стол и небольшой диван.

Самандар принёс консервы «Экспресс» и сгущёнку, на основе которой Ульяна сделала молочный напиток и напоила Матвейку. Парамонов заварил чай. Ульяна есть отказывалась, но Василий Никифорович всё-таки заставил жену съесть банку консервов и выпить чашку чая.

Пошёл шестой час утра, когда комиссары «СМЕРЧа» собрались в отдельной комнате на совещание, уложив измученную женщину и сына на диване. По «шатанию» ментального поля, ощущаемому всеми, было ясно, что вернувшийся в усадьбу Заморёново Рыков рвёт и мечет, пытаясь найти местонахождение обидчиков, и Посвящённые понимали, что возможности противника позволят ему рано или поздно обнаружить базу «чистилища».

– Мы ходим по лезвию бритвы, – сказал Парамонов. – Так жить нельзя.

– Минздрав нашёлся, – хмыкнул Самандар.

– Что? – не понял Иван Терентьевич.

– Минздрав давно предупреждает, что так жить нельзя.

– Шутить изволите?

– Он прав, – негромко сказал Василий Никифорович. – Надо менять стратегию, иначе мы тут ничего не сможем сделать.

– Нужно ликвидировать Рыкова, – возразил Самандар. – Вот и вся стратегия. Все наши беды замкнуты на этого наёмника Тьмы.

– Не все.

– Но многие. А для этого мы должны каким-то образом депрограммировать Стаса и вернуть в нашу команду.

– Или уговорить Хранителей собрать Большой Собор и запихнуть Рыкова в тюрьму «розы», – добавил Парамонов.

Самандар покачал головой.

– Матфей, может быть, и согласится, но остальные Хранители на это не пойдут, они привыкли быть независимыми.

– Но и Стас добровольно к нам не примкнёт.

– Его надо заманить в один из МИРов, заставить войти в саркофаг царя Инсектов и включить программу очистки мозгов, нейтрализовать чёрный файл.

Парамонов и Котов скептически переглянулись.

– Как ты себе это представляешь?

– Ещё не думал. Можно также попросить Матфея дать нам доступ к Великим Вещам, операцию экзорцизма можно сделать как с помощью кодона, так и с помощью меркабы.

– Откуда ты знаешь про меркабу? – осведомился Иван Терентьевич.

– В библиотеку ходил. – Самандар имел в виду ментал.

– Хранители не отдадут нам Вещи, можешь не сомневаться.

– Тогда их одного за другим передушит Рыков.

– Надо уходить, – тем же негромким отрешённым голосом сказал Василий Никифорович.

Парамонов внимательно посмотрел на его худое, костистое, потемневшее лицо с заострившимся носом и пролёгшими у губ морщинами. Можно было только представить, что пережил Котов за то время, пока его жена и сын находились в плену у Рыкова.

– Куда уходить?

– В «розу». Найдём надёжное убежище для Ульяны с Матвейкой и вернёмся.

– По «розе» рыщет Зверь.

– Он охотится на иерархов, мы ему не враги.

– Вряд ли он будет колебаться, решать, враги мы ему или нет. Мы люди, этого достаточно для приговора.

Василий Никифорович очнулся от своих невесёлых раздумий, глаза его мрачно сверкнули.

– Мы пробудем в «розе» недолго. А потом вернёмся и предъявим Герману счёт! Хватит бегать и прятаться по углам от всякой мрази! Надо поднимать Круг, объявить сбор Хранителей, Матфей поможет. Ничего, пусть Герман повоюет на несколько фронтов, мы отобьём у него охоту связываться с нами, брать в