Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако стоило ей встать, как дверь опять хлопнула, и на пороге возник взъерошенный раскрасневшийся Богдан. В высоко поднятой руке он держал бутылку шампанского.
— Вот!
Даша приложила руку к сердцу и рассмеялась:
— Ну и напугал ты меня! Неужели нельзя было предупредить?
— Прости! — Он подлетел и поцеловал ее в щеку. — У меня в голове все перемешалось. Даже если я никогда не получу и цента из этого наследства, все равно буду помнить этот день всю жизнь. Послушай, ведь в любом случае я смогу поехать во Францию?
— Да, конечно. И даже будешь обязан туда поехать.
— Боже! Боже! Благодарю тебя, Господи! Скажи, а можно мне там будет учиться?
— Учиться? — Даша растерялась. — На кого?
— Я танцую.
— Танцуешь? — Только теперь Даша поняла, отчего у племянника была такая странная походка — это походка профессионального танцора.
— Да. Я занимаюсь современным балетом. Но мне не хватает школы. Все говорят, чтоу меня неплохие данные, но… Понимаешь, Франция — цитадель современного балета. Поехать туда хотя бы на полгода — мечта всей моей жизни.
Эмоции, нахлестывающие Богдана, Дашу забавляли, но вместе с тем она не переставала внимательно следить за каждым его жестом. Хоть наследник и обнаружен (а в этом Даша почти не сомневалась: семейные фотографии и сходство Богдана с Галиной — больше, чем аргумент), но для полного отчета перед адвокатами Марии Андреевны требовалось установить документально подтвержденную родственную связь.
— Ты действительно ничего не знаешь о своих предках?
— Нет. Я всю жизнь хотел найти кого-нибудь из родственников, но чтобы так…. — Он закинул голову, стараясь сдержать слезы. — А сейчас я просто счастлив, счастлив!
— И тем не менее придется собрать кое-какие документы.
— Какие?
— Например, наверняка потребуется свидетельство о рождении твоего отца.
Темные глаза потускнели, лицо замерло.
— У меня его нет. Его не было среди документов.
— А свидетельство о браке родителей?
— Его в коробке тоже не было. Даша тяжело вздохнула:
— Ну вот, приехали. А как тогда доказать, что ты законный наследник? Одних фотографий недостаточно.
Титаевский беспомощно молчал.
— Хорошо, давай начнем с того, что у тебя есть.
— Да, да, конечно. Одну минуту.
Он достал из шкафа старую картонную коробку.
— Вот. — Сняв крышку, Богдан вынул какие-то бумаги. — Это документы родителей отца: свидетельство о браке дедушки и бабушки, их паспорта…
— Подожди, подожди… — Даша сжала виски. — Твой дедушка — сын моего дедушки.
Богдан неуверенно пожал плечами. Даша продолжала:
— Значит, его отчество должно быть Николаевич. Посмотрим, что у нас здесь… — Даша взяла свидетельство о браке. — Николай Николаевич Титаевский… Людмила Гавриловна Шустова… Пока все правильно. Теперь давай разберемся с датами. Расписались они 12 сентября 1951 года, а родился он…
— Я могу дать тебе его паспорт. — Богдан протянул темно-коричневую книжечку с надписью «паспорт» на нескольких языках.
— Господи! — Едва раскрыв ее, Даша схватилась за сердце. — Как же он похож на Галину! Год рождения 1925. Все правильно. Значит, вот он, пропавший сын моего деда. Николай Николаевич! — Она с трудом сдерживала слезы, — Миллер говорил правду. — Внезапно Даша замерла. — Да… Но почему он Титаевский? Неужели еще одно усыновление?
— Почему еще одно? — спросил Богдан. — И кто такой Миллер?
— Потом объясню! — Даша оживилась: с этим паспортом появилась надежда свести концы с концами. — Экспертиза сможет доказать, что Николай Титаевский — это и есть пропавший сын Николая Вельбаха…
— Вельбах, Вельбах… — Богдан нахмурился. — Мне все же кажется, что эту фамилию я где-то уже нстречал.
Даша предостерегающе подняла палец:
— Только умоляю — не надо ничего придумывать. Малейшая оплошность с твоей стороны может иметь крайне негативные последствия. Я почти уверена, что ты Вельбах, но…
— Да ничего я не придумываю! — Богдан присел рядом с Дашей и принялся перелистывать страницы альбома. — Подожди, подожди, где-то здесь… Вот! — Он вытащил из рамочки фотографию: — Читай, что написано.
— «Николеньке Вельбах от тети Суи и сестричек. Помни нас и люби, как мы тебя".
Прочитав надпись несколько раз. Дата перевернула снимок. Симпатичная, улыбчивая китаянка обнимает двух таких же улыбающихся девчушек.
— Что за чушь!
Богдан удивленно посмотрел на нее.
— В каком смысле?
— У нашего деда не могло быть сестер китаянок! И потом, на карточке написано 1939 год, а Николай Андреевич родился в 1899-м, да он им в отцы годится, а не в братья.
Титаевский молчал.
— А вдруг имелся в виду не прадед, а дед? Он же тоже Николай.
— Да, но здесь он не Титаевский, а Вельбах. И почему китайцы? У тебя есть фотографии матери?
Богдан сидел неподвижно. Даша ждала отпета, но тот молчал.
— Ты слышишь?
— А? Что? Прости, я задумался.
— У тебя остались фотографии мамы?
— Нет.
Даша подняла брови:
— Нет?!
— Откуда? Больница — такое место, куда фотографа не вызывают.
— Да, но более ранние… Может, сохранились снимки отца?
— Нет.
— Странно, дед и бабка есть, а матери с отцом нет. Титаевский пожал плечами:
— Не знаю почему.
— Это плохо. — Даша покачала головой. — Вернее, хорошо, что сохранились, плохо, что нет свидетельства о браке твоих родителей. Где они познакомились?
Пауза.
— Откуда мне знать! Даша занервничала.
— Ты пойми, их брак должен быть непременно зарегистрирован, иначе ты будешь считаться незаконнорожденным.
— Что значит незаконнорожденным? Вот мое свидетельство о рождении. — Богдан встал и принес еще один документ. — На, читай: «отец: Титаевский Александр Николаевич, мать: Титаевская Ирина Николаевна».
— Ну хоть это… — Даша вздохнула. — Только как твой отец или дед из Америки в Россию попал? Вот в чем вопрос. Или Галина сына в Советском Союзе оставила? Мама ничего не говорила тебе об этом?
Богдан молчал.
— Что же все-таки произошло? — пробормотала Даша.
— Не знаю. — Богдан понурил голову. — Думаешь, у меня ничего не получится?
— Не вешай нос раньше времени. — Даша ободряюще улыбнулась племяннику. — И давай пить шампанское, а то оно станет теплым.