– Сама дойду, – недоуменно пожала Она плечами. – Ты быстро?

– Моментально. Меня дождись, потом вместе позавтракаем. Ты меня поняла?

– Да, – теперь Она взглянула на него с некоторой подозрительностью. – Я буду ждать тебя у себя в номере. Ты какой-то странный.

– Не более, чем ты, – Семеныч вызвал Ей лифт и направился к администратору.

* * *

Главный инженер остановился в другом корпусе. Семенычу пришлось обойти огромный бассейн и пересечь несколько запутанных входов-выходов из холла в холл. Он торопился, ему не терпелось вернуться к Ней, чтобы удостовериться, что с Ней все в порядке.

«Даже, если Она тут что-то и принимала. Я буду здесь два дня, и Она придет в себя. Надо спросить, когда они улетают обратно. Вот не умеет Она отдыхать по-человечески!» – Семеныч постучал и подергал ручку. Дверь открылась. Прикрыв ее, Семеныч постучал еще раз и, не дождавшись ответа, открыл.

Стандартный номер на двоих: панель телевизора на стене, большая кровать, тахта в углу, пара кресел, платяной шкаф, дверь в ванную, ковер на полу…

Мужчина, в котором Семеныч узнал главного инженера, лежа на полу, беззвучно корчился в конвульсиях. Его побледневшее лицо исказила гримаса боли, а руки неправильно и безобразно выгибались в суставах, в спазме прижавшись к толстому животу. Семеныч кинулся к телефону, судорожно открывал ящики тумбочки в поисках номера администрации или других экстренных номеров.

В нижнем ящике он нашел памятку с телефонными номерами.

– Хэлп!!! Хэлп! – прокричал в трубку, глядя на извивающееся тело инженера. – Бад! Мэн бад! Человеку плохо! Хэлп.

Голос администратора прервали короткие гудки сброшенного звонка. Семеныч, косясь на мужчину, снова потянулся к клавишам, но знакомая ладонь накрыла его руку.

– Не надо никуда звонить, – сказала Она и мягко отняла трубку из его рук.

Семеныч оторопел. Посмотрел на инженера, перевел взгляд на Нее, и снова – на инженера.

– Ты что здесь делаешь?! – очнулся он. – Ты знаешь английский, немедленно звони на ресепшн!

Она не двигаясь, стояла около Семеныча и держала трубку в руках, из которой доносились гудки. Если бы он задержал свой взгляд на большее мгновение, то уловил бы, что Ее глаза были застывшими, они не моргали и не блестели. Ее матовый взгляд парализовано смотрел на Семеныча.

Но Семеныч находился в панике, поэтому ничего не заметил.

– Звони немедленно! – закричал Ей Семеныч и кинулся к мужчине. – Человеку плохо!

– Нет никакого человека, – прозвучал Ее спокойный голос. – Это корчится то, что внутри него. Ты не должен был этого видеть. Уходи отсюда.

Семеныч не слышал. Он взволнованно склонился над мужчиной и попробовал докричаться до него:

– Где-то болит? Что надо сделать? Лекарства, воды? Сердце? Что?!

Семеныч хотел повернуть лицо инженера на себя, но его рука совершенно неожиданно прошла сквозь вспотевший лоб мужчины и остановилась на ковре, уперевшись пальцами в короткие ворсинки. Семеныч в ужасе отдернул руку и вновь хотел коснуться мужчины, но опять его руки не ощущали тела и свободно проходили сквозь туловище до ковра.

– Какие люди! – хлопнула дверь. Семеныч на секунду оторвал взгляд от пола на звук. В номер вошел круглолицый и краснощекий полный мужчина. – Неожиданно!

Семеныч опустил глаза на пустой ковер. Посмотрел на свисающую до пола трубку телефона, из которой доносились короткие гудки. Рядом валялась сумка Семеныча с документами.

Ее не было.

– А ты здесь как? – весело и громогласно спросил мужчина. – Почему на полу?

– Здравствуй, – нерешительно поздоровался Семеныч.

– Ты номер не закрыла? – обратился мужчина к своей жене. – Заходи, кто хочет, бери, что хочешь! Во, мать…

Семеныч поднялся, взял сумку, положил трубку телефона на аппарат. Откашлялся.

– Проект договора не подписан тобой. Меня командировали.

– Новости, – продолжал веселиться мужчина, который до завтрака уже успел расслабиться. – Мы вместе подписывали. Или внесли поправки?

– Нет, – Семеныч извлек из сумки три прошитых проекта. Открыл первый, но подписи были на месте. Второй, третий: все подписи оказались на своих местах. – Какая-то ошибка.

– Давай, раз пришел, – мужчина подошел к холодильнику.

– Тебе хватит, – возразила женщина. – Налижешься до обеда, а я по городу хочу погулять.

– По городу, – передразнил ее мужчина и прищелкнул языком. – Будет меня таскать по всяким лавкам и часами тряпки щупать. Вот что женщинам нужно? Какая разница, сколько у тебя платьев? У нее одних купальников, посмотри! Пять штук! Зачем? Вот у меня – шорты и плавки. И нормально.

Мужчина в доказательство оттянул резинку шорт, которая звонко вернулась на выступающий круглый живот.

– Давай сюда стаканы. Я на отдыхе.

– Допьешься до инфаркта.

– Боишься, некому будет косить траву на даче? – хохотал мужчина.

– Нет, я не хочу, – ответил Семеныч, пересматривая еще раз документы. – Но на совещании не могли увидеть отсутствие подписей восемь человек одновременно?

– Оставайся с нами! А то у меня тут компании нет! – завелся мужчина, разливая жидкость по бокалам.

– Отчего же нет? Ты и бутылка – отличная компания. Тесный, узкий круг, – констатировала его жена.

– Ты! Ты нам мешаешь. Третий – лишний.

– Хватит, я сказала! – женщина пробовала отобрать у него бутылку из рук. – Сейчас все повыливаю!

– Ну-ка, уймись! Попрошу, чтобы нас в два разных номера переселили! Ни одной тряпки больше не куплю! Обставила весь стол кремами! Стакан негде поставить! – он одной рукой смахнул все со столика. – Что ты ими мажешь? Иди пресс качай! Пузо хуже, чем у коровы. Смотреть на тебя страшно. Ты – женщина или свинья?!

– На свой погляди! – визжала она, поспешно поднимая свои бесчисленные баночки и тюбики. – Я хоть детей рожала! А ты-то?

– Это не оправдание! Могу тысячу женщин привести в пример, которые рожали и остались в форме. Скажи, что тебе проще валяться за сериалом и лопать жареную курицу на ужин. От которой меня тошнит! И от тебя тоже! С тобой поговорить не о чем, не считая погоды и цен в магазинах. Уже двадцать лет! Лучше б я сдох…

– Я пойду, – Семеныч убрал документы в сумку и направился к двери. В семейной перепалке мужчина и женщина уже забыли о нем. У них шла отчаянная борьба за бутылку в руках мужчины.

* * *

«Почему это восемь человек не могли не увидеть подписи? – ответил Первый изумлению Семеныча. – А что такого? Подумаешь, восемь. И сотня может не заметить! Если эгрегор этого захочет. Зато ты теперь здесь, и Катенок должна быть довольна».

Первый так и не нашел себе подходящего убежища. Но узнав, где находится Катенок, далеко от Нее «не отходил». И всячески хотел быть Ей полезным. Замечая, как Она изводит себя в разлуке с Семенычем, Первому не составило труда занять мыслями его коллег так, чтобы Семеныч отправился в командировку…