— Э, резко давай! Быстро! — гаркнул грубый голос где-то рядом.

Гадальщик узнал рябого. Послышались торопливые шаги и сиплое дыхание людей, тащивших тяжёлое.

В блиндаж спустились двое — яркий, слепящий свет фонаря нестерпимо резанул по глазам. Гадальщик инстинктивно зажмурился и отпрянул к стенке.

— Э, ты, рожу не убирай! — зло буркнул один из вошедших.

Гадальщик, продолжая болезненно морщиться, с усилием посмотрел перед собой.

Перед ним, наклонив голову и сгорбившись в тесном подземном укрытии, стоял рябой и светил фонарём прямо в лицо. Силуэт второго — кургузого, кривоногого и приземистого типа с автоматом — едва угадывался в потёмках.

— Э, ты! Ты знаешь, чё стало? — спросил рябой.

Голос звучал зло и грубо.

— Идрис убит, — не-то вопросительно, не-то утвердительно ответил гадальщик.

— Ты, прорицатель! — рябой выругался. — Ты это откуда мог узнать?

— А зачем бы вы ещё пришли ко мне среди ночи?

Рябой ощерился:

— Мы, может, пристрелить тебя пришли. А? Что на это скажешь, умник!?

— Пристрелить меня Идрис пришёл бы лично. Он бы не уступил меня вам.

— Ле, ты, хайван! — с бешенством зарычал второй, направил на него автомат и щёлкнул предохранителем. — Я тебя, сейчас, в натуре пристрелю! Хабаришь много не по делу!

Но рябой тут же схватил рукой ствол и отвёл его в сторону.

— Э, ты, Алишка, тоже рога не включай, в натуре.

— Да чё «не включай»! Этот козёл пусть свою пасть вонючую закроет! — истерично выкрикнул тот.

Брызги слюны, мелкими капельками разлетавшейся из его рта, попали рябому прямо в лицо. Он брезгливо вытерся краем рукава.

— Ле, я тебе конкретно говорю: не быкуй! Слышишь? Не быкуй! — он взмахнул рукой и, сам наклонив голову по-бычьи, налитыми кровью глазами уставился на Алишку. — Не быкуй, в натуре!

Тот раздражённо цокнул языком и замолк нехотя, продолжая глядеть волком на гадальщика, по-прежнему сидящего неподвижно.

Он хранил молчание. Его глаза постепенно привыкли к яркому фонарному свету, и он больше не морщился и не щурился, а смотрел вперёд просто и спокойно.

— Э, слушай сюда, — заговорил рябой нетерпеливо, — Твоё предсказание и правда сбылось. Как ты всё это угадываешь, я не знаю. Наверное, тебе в натуре шайтан помогает.

Он остановился на мгновенье, переведя дух и облизав языком сухие воспалённые губы. Затем выпалил:

— Идрис вчера стал шахидом.

Гадальщик молчал.

— Министру опять повезло. Мы не смогли его завалить и сами потеряли много людей, — продолжил ваххабит. — Почему ты не предупредил, что ничего не получится? Почему не сказал, что так будет?!

Слова рябого перешли в крик — надрывно злой, истеричный.

— Я говорил, — возразил гадальщик, — но вы не захотели меня услышать.

— Да чё ты говорил?! — рябой резко взмахнул рукой. — Ты там сидел весь на умняках. Непонятные вещи толкал: Ормузд-хремузд, Ари-ман-хайван! Добро и зло, туда-сюда. Ты что, не мог просто Идрису объяснить: ле, так и так, мол, не ходи туда? Ведь ты же знал всё заранее!

Лицо его побагровело, и глубокие рытвины на щеках налились кровью. Жилы на короткой шее вздулись, и острые волчьи зубы скалились в бешеной гримасе. Глаза сверкали, но в них сквозь злобу проступал суеверный страх.

— Я — гадальщик, а не пророк — последовал короткий ответ.

— Гадальщик, — скрипнул рябой зубами. — Шайтан ты, а не гадальщик.

Он резко повернулся и хотел выйти. Но вдруг остановился и обернулся назад.

— Идрис дал слово. И я тебя отпущу. Но если ты кому-нибудь скажешь, что был здесь, я приеду в Город Ветров и лично отрежу тебе голову. Ты понял?

— Лучше отрежь сейчас, — ответил гадальщик тихо и устало закрыл глаза.

— Да ты, хайван! — выкрикнул рябой и ухватил его за ворот рубахи, с силой рванув на себя. — Ты мне здесь на хрен не нужен! На хрен! Я тебе просто говорю: если чё — ты здесь не был и никого не видел. Ты понял, ишак?!

Он резко замахнулся правой рукой, но не ударил. Его кулак замер неподвижно в воздухе. Глаза, с красными, набухшими прожилками сосудов, расширились широко, а в уголках рта выступила белесая пены.

— Понял, — коротко ответил гадальщик.

— Вот так, — проворчал рябой и медленно опустил руку.

Не дожидаясь рассвета, ему вновь залепили рот пластырем, надели на голову мешок, выволокли наружу и, ругаясь сквозь зубы, долго тащили на себе куда-то сквозь росистую траву и колючие кусты. Потом его затолкали в машину, на заднее сидение. Рядом, почти вдавив его в дверцу, привалился кто-то тяжёлый и мясистый. От него несло застарелым запахом пота и грязной, давно нестиранной одежды. Машина тронулась. Из магнитолы нёсся гнусавый голос Тимура Муцураева. Ехали долго, то и дело переговариваясь с кем-то по рации.

Машина остановилась внезапно. Мясистый, не говоря ни слова, схватил гадальщика за шиворот и быстро вытащил наружу. Грубо бросил наземь, в колючие-преколючие кусты ежевики. Несильно пнул ногой по рёбрам.

— Живи, сука! — буркнул злой голос над ухом.

Громко хлопнула дверца, и автомобиль умчался, обдав напоследок гадальщика жаркой удушливой пылью.

Он с трудом приподнялся и сел, поминутно вздрагивая и болезненно морщась — ежевичные побеги оплетали его тело словно гибкие щупальца, сдирая кожу острыми, словно колючая проволока, загнутыми скребками своих шипов. Медленно высвободив руки, стащил с головы мешок и осторожно, стараясь не ободрать едва затянувшийся коркой пораненный подбородок, отлепил ото рта пластырь.

Гадальщик сидел возле пыльной просёлочной дороги. Давно взошедшее солнце в синем, безоблачном небе, слепило и жгло его привыкшие к мраку глаза куда сильнее, чем свет ночных фонарей. Вдали, в паре километров отсюда, сквозь колеблющийся, раскалённый воздух, виднелись неясные очертания маленьких домиков — там лежало село. Вокруг никого не было.

О том, что гадальщика похитили «лесные», Денис узнал из местных газет. В сущности, он и не читал их никогда — так, покупал ради телепрограммы. И тут вдруг — на тебе! Глаза машинально выхватили заметку на развороте: «Похищение гадальщика».

Денис, разом подскочив на диване, впился в неё взглядом.

«…по словам родственницы похищенного, в дом, где с ней проживал известный в округе гадальщик и знахарь, днём 8 июля ворвалось четверо неизвестных. Угрожая оружием, они надели ему на голову мешок, вывели на улицу, посадили в машину и увезли. Её же, связав предварительно по рукам и ногам, налётчики оставили в доме.

Из вещей ничего похищено не было, за исключением сотового телефона хозяйки. В данном случае есть все основания предполагать, что за этим преступлениям стоят «лесные», которые, как известно, крайне нетерпимо относятся к любого рода гадальщикам, знахарям, прорицателям и магам, считая их деятельность несовместимой с нормами шариата. Так, как уже сообщалось в нашем издании, за несколько месяцами до этого в Хасавюрте они развернули против них настоящий террор. Там с начала года было зарегистрировано уже несколько убийств гадалок и народных целительниц. Следы этих преступлений отчётливо ведут «в лес».