и нас и всю бесконечную вселенную для нас — в таком совершенстве, что этого невозможно постичь!

13. О отцы, смотрите, если подумать об этом и возжелать говорить о бесконечно великой славе Бога, — с чего же тогда начать, и как закончить?!

14. Обратиться ли к ничтожной пылинке, которая, поблескивая в лучах солнца, парит в воздухе нашей маленькой хижины?! Но мы не ведаем, которая из них первая, чтобы с нее начать. Да и последняя также никому не известна, чтобы подобающим образом вознести справедливую хвалу Господу, святому Отцу, бесконечному и вечному Богу?!

15. О отцы, если даже в нашей хижине мы понимаем, что не способны торжественно и богоугодно восхвалить первую пылинку, и возблагодарить Его за познание последней — с чего же нам начать, когда мы выйдем из хижины и увидим над широкими просторами земли бесчисленное множество пылинок?!

16. Однако мы должны признать, что все, что кажется нам бесконечным, — ничто перед Богом, в то время как нам потребовалась бы вечность для постижения даже одной такой маленькой пылинки, если бы мы познали ее в безграничном божественном совершенстве.

17. О отцы, смотрите: если даже ничтожная пылинка, как мы ее сейчас видим, так велика для нас, сколь же бесконечно великим должно быть тогда их бессчетное множество в Его порядке от первой до последней! — Разве есть помимо Бога существо, способное постичь в этом вечную мудрость святейшего Отца?!

18. И коли это так, что можно сказать о самой земле и обо всех бесчисленных звездах, а также обо всем том, что есть на земле, и о том, что можно найти только в этих великих звездах?! И что сказать нам о себе нынешних и былых, первозданных?! А ведь все это — лишь простое Слово из уст Бога!

19. Теперь же, о отцы, вдумайтесь: сколько слов перед глазами, ушами и сердцами всех нас сказал ныне Тот вечный, бесконечный, пресвятой Отец, Чье всемогущее "Да будет!" наполнило бесконечность бесконечностями!

20. О, послушайте: вечность никогда вовеки не охватит этого, и бесконечность слишком мала, чтобы вместить то, чему мы только что, изнемогая от упоения, внимали из Его пресвятых уст! Нам, людям, такое невозможно помыслить, но когда все это исполнится по святейшему, наивысшему изволению, небеса и земля сами неминуемо станут бесконечными. Прах превратится в землю, а сама бесконечность безгранично расширится, еще до того, как мы постигнем мельчайшую пылинку из того, что наш пресвятой Отец намеревается сделать, дабы стать нам святым Братом!

21. О отцы, смотрите, каково величие и глубина в Боге — и я, убогий немощный червь во прахе, после такой речи еще должен дерзать говорить перед вами, истолковывая ее, ибо ведь все это было сказано для Нового Неба — ради нашего великого утешения, — а не для этой ограниченной земли?! Мы же не можем ничего иного, как только любить Его, Который всегда свят, свят, свят и пребудет святым вечно. Все, что мы способны познать, пусть выльется в то, чтобы мы могли все больше и больше любить Его, нашего пресвятого Отца, и наша величайшая мудрость да будет в том, чтобы мы могли превыше всего любить Того, Кто Сам всецело является вечной Любовью, и мы все через Него — навечно! Аминь, аминь, аминь».

Глава 48. О божественном благословении на земле

23 декабря 1840 года

1. Завершив свою речь, полную извинений, Енох возблагодарил Меня в душе за то, что Я даровал его словам столь глубокий смысл, а затем снова поклонился Адаму и всем своим отцам, которые, поднявшись, вместе произнесли аминь и обняли его. Енох же по обыкновению очень робел, не дерзая хоть сколько-нибудь возвеличивать себя перед кем бы то ни было, но тем больше он имел мужества из безграничного смирения своего сердца в душе превыше всего любить Меня, и в великой сыновней любви слушаться своих отцов, — которые теперь также с любовью и глубоким доверием возблагодарили Меня за то, что Я милостиво пробудил среди них оратора любви.

2. Сиф же, горячо возблагодарив отца Адама за благословение уст Еноха, от лица всех попросил Меня, чтобы эти благословенные уста были также дарованы всем потомкам главного рода человечества до конца времен.

3. И все произнесли аминь. Адам же благословил желание Сифа и продолжил: «Господь верен во всех Его великих обетованиях до конца времен. Да будут же и наши потомки также все более и более верными Ему до скончания веков! Аминь.

4. Теперь же, дорогие дети, с моим многократным благословением, а через него — и с пресвятым Именем нашего вечного, наилучшего, любящего Отца отправляйтесь в свои жилища и дайте отдых вашему телу и вашей душе, и духу в Боге! А ты, Авель-Сиф, не забывай своего отца и приноси мне еду и питье, и с моим троекратным благословением делай то, что было заповедано твоим детям! Енох же, покуда я жив, пусть поселится в моей хижине и вкушает из той миски, из которой буду есть я, а за это да будет он всегда готов в любви духа из Бога служить мне и всем своим отцам, братьям и сестрам! Теперь же идите и сделайте, как было сказано! Аминь».

5. И все тотчас поклонились Адаму и отправились в свои хижины, находившиеся неподалеку. Сиф же вместе с женой занялся исполнением своего долга, а Енох забрал из своей убогой хижины постель и принес ее к хижине Адама, и, внутренне воздав благодарность, внес ее внутрь хижины, где старая мать Ева в меру сил помогла ему сделать мягкое ложе. И когда все было устроено, появился Сиф со своей женой, нагруженный едой и питьем, и с растроганным сердцем возблагодарил Меня за высокую милость, которая выпала на его долю перед всеми старшими братьями — позволение подносить еду и питье своим родителям и дорогому Еноху, который виделся ему восходящей утренней звездой.

6. После завершения вечерней трапезы и благодарственной молитвы Адам сказал, обращаясь к Сифу: «Авель-Сиф, ты знаешь, что завтра шестой день недели, а послезавтра — святой Господень день покоя! Пусть же все мои дети из тебя, их дети и дети их детей, равно как и те из моих детей, которых Господь дал мне после тебя, придут сюда ко времени жертвоприношения.

7. Завтра да будет объявлено