все еще на должности вице-директора Департамента полиции по вопросам законодательства, и я пока не подписал приказ о его назначении.

— Подпишете, Петр Аркадьевич, — сказал я, — и очень скоро подпишете.

— Хорошо, — сказал Столыпин, — этим я займусь лично, вместе с вами. Что у нас дальше? Переселение крестьян. Поддерживаю. Далее. Награждение солдат землей за героизм и храбрость. А не будем ли мы плодить новых помещиков, которые встанут стеной против аграрной реформы?

— Помещиков мы не наплодим, господин премьер-министр, — сказал я, — а вот крепких фермеров прочно поставим на земле. Страна наша аграрная и сельским хозяйством прирастать будет.

— Далее, — продолжил Столыпин, — отменить инородцев и снять черту оседлости для евреев. Уравнять всех в правах. Чтобы инородец был равен со мной в правах? А еврей с пейсами сидел рядом с графом Российской империи на банкете? Да вы, батенька, совсем рехнулись.

— Единовременно это делать нельзя, но в течение десяти лет можно сдвинуть старую карету с дороги, чтобы по ней могли ездить автомобили. Евреи открывают путь к международным капиталам и они же, пожалуй, самое драгоценное приобретение для нашего государства. Банкиры, промышленники, ученые, изобретатели, писатели, артисты — в основном крещеные евреи. Ни русские, ни финны, ни поляки, ни мусульмане, ни буддисты с ними сравниться не могут, поэтому они все и выступают с антисемитских позиций. И чем больше их бьют, тем сильнее они становятся. И умно ли забивать плетью на переправе тягловую лошадь? Как бы вы назвали этого человека? Я не уверен, что смогу убедить вас, а вы сможете убедить в этом ЕИВ. Но делать это нужно.

— Хорошо, подумаем, — сказал премьер, — но таких, как я, по еврейскому вопросу в России миллионы, и что вы будете с нами делать?

— Перевоспитывать в соответствии с советами и опытом господина Ушинского, — улыбнулся я.

— Ладно. С пунктами с четвертого по седьмой я согласен. Работы много, но делать нужно. С Думой возни много будет.

— Правильно, — согласился я, — парламент он и есть парламент. Нужно создавать свою политическую партию и вести работу с массами, чтобы они поддержали на выборах. И чем больше ваших сторонников будет в Думе, тем легче будут приниматься нужные законы.

— Я думаю, что если мы жандармерию назовем Рос-гвардией, — сказал Столыпин, — то это приведет к более положительному отношению к ним всех слоев населения.

— Окститесь, Петр Аркадьевич, — сказал я, — вам тогда нужно покупать ракетку для лаун-тенниса, чтобы отбивать вызовы на дуэль от настоящих гвардейцев. Упаси бог назвать тюремщиков кавалергардами. В сочинениях Козьмы Пруткова есть такая запись: если на клетке с верблюдом вы увидите надпись «Тигр», то не верьте глазам своим.

— Я все удивляюсь, — сказал премьер, — откуда вы так много знаете? Где дают такое образование? Неужели там есть свои университеты? — и он поднял указательный палец вверх.

Я улыбнулся. Хорошие знания могут убедить в чем угодно любого человека, особенно из тех, кто сильно заражен предрассудками и суевериями.

Глава 65

В Сибирь мы поехали через неделю. Практически предстояла инспекторская поездка по губерниям, центры которых находятся на ТСЖМ. Если кто-то уже забыл, то это Транссибирская железнодорожная магистраль.

В России вся цивилизация находится на этой линии. Отъезжаешь от чугунки на пятьдесят верст — и как будто в прошлый век попадаешь. Точно так же и при советской власти было, то есть в мое время.

Вдоль ТСЖМ шла и гражданская война. В стороне от линии люди и не знали, что война идет. Какой-нибудь солдатик залетный или агитатор большевицкий расскажут чего-нибудь, а так тишина и покой.

Я знаю, что перед отъездом у Столыпина состоялся серьезный разговор с ЕИВ по поводу предложений о реформировании России. Решений принято не было, но нужно как можно скорее принимать Конституцию в Думе и действовать в соответствии с ее канонами.

В этот же день ЕИВ утвердил закон «Об уравнении в правах с финляндскими гражданами других русских подданных», предоставляющий всем гражданам Российской империи на территории Финляндии равные с местными гражданами права, а также возможность подачи бумаг и прошений во все официальные учреждения и всем должностным лицам на русском языке. Закон допускает исключения в отношении евреев.

Похоже, что пока есть время, премьеру нужно прочитать лекцию о вреде антисемитизма. Использовать для этого Книгу судеб. Рассказать, что не в таком далеком будущем к власти в Германии пришел диктатор-антисемит по фамилии Гитлер. Он разогнал евреев, обескровив финансы, научные кадры, культуру. Все евреи собрались в Америке и создали атомную бомбу, о которой мечтал Гитлер, но которую ему не смогли создать. Правда, к моменту создания бомбы Гитлер пустил себе пулю в лоб, зато японский микадо огреб от этой бомбы по полной.

Российский антисемитизм привел в революцию выдающихся людей, которые поставили на колени весь правящий класс, оставив от него рожки да ножки, да еще эмиграцию во всех странах.

Если постоянно вырывать на своей голове волосы, то останешься лысым, а лысина от постоянного травмирования может получить какое-нибудь нехорошее заболевание. Если же за волосами ухаживать, чаще мыть, расчесывать, подстригаться, то человек всегда будет выглядеть красивым, здоровым и добрым.

Ехали мы в отдельном премьерском вагоне, где был его кабинет, спальня, туалет, ванная комната и конференц-зал для совещания, он же обеденный зал.

Я размещался в купе вместе с адъютантом премьера ротмистром Сенцовым. Небольшое уточнение — ротмистром Отдельного корпуса жандармов Сенцовым. Не мог же просто ротмистр гусарского или уланского полка быть адъютантом министра внутренних дел. Я — простое исключение, пехотный подполковник, на которого оглядываются многие сотрудники МВД.

Как-то вечером Сенцов спросил меня:

— Господин подполковник, а правда, что вы за пять лет прошли путь от рядового до подполковника?

— Правда, Сенцов, правда, — сказал я.

— Но как же так возможно? — спросил Сенцов, который по годам был постарше меня. — Существуют сроки присвоения очередных чинов, старшинство в звании, наличие вакансий, то есть все то, что замедляет продвижение наверх для офицеров недворянского происхождения, да и дворянам тоже нелегко приходится.

— Понимаете, Сенцов, — ответил я, — я себя помню с двадцати пяти лет. Что было до этого, я не знаю, но по всем навыкам и умениям представляется, что я окончил либо военное училище, либо университет, но я служил в армии и был офицером. Поэтому я в первый же вечер в качестве вольноопределяющегося навел порядок в казарме, зараженной неуставными отношениями, и взял на себя командование ротой, которая стала беспрекословно подчиняться мне. Командование пошло на эксперимент и оставило меня командиром роты, присвоив чин зауряд-прапорщика. До службы мне пришлось сдать экзамены за полный